Скажи мне, ты счастлив?

"Скажи мне, ты счастлив?" Фраза, сказанная директором психологического центра, который посещал Минхо, теряется на задворках сознания. Он каждый раз вспоминает её, сидя на диване и аккуратно поглаживая Суни, и каждый раз, когда смотрит футбол по телевизору с баночкой пива в руках, кряхтя, словно старый дед и заедая это всë сухариками. Возможно, он напоминает себе своего дядю в его годы, но Минхо слепо верит, что возраст с двадцати пяти — это, когда уже не шаришь за интернет, но тебя ещё зовут молодёжью. Проходя мимо кучки подростков на улице, танцующих базовый хип-хоп в интернет (мелкотня, вроде Ян Чонина называют Тик Ток), Минхо верит, что это тренды слишком быстры и неуловимы. А не он слишком непродвинут и не в моде. Минхо со стопроцентной уверенностью может сказать, что именно такие люди, как Чан — уже не в тренде. Вспоминает эту фразу каждый раз, когда Чонин тащит его в свою компанию малолетних детей, просто потому что одного его родители не пускают ("ну зачем ты ещё, Хëн-ним!"). Сидя в трех стульях от них и краем уха вслушиваясь в их разговоры, Минхо твёрдо и чётко уверен, что несчастлив. (Камон, он не может разобрать и слова.. Чан вообще с ним разговаривает на старославянском). Когда болеет Суни, и ему приходится таскать его по всем возможным ветеринарам и беспокоиться о состоянии своего пушистика — он несчастлив. Но зато когда через пару недель Суни в привычном себе ритме обедает, завтракает и ужинает — он выдыхает спокойно, чувствуя неимоверное облегчение. Он счастлив. Через время, когда Чонин сподвигает смотреть его и Чана аниме, лишь бы родители дома не заставляли работу делать, Минхо, вглядываясь в лица персонажей и в всхлипы Чана на финальной серии, где половина героев умирает, думает, что, ну, несчастьем здесь не пахнет. Тогда счастьем? От того, что персонажи умерли? Нет. Наверное, просто стойкое чувство. Жалко, но не очень. Ли к ним ни так привязался, ни так близко подпустил к сердцу, в отличие от Чана, чуть ли не рыдающего Чонину в плечо, умоляя авторов о втором сезоне. Нет. Он не несчастлив. Когда Ян рассказывает ему о своей первой влюблённости, Чан рукой вскидывает, обещая ему весёлые выходные, а сам Минхо лишь пожимает плечами, желая мелкому всех благ. А зря. Минхо, на правах самого крутого дяди (не подлизывайся, Ян Чонин), откручивает мелкого от родаков как может. "Ой, возьму Йен-у, пусть с котом поиграется", "ой, Йен-и, зайди на чай, соседке помочь надо, я не могу", "ой, Чонин-и, стену в прихожей покрасить надо, пойдём, научу", "ой, Инни, ну не сосись в следующий раз со своим Фениксом на моей кухне, пожалей моего кота. А что, Феликсом? Да-да, я так и сказал. Как корм Суни. Я помню". Он счастлив. За своего двоюродного племянника, живущего по соседству. (Черт его сподвигнул купить квартиру в том же районе, что и двоюродная сестра? Дочь того самого дяди, которого Минхо с уважением чтит и вспоминает. Будто сто лет не видел) Когда Ким Сынмин, назойливый врач в клинике, в которой он работает, получает букет цветов от клиентки за починенные зубы (буквально, Минхо бы в таком ужасе копаться не стал) Ли увольняется. Чтобы не видеть этих радостных глаз щеночка, каждый раз, когда он злорадствует над старшим. Вместо этого Минхо устраивается в соседнюю лавку напротив кондитером и с удовольствием отмечает блаженное лицо Ким Сынмина, поедающего его пончики и осуждающего его кофе, отмечая, что он готовит в разы лучше (Минхо вообще-то заменяет бариста по просьбе милой аджуммы, он очень даже хорошо справляется! Никто не жаловался. До него). Когда оборванец расхаживает у него дома и зовёт своего дружка, Минхо не прочь взять лишних пару смен по просьбе аджуммы, которая очень даже рада видеть его на рабочем месте и вне его, каждый раз отмечая, что руки у Минхо — золотые. Из любого говна конфетку сделает. Он счастлив. Относительно, пока Ким Сынмин вновь не решит побудоражить его нервные клетки своим невинным внешним видом. Минхо-то знает, что за этими щенячьими щеками и глазами скрывается настоящий чëрт, готовый поглотить людей за любую оплошность прям на месте. И так, Ким Сынмин на этот раз заходит, словно медленная змея или уж, пытающийся загипнотизировать свою жертву очаровательной улыбкой, но Минхо-то непробиваем и его таким не возьмёшь. Поэтому он лишь сдержанно приветствует его, продолжая приготовление своих лучших булочек по фирменному рецепту своей бабушки с добавлением каких-то новшеств от Феникса, который говорит, что он Феликс (но Минхо-то не тупой, кто называет своего ребёнка в честь названия корма для котов? Минхо-то лучше знает, не один год на этой бренной земле живёт). Бариста, и по совместительству кассирша, снова куда-то пропала из-за телефонного звонка, оставив Минхо на растерзание дьяволу под названием Ким Сынмин или "код красный, Лина-щи, закрывай бутик". Дьявол носит Прада? Нет, дьявол боится и стоит в сторонке от Ким Сынмина, пока он расхаживает по земле, словно делает одолжение всей планете, за то что ещё не раскритиковал её по всем фронтам. Джисон, его бывший коллега и близкий