Mycelial

В дневном свете было что-то притягивающее, что-то, что превращало обычное в необычное, придавая золотистый оттенок повседневному. Именно в эти часы Лоуренс находил передышку: его ночной образ жизни требовал сна, пока солнце находилось высоко в небе. Его квартира, залитая тёплым светом, проникающим сквозь окна, казалась местом, далеким от темноты, которая обычно окутывала парня. И именно в эти моменты тебя тянуло к нему, и не получалось устоять перед извращённым очарованием. Когда его бдительность была ослаблена, а уязвимость обнажена, парня удавалось трогать и исследовать. Пока Лоуренс спал, его грудь поднималась и опускалась в медленном, гипнотизирующем ритме. Его лицо было безмятежным, без той резкости, которая присутствовала в часы бодрствования. Ты смотрела на него с колотящимся сердцем, в тебе бурлила смесь страха и тоски. Утренний свет ласкал черты его лица, делая их более мягкими, почти нежными. Одеяло лежало чуть ниже его ребер, открывая обнаженную грудь, где солнце рисовало тени на коже. Его длинные золотистые волосы рассыпались по подушке, обрамляя лицо золотым ореолом. Он был прекрасным, неземным существом, уязвимо лежащим так, что невозможно было не протянуть руку. Ты начала с его волос, проводя пальцами по мягким прядям, удивляясь тому, насколько другим он выглядел, когда спал. Отстранённость и непредсказуемость исчезли, оставив после себя человека чувствительного и чрезвычайно восприимчивого к твоим прикосновениям. Это было опьяняюще. Ты провела по линиям его лица лёгким, как перышко, прикосновением, боясь разбудить, но не в силах остановить себя. Его кожа была теплой, а щетина на подбородке шероховатой. Ты опустилась к его груди, чувствуя равномерное биение его сердца под своей ладонью. Это ощущение пронзило тебя дрожью и напоминанием о том, что несмотря ни на что, он всё ещё человек — нежный и находящийся в неведении. Даже в этом состоянии ты жаждала его прикосновений, его внимания; ровно настолько, насколько ты боялась последствий. Прижавшись губами к его шее, ты нежно поцеловала парня, его пот остался на твоём языке. Его запах, землистый и приторно-сладкий, заземлял тебя, привязывал к этой странной, тёмной реальности, которую ты приняла и даже жаждала. Ты была как плесень, процветающая в тенях его мира, цепляющаяся за него и питающаяся тёмными уголками его существования. Лоуренс слегка пошевелился, из его уст вырвался тихий вздох. Ты замерла, твоё сердце колотилось, но он не проснулся. Осмелев, твоя рука скользнула под одеяло, вниз по его туловищу, пальцы касались напряжённых мышц. Он был таким отзывчивым во сне и так отличался от отчуждённого человека, который держал тебя в плену. Его нежное дыхание вызывало жар в твоём сердце. Ты придвинулась ближе, твоё тело принимало его контуры. Его тепло проникало в тебя, как молчаливое приглашение, соблазняющее прижаться к нему рядом. Ты осторожно стянула с него тонкое одеяло, обнажая гладкую поверхность его кожи и едва заметные подъёмы и падения его груди. Затем ты перекинула свою ногу через его, касаясь ляжкой его бедра. Ты медленно оседлала его, расположившись над его промежностью, твоё сердце колотилось от волнения. Когда ты опустилась на него своим весом, у тебя перехватило дыхание от ощущения его выпуклости на тонкой ткани твоего нижнего белья. Ты начала медленно, размеренно двигать свои бёдра по кругу, чувствуя его тепло под собой. Его дыхание сбилось, смешивая реальность со снами, в которых он был потерян. Затем его таз мягко дёрнулся: подсознательная реакция на трение. Румянец появился на коже, когда ты прикусила губу, подавляя стон. Ощущение было практически ошеломляющим. Ты сильнее прижалась к нему, а твоё нижнее белье стало влажным из-за возбуждения. Твои ладони легли на его грудь, аккуратно опираясь на его мышцы для поддержки. Мягкость его кожи, нежный ритм дыхания и интимность момента создавали пьянящую смесь, от которой кружилась голова. Ты наклонилась вперёд, твоё дыхание смешалось с его, как будто эта близость наполняла тебя жизнью. Лицо Лоуренса искривилось от удовольствия и растерянности, а брови нахмурились, когда его подсознание столкнулось с незнакомым весом твоего тела. Он привык к холодным и неотзывчивым партнёрам, а ты была такой тёплой и мокрой. Ты вздрогнула от этой мысли, лёгкое напряжение нарастало в твоём теле с каждым отчаянным поворотом бёдер. Ты почувствовала, как у него встал, его тихие стоны и вздохи дразнят тебя, пока ты жадно трёшься о него. Сделав последний толчок, ты почувствовала, как волна облегчения нахлынула на тебя, тело содрогнулось и ты кончила. С твоих губ сорвался сдавленный стон. Это был резкий и отчаянный звук, пробуждающий Лоуренса ото сна. С резким вздохом его глаза внезапно распахнулись, смятение затуманило его взгляд. Багровый румянец залил его щёки, а выражение его лица сменилось сначала шоком, а затем гневом. Его руки поднялись, с силой сжали твои бёдра и оторвали твоё гибкое тело от его. Ты ударяешься об пол с резким стуком, воздух выбивается из твоих лёгких. Пока ты лежала тут, ошеломлённая и дезориентированная, Лоуренс навис над тобой, его лицо выражало отвращение и смущение. Он тяжело дышал, пристально смотря на тебя, его хватка на твоих бёдрах теперь сменилась холодным, удушающим давлением его рук на твоём горле. — Что ты, блядь, вообще делала!? — его голос был низким и дрожащим, а его пальцы сжались на задней части твоей шеи. Края твоего зрения размылись, но среди страха было неоспоримое возбуждение — извращённое удовлетворение. Со слабым, прерывистым вздохом тебе удалось улыбнуться ему, губы скривились в хрупкой, почти безмятежной ухмылке. Ты не могла не заметить, что он все ещё был возбуждён, ткань его спортивных штанов возле промежности была выпуклой из-за эрекции, создавая безошибочные очертания. Это зрелище только усилило твоё безумное наслаждение, как будто предательство его тела заполнило пустоту, оставленную твоим пленом. Несмотря на давление, ты чувствовала эйфорию, греясь с Лоуренсом в тёплых, золотых объятиях солнца.