Принять укус

— Скотт? — позвал Стайлз в трубку телефона после длительного гудка, обозначающего запись автоответчика, — Не знаю, где тебя носит, хотя, думаю знаю. Передавай Эллисон привет от меня. Я абсолютно случайно узнал, что папа занимается новым расследованием по делу Джейн Эдисон, ну, знаешь, та стерва, которая училась в параллели, — Скотт смог бы почувствовать, как Стайлз высокомерно закатил глаза, — Бро, мне кажется, что где-то в Бейкон Хиллс, кто бы сомневался, опять какая-то паранормальщина творится. Не то что бы я был удивлён, но это явно дело лап не горного льва, если ты понимаешь, о чем я, а ты понимаешь, — его тон превратился в требовательный, — Бро, помнишь, ты сказал мне, что у меня отличная дедукция и интуиция? Так вот, ты, бесспорно, прав, но отец так не считает. Он все время в участке, возится с этими документами, а когда приходит домой втыкает в стену на кухне с бутылкой вискаря, — нервный смешок, — Короче, чувак, нам абсолютно точно надо в лес. Сегодня. Желательно прямо сейчас. Я могу заехать за тобой через полчаса, но Бога ради, я тебя умоляю, избавь меня от сопливых сцен с Эллисон. Надеюсь, что вам хватит тридцать минут, какими бы вещами вы там не занимались. Отец на дежурстве, да, опять, так что не знаю, когда вновь выпадет шанс вылезти в лес без «Стайлз, ты куда? Стайлз, ты сошел с ума!». Ладно, Скотт, надеюсь, что ты ответишь на автоответчик и, боже, чем я занимаюсь? Болтаю с автоответчиком. Короче, ответь на мои восемнадцать СМС-ок. Ну всё, Скотти бой, скоро буду. С судорожным выдохом Стайлз откладывает телефон экраном вниз на стол рядом с ноутбуком. Он почти съезжает с кресла на пол, нервно ковыряя ногти и кусая пальцы, молниеносно хватается за телефон и удаляет сообщение в автоответчике и всё то, что успел написать другу. — Мне нужен аддералл.

***

Снарядившись всем, что наверняка было необходимо для выживания (например, битой), Стайлз бродил по лесу в поисках чего-нибудь, что могло бы стать уликой или зацепкой. Один. Ночью. В тёмном лесу. Стайлз Абсолютно-Обычный-Человек-Без-Сверхспособностей-Стилински». Но с битой. Обнадеживает. Сырая земля под ногами пачкала белые носы почти новых кед, а также намекала на то, что все следы и улики были смыты недавним ливнем. — Ну почему именно в день убийства пошёл ливень? — спросил у себя Стайлз, до этого не ходивший в лес один. Один. Без Скотта. Без оборотня под рукой. — Нельзя было подождать хотя бы до расследования, а? — он вскинул голову к небу, наблюдая за созвездиями. Тёмное, практически чёрное небо, засыпанное миллиардами звёзд и лишь с одной белоснежной луной. И все встало на свои места. — Значит, убийство не просто так совпало с датой ливня? Это все было подстроенно, чтобы дождь смыл все следы, так ведь? — размышлял парень, двигаясь своим, никому не известным маршрутом и цепляясь за каждую ветку, если не ногой, то рукой. — Был ли это оборотень или стая оборотней? Может просто маньяк? О черт, Стайлз, да, конечно, это был «Просто маньяк», как бы не так. Это было полнолуние. Он продолжал заходить в глубь леса, между догадками оборачиваясь, чтобы не заблудиться и не потерять свой джип, который уже давно скрылся из виду. — Я так понимаю, сегодня моё воображение меня подводит? Где страшные оборотни, которые, на самом деле, просто ветки деревьев? Где ужасающие завывания вендиго, которые просто ветер? — он не спешил ускорять шаг, шёл размеренно, освещая себе путь фонариком и периодически светил себе под ноги, стараясь найти хоть что-то. Да, было много обломанных