Одним августовским утром...

Одним августовским утром Визерис Таргариен был обнаружен мертвым в собственном доме. Позже об этом обязательно настрочат пару новостных сводок, город будет скорбеть по старому хирургу, родственники устроят пышные проводы в мир иной (правда, с этим придётся повременить; вскрытие — дело не быстрое), и через много лет его славное имя будет помниться лишь строчкой в названии их семейной клиники — «Центр детской нейрохирургии имени Визериса Таргариена». Ну, а пока он просто мертв. И Джей узнал об этом одним из первых, к сожалению. В составе дежурной опергруппы они прибыли на место преступления в одиннадцать часов утра. Толкучка пока не собралась; и скорая, и судмедэксперт были в пути. Зато на входе Джейс сразу узнал заплаканную Алисенту, уткнувшегося в телефон Эйгона и Хелейну. Ну, вот и родственнички. Корлис сразу подбежал брать показания у Алисенты. Группа пока стояла в стороне, ждала указаний. Оно и к лучшему — увидеть труп Визериса Джейс не был готов…по крайней мере сейчас. — Сочувствую утрате. Папа, всё-таки. — Джейкейрис учтиво склонил голову перед Эйгоном, что-то усердно клацающем в телефоне. — Да уж как нибудь перебьюсь. — фыркнул старший, не отрываясь от экрана телефона. — Он бы умер так или иначе. Ходячий труп же был, а мать все продолжала и продолжала его на эту химиотерапию возить, я ж ей твердил, мол, бесполезно, матушка, так и так, а она, блять… — Не стыдно так о родном отце говорить? Эйгон со вздохом поднял взгляд на Джейса. Высокомерно и снисходительно. — Да похуй мне. Он мне и не отец был. Вон, в наследстве я почему-то не прописан, да и Хелейна с Эймондом тоже. Это от великой отцовской любви, наверное, да? — С таким сыном и врагов не нужно. Я бы тебя тоже не прописал. — И слава богу. Иди, работай. Место преступления — второй этаж, комната Визериса. Невооружённым взглядом было заметно, что человеческая нога (и рука с моющим и тряпками) сюда не ступала давно. У деда был хороший вкус. Не самый скромный, но хороший. Сейчас картины известных мастеров, выкупленные на аукционах, были покрыты слоем пыли, а беспорядок из разбросанных вещей был не очень удачно скрыт в полутьме комнаты. Добавьте к этому затхлый трупный запах, и обстановка сложится наипрекраснейшая. — Лейнор! Ты у нас начальник следственного отдела, я понять не могу? — Рявкнул Корлис на сына, который уже потянулся к зашторенным окнам. — Тут дышать невозможно… — Руки убрал! И не натопчите тут. Прямо в своей кровати, со сложенными на груди руками (в молитвенном жесте?) лежал труп Визериса. Вот так тихо и спокойно, будто в самом деле живой, если бы не запятнанное кровью белое одеяло и… Запах разложения. Его ни с чем не спутаешь. — Ух ты, жуть. — послышалось откуда-то из-за спины. — Джейс, порядок? — Веларион старший хлопнул парня по плечу, понизив голос. — Порядок. Не в первой же. Нет, всё было плохо. Последние месяцы жизни деда смотреть на него было невыносимо, настолько немощным он был. На душе Джейса скребались кошки, вошки и дракошки то ли от осознания своей беспомощности, то ли от того, что в компании больного Визериса он только и мог, что молчать, изредка кивая головой на невнятные наставления старого Таргариена. Он любил его, правда, но, чего греха таить, не спешил навещать деда, как не спешили и все остальные. Кроме Рейниры. Вот у неё душа болеть будет долго. ОМП прошёл как в тумане. Джейс работал, диктовал Корлису записи в протокол, брал отпечатки, но к трупу не приближался. До приезда судмеда первичным осмотром занимался следователь, непосредственно Веларион старший. А на душе тревожно было. Вечером предстоял разговор с Деймоном и Рейнирой, тяжелый и, вероятно, слёзный. А боль родных Джейс переносил хуже, чем свою собственную. Вокруг было неожиданно тихо. Даже опера, все как на подбор гопники-переростки из Заводского района, решили не упражняться в красноречии; перед внуком убитого совсем уж как-то не по чести. — Эй, помазок, следы откатал? — Лейнор кивнул Джейсу, на секунду отвлекшись от дел, пока Корлис записывал