Этот стих посвящаю тебе.

      Мой дорогой, любимый человек... — Нет, так точно не пойдёт. — буркнул себе под нос Дань Хэн и зачеркнул эту строчку.       Великий боец, эон освоения... — Что-то снова не то. — поразмыслив пару мгновений, он вычеркнул и этот вариант.       Подобных строк было ещё много, но у всех них было что-то, что не подходит. Какая-то сразу раскрывала все чувства, другая была со странным ритмом. Кто же знал, что писать стихи окажется так трудно?       Особенно, когда делаешь это в признание любимому человеку. Такой способ посоветовала Март 7: как она сказала, это будет «очень мило, романтично, и Келус точно ответит взаимностью, а позже вы поженитесь и станете самой счастливой парой на земле!»       Дань Хэн был удивлён, что Март даже не пристыдила его за подобное, не попыталась подшутить, а искренне старалась помочь влюбленному. Но больше он был удивлён тому, что он вообще обратился за помощью именно к ней. Сердце будто чувствовало, что она сможет дать дельный совет, запоминающийся, тот, до которого он сам бы не догадался. И так и случилось: признаться в чувствах именно в такой форме было действительно необычной идеей.       Естественно, просто так ни с того ни с сего взять и написать нельзя было. Перед этим шла долгая часть — найти информацию о том, как эти стихи вообще писать. Архив здесь мало бы чем помог, ведь там прежде всего информация о других планетах, фракциях, важных людях — о чём угодно, только не о поэзии. Но другого источника информации попросту не было, так что пришлось что-то искать там. Всё, что удалось найти — упоминания каких-то поэтов, про которых он узнал впервые. В общем, информации было мало.       Безуспешно попытавшись начать стихотворение ещё пару раз, в голову стали лезть мысли о том, чтобы бросить эту затею. В ту же секунду он понимал, что раз он начал, то обязательно нужно закончить. Ему уже было просто необходимо признаться. Ночи проводились лишь в размышлениях о том, как спит Келус: в какой позе, о чём думает перед сном и не мучают ли его кошмары, а если и мучают, как Хэн может ему помочь. Ночи проводились в желании заснуть рядом с ним: прижаться в нежных объятиях, положить голову на плечо и окунуться в лучший сон, который вообще мог бы быть, в сон, которому бы позавидовали даже грёзы Пенаконии — сон с любимым. Слова книжек, порой, вылетали из зоны понимания и прилетали в один образ, по всем очертаниям напоминающий Келуса: смысл этих слов не менялся, вернее будет сказать, что он преображался в что-то новое. По иронии судьбы, в такие моменты и любил заходить Келус ради какой-то вещи. Будь Дань чуть эмоциональнее, он бы вздрагивал и смущался, но такого не происходило; в мыслях же он благодарил всех эонов мира за то, что он вновь видит этого парня.       Но вернёмся к сочинениям влюблённого.       Итак, безуспешно попытавшись начать стихотворение ещё пару раз, в голову стали лезть и другие мысли: позаимствовать идею у кого-то другого. В этом не было ничего плохо, ведь никто не собирался копировать стих полностью, а лишь хотел взять первую строчку. Вновь обратившись к архиву, он выбрал подходящее произведение, который начинался со строки «я помню чудное мгновение». — Мне нравится. Но это точно нужно переделать.       Пострадав ещё над тем, что бы преобразить эту строку, у него в итоге вышло:       Я помню прекрасный миг — Вроде неплохо. По крайней мере, лучше, чем в прошлые разы. Дальше, как бы это не было удивительно, дело пошло лучше. Нельзя сказать, чтобы теперь можно было сочинить целую поэму: нет, листки были скомканы и валялись по архиву, что-то зачеркивалось, что-то рвалось. Реже, но рвалось. В итоге, спустя несколько часов усердной работы, вышел четырёхстрочный шедевр:       Я помню прекрасный миг       Когда пришёл ты на экспресс,       И твой образ в голове возник,       Ведь я люблю тебя, чудо из чудес       Ладно, может это и не шедевр. Но отдадим Дань Хэну должное: он старался, был искренен и эти строки наполнены чувствами. Подобное хорошо бы сгодилось для подарка. Перечитывая это ещё несколько раз, он вздыхал и представлял, что же именно может произойти после этого стиха: он боялся, что ничего хорошего.       Но отступать уже не хотелось. Осталась самая сложная часть — сделать так, чтобы Келус узнал об этом письме.