веток, были и листья, были следы… — Следы? — прищурился Стайлз, стараясь разглядеть их. Это были обычные следы, даже не огромные лапы с вмятинами от длиннющих когтей. Даже не следы босых ног. Стилински подозвревающе хмыкнул и приподнял свою ногу, оглядывая подошву обуви и мысленно сравнивая её с новоприобретенной зацепкой. — Да ну нет, — протянул мучительнически Стайлз, закрывая лицо ладонями и рыча в них же от досады и разочарования. — Всё, пора домой. Стилински развернулся, оглядывая местность и застывая с ступоре. Он так и продолжал оглядываться, ворочась на месте и не понимая, где он и как здесь оказался в принципе. — Аддералл. Мне абсолютно точно нужен аддералл. Снова, — он полез в свой карман, еле протискивая в него дрожащие и немеющие от страха и холода пальцы. С тем же трудом он откупорил пластиковую коробочку, в какой обычно лежит жвачка, и достал одну таблетку, медленно прокручивая её между пальцев, сам не зная зачем. — Спокойно, Стайлз. Все под контролем. Прямо за спиной послышался хруст ломающейся ветки и, не оглядываясь ни на секунду, Стайлз рванул, что было сил, со скоростью, с которой не бегал даже на уроках эксцентричного Финстока. Таблетка выпала из ладони, но было как-то все равно. Стайлз хотел жить, хотел бежать со всей скоростью, хотел думать, что воображение проснулось только сейчас, в третий час ночи. Он бежит сломя голову, мечтая обернуться и ничего не увидеть. Спотыкается об ветки, едва ли удерживаясь на ногах, размахивая руками, чтобы балансировать. Он не чувствует, что ноги устали, он не чувствует, что руки в царапинах от веток и давно ободраны, он не чувствует, как сильно и быстро стучит его сердце, но чувствует страх. Животный страх. Он пытается обернуться и, не увидя ничего за своей спиной, смотрит через левое плечо, и его сердце останавливается, как ему кажется, на долю секунды, рот раскрывается в сдавленном крике. Он ускоряется, бежит, спотыкается, встаёт и вновь бежит, но уже не надеется. С ним играют. И играют не по правилам. Он не замечает поваленное дерево под ногами и падает, будучи неуверенным, что уже сумеет встать. Громко чертыхнувшись, Стайлз продолжает ползти по-пластунски, невольно вспоминая клише из ужастиков, когда главная героиня, будучи на каблуках, бежит от супербыстрого мостра, падает и начинает ползти и молить о пощаде. Только обычно эти фильмы не кончались ничем хорошим. Стайлз чувствует размеренное дыхание над ухом всем своим телом, каждой своей клеточкой. Он зажмуривает глаза как можно сильнее, дрожит, боится смотреть в глаза альфы. Стайлз испускает судорожный и рванный вздох, прежде чем заорать во всю глотку, срывая голос, глотая собственные слёзы, чувствуя грязь на лице и во рту. Он распахивает мокрые глаза, задыхаясь, переворачиваясь на спину, но не видя ничего… Ничего. Чувствуя пульсирующую боль в руке, чувствуя, как истекает кровью. Он больше не бросается бежать. Он знает, что альфа сделал то, что хотел. Он укусил его. Стайлз хочет обрыдаться, зарыдать весь лес, чтобы здесь появилась новая солёная речка кровавого цвета. Но он встает на ноги и не остаётся сил, чтобы сказать хоть слово, чтобы пустить едкий комментарий в адрес альфы. Парень прижимает ткань футболки к укусу, стараясь удержать кровь. Надо дойти до дома, а там станет ясно, что делать. Голова идёт кругом, и Стайлз готов уснуть прямо здесь, рядом со своей кровавой лужей, он не хочет искать дорогу домой. Его состояние отдалённо напоминает истеричное. Он кричит, он проклинает, рвёт волосы, но не успокаивается. Он идёт, идёт