друг, показывает ему мем с прифотошопленным Ким Сынмином и картинкой дьявола с надписью "дьявол нервно курит в сторонке". Минхо посмеялся от души, а потом вспомнил, что не принёс доктору Киму его месячный отсчёт и тот выпорет его за не сделанную работу. (Сынмин всегда был щедр на слова, каждый раз, когда он косячил). Всем отделом смеялись. Ли наблюдает за чужим постукиванием пальцев, но не отвлекается от массива теста, несмотря на то что любопытные глазки так и норовятся зайти за прилавок и посмотреть, что там творит его любимый хëн. — Хëн. Хëн. Лино-щи, — глупое прозвище, которое ему дали коллеги на работе и которое сильно полюбилось Киму из-за того, что Минхо не смог объяснить иностранной клиентке куда пройти в их не большой клинике, а когда она попросила представиться, Минхо слишком быстро тараторил своё имя, от чего она расслышала "Ли ноу" и называла его так в течении всего сеанса, окликая его также на прощание, что сильно запомнилось всем остальным. И Сынмину тоже. — Ммм? — Минхо не отрывается от своего дела, закатывая рукава и стирая капли пота со лба (да откуда, не прикидывайся? Просто выделываешься, Ли Минхо-щи). — Потерпи ещё немного. Скоро придёт Лина и оформит твой заказ. — Зачем мне Лина, когда у меня есть Лино? — Сынмин смеётся, сворачивая губы в трубочку и заражая своим громким смехом всë помещение. У Минхо невольно поднимаются уголки губ вверх. — Я хочу эти рулетики, что ты делаешь. Йа, когда они будут готовы? — Это не рулетики, Ким Сынмин, — Минхо оценивающим взглядом проходится по младшему, отмечая его форму и халат, который тот, видимо, и не собирался снимать. А ещё слишком счастливый вид этого маленького засранца. Ну точно что-то задумал. — Двадцать минут. Если хочешь ждать, можешь присесть. Ли сворачивает свои, вообще-то, булочки на пергаментной бумаге и отправляет в духовку, настраивая нужную температуру и время. Поворачивается с лёгким вздохом, но лишь наблюдает лицо Ким Сынмина, решившего, что подойти ближе совсем не страшно и не опасно. — Тебя нельзя сюда, Ким Сынмин. Иди сядь за столик. Минхо журит его, но это же воплощение дьявола (хуже), его ничто не остановит. Ким проводит пальчиком по кухонному столу, открывающемуся посетителям из-за маленького пространства и желании убедиться, что всё честно, без всяких примесей и добавлений, на совести кондитера, то бишь Минхо, подцепляет муку и совсем по-детски подносит ко рту, слизывая кончик. — Не хочу. Здесь так весело. Разве ты не счастлив меня видеть? "Скажи мне, ты счастлив?" Фраза снова пробегается в голове, но Ли просто смахивает наваждение, впиваясь взглядом в незваного гостя. Он совсем не против, на самом деле. Правда. — Не счастлив. Давай, иди отсюда, — старший гонит его руками, на что Ким лишь крутит и вертит пальчиком, измазанном в муке, и легко качает головой в знаке отрицания. Ну конечно, он не собирается. — Что-то Лина-щи давно не появляется. Тебе придётся дать кофе мне заместо неё? — младший хитро смотрит из-под чёлки, что выглядит до невозможности невинно, но лишь на первый взгляд, — очень жаль, хëн. Он у вас тут, особенно от тебя, не вкусный. Я мог бы научить тебя делать лучше. Минхо выразительно и с усмешкой поднимает бровь. — Ты зовёшь меня на свидание, Ким Сынмин? — печка звенит, напоминая о своём существование и о том, что десять минут уже прошли, а значит осталось еще десять. — Оригинально. Мог бы ещё обвинить меня в некомпетентности и предъявить книгу жалоб у себя дома, чтобы я смог зайти к тебе на чай? — На кофе, — поправляет доктор Ким, — и да, спасибо за идейку. Но я таким уже, к сожалению, не воспользуюсь. Минхо было бы хотел сказать что-то ещё, но этот большой ребёнок ставит полную ладонь на стол, измазывая еë в муке и поворачивается на Ли, отвлекая его бдительность своей милой улыбкой, чтобы в следующую секунду измазать уже и кондитера, елозя рукой по его лицу. Ли откашливается, печка предупреждающе пищит, а выходец из ада хохочет. — Скажи мне, ты счастлив, Ким Сынмин? — Ли открывает глаза и глупо смаргивает оставшуюся муку. — Ну и зачем ты это сделал? — Ты не ответил мне, — Сынмин звучит обвиняюще, но по-прежнему с улыбкой на лице. — Ты, может, ранил мои чувства. Я жду ответ. Вместо этого Ли громко вздыхает, обдумывает минуту и резко засовывает руку в пачку муки, бросая еë в Сынмина и вызывая еще больший смех. Булочки готовятся, бариста не появляется, Минхо с Сынмином смеются, старший соглашается попить кофе под предлогом "научить", а в голове пробегает одна мысль. И, может, пока Чан на работе жалуется на своего начальника, Чонин рассказывает о школьных драмах, а Феликс (Феникс, чëрт побери) своим басом пугает и умиляет Минхо, а сам он по утрам забвенно целуется с Ким Сынмином под предлогом "кофе тебе с утра сделаю", может быть он счастлив. Став старше, Минхо думает, что на этот вопрос надо отвечать более кардинально. Что такое счастье? Что для тебя такое счастье? Что для него счастье? Возможно, возможность стоять с Ким Сынмином за руку и проживать дни счастливо и беззаботно. "Скажи мне ты счастлив?" Да, определённо, да.