и не знает куда, но в какой-то момент оказывается дома, не обнаруживая машину шерифа. И Стайлз благодарен впервые за этот день. Он грязный и потный, он окровавленый, он в слезах и соплях, с потрескавшейся от крика губой, с рванной футболкой и лопнувшим капилляром в правом глазу. Он кусает губы, бессильно протискивая ключ в дверь и прокручивает его с тем же энтузиазмом. Он чувствует вкус мокрой грязи и веток во рту и его тошнит. Первым делом он заходит душ, а вещи, не сильно пострадавшие (а из них таковы только боксеры) сразу закидывает в стиральную машину. Остальные вещи (порванные спортивные брюки, истерзанная футболка, кеды, которые уже ничего не спасет и носки, испачканные из-за кед) он решает, что сожжёт до прихода отца, ну или припрячет под кроватью, но в конечном итоге сожжет. Он пытается смыть с себя запах леса, пытается вымыть из слипшихся волос грязь, моет рот с мылом, старается, чтобы в глаз, с лопнувшим капилляром, не попала вода и шипит каждый раз, когда напор воды приходится на рану. Но и это не помогает. Он чувствует себя грязным, слабым и беззащитным Стайлзом. Сын шерифа выливает на рану всю бутылочку неразбавленной перекиси водорода, шипит, кричит, бьёт стену, сжимая руки в кулаки. Рана горит, болит и кровоточит, заставляет Стайлза неотрывно наблюдать за собой, в ожидании, что она сейчас магическим способом затянется. Зарегенирируется. Хоть что-то. Но ничего не происходит. К горлу подступает тошнота и Стайлза рвёт черной слизью, а затем, от увиденного рвёт снова. И это мог бы быть вечный двигатель, но Стилински слишком устал для этого. Он смыл свои следы преступления в унитаз, трижды прополоскал рот, не рискуя вновь пихать в него мыло (он был уверен, что его снова вырвет от этого), и поспешил лечь в кровать, как только услышал, как открывается входная дверь и звенят ключи. Голова касается подушки, глаза закрываются, перед глазами появляется образ альфы, и Стайлза вновь охватывает тошнота и головокружение. Он чувствует, что его лицо окрасилось в мутный, зеленый цвет. Последний выключатель света щелкнул, и Стилински поспешил выйти из комнаты. Конечно, шериф не спит, ведь он едва зашёл в свою комнату, но ждать, пока он уснет Стайлзу невтерпёж. Его рвёт вновь и вновь той же чёрной жижой, и Стайлз чувствует как из носа вновь текут сопли, а из глаз — слезы. Он смывает унитаз и, переосилив себя, смотрит в зеркало. Стайлз правда пытался не заорать на весь дом, он даже прикусил ребро ладони, прежде чем успел издать хоть какой-то звук. Он увидел, что из носа и глаз вытекает та же слизь, что и… Стайлза вновь вырвало шесть раз подряд. На этот раз он истерил, действительно истерил. От безвыходности. Он осторожно спустился по лестнице на кухню и схватил рулон салфеток, прямо по пути в комнату начав протирать глаза и нос. Высмаркиваться ему показалось слишком рисковано, поэтому он просто запихал себе в нос салфетки в качестве ваты. А вот что делать с глазами он не знал. Пелена, которая обычно бывает от слез (но только не у Стайлза) заполонила глаза, мешая видеть. Но парень доковылял до своей комнаты, запер дверь и… вспомнил про джип. Чёртов. Джип. Оставленный. В лесу. Стайлз успел подумать о том, что он оставил на месте преступления свою машину, плюс обронил таблетки и, самое главное, — наследил. Если Стайлз не умрет, то обязательно объяснит все отцу. Ну, не все, конечно. Может где-то соврет, но расскажет. А расскажет о том, что он просто хотел помочь отцу с расследованием и, вообще, «Ничего ведь такого не случилось. Я в порядке».