протокол. — Откатал. Шестнадцать вышло. И наше счастье, если они выстрелят. — Сколько-сколько? — Шестнадцать. Многовато, согласен, но не думаю, что жуликов у нас несколько. — Ну, очень уж щепетильный нам попался. Видишь, как деда сложил? И прибрался даже, постель застелил, хотел следы подчистить. И дверь же закрыта была. Думаешь, через окно вылез? — Возможно. Тут невысоко. — А вот и наш коронер. Явился — не запылился. — Джейс услышал голос Корлиса, и, обернувшись, увидел знакомое лицо — одноглазое и недовольное. И в белом халате. — Вовремя ты. — Старший Веларион продолжил, пожав руку Эймонду. — Нашатыря с собой нет? А то тут одному из наших дурно стало. — С собой нет. Пусть спустится к скорой. Судмедэксперт у них в участке — тот ещё персонаж. Джейс, хоть и недолюбливал Эймонда за его напыщенность, признавал профессионализм дяди. Над сколькими бы делами они не работали вместе, ещё ни один изуродованный труп не вызвал на лице Эймонда хотя-бы тень отвращения или брезгливости. Даже если это его собственный отец. Корлис кивнул несчастному и очень-чувствительному-к-трупному-запаху товарищу, мол, идём, провожу. И, пока следователя не было на месте, Джейс подсуетился, очень уж хотелось перекинуться парой фраз с судмедом. Он со спины подошёл к Эймонду, уже склонившемуся над трупом, достаточно близко, чтобы дядя слышал его, но недостаточно, чтобы видеть лицо Визериса, белое и иссохшееся. — Тебя-то я не ожидал увидеть. Мог и не приезжать. Не абы кто умер, а твой отец. — Да хоть Мать Тереза, мне то что? — Эймонд ответил, ощупывая окоченевшие конечности. — Работа есть работа. — И, присмотревшись к ране на груди отца, добавил: — Ранение ножевое. Не находили ничего подобного? — Не-а. Жулик всё следы подчистил, и нож с собой унёс, скорее всего. Если это нож, конечно, а то вдруг ты… Недоглядел. Оставшиеся часы ОМП Джейкейрис провел молча. Когда все данные были занесены в протокол, все микроволокна отфотографированны, а двухэтажный особняк осмотрен «с ног до головы», Джейс со спокойной — или, вернее, совсем не спокойной — душой мог вернуться в участок. Но только в четырёх стенах тихого кабинета он в полной мере почувствовал весь груз взвалившейся трагедии. Сказать, что мысли о смерти Визериса вгоняли в тревогу — не сказать ничего. Он вспоминал Корлиса рядом с обугленным трупом Лейны — скандальное было дело — и не мог представить, сколько мужества в их участковом следователе. Потому что сам Джейс чувствовал, что сил у него осталось лишь на тихую безрадостную смерть. На улице смеркалось. Дактилоскопию и трасологическую экспертизу их следователь назначил на завтра. Предварительный, короткий и очень тревожный разговор с Деймоном по телефону уже состоялся, от Рейниры же — ни весточки… И, не чувствуй Джейс назойливых угрызений совести непонятно из-за чего, он бы умыл руки и поспешил по московским дорогам да к родителям домой, но мерзопакостное чувство тревоги останавливало. Будто он не завершил что-то, не сделал нечто очень-очень важное… Сообщение от targaryenbastard, 21:24: «тебя подбросить до дома?» Джейс предпочёл не задумываться о собственной мотивации написать Эймонду. Последнее сообщение в их чате — фото результатов гистологического исследования, отправленные дядей пару месяцев назад… Тёплые отношения, ничего не скажешь. — Если он сейчас не ответит, то нахуй, я-… Сообщение от bestoneeye, 21:32: «Нам не по пути, если не забыл, топограф». Грамотей. Сообщение от targaryenbastard, 21:32: «: D» Сообщение от targaryenbastard, 21:32: «да мало ли твой трамвай с рельс сойдет и все, поминай как звали». Сообщение от targaryenbastard, 21:35: «ну что?». Джейс лениво сполз по креслу салона, от скуки постукивая пальцами в такт музыке. Может, он лишь пытался отсрочить неизбежный визит к родителям. Может. Но у Эймонда всё-таки умер отец, и Джейс был уверен, что напыщенное безразличие дяди — это всё внешнее. Хотелось помочь. Самую малость. Только если одноглазый не зазнается окончательно. Джейс оторвался от уровня в «Весёлой ферме» сразу же, как в телеграм пришло сообщение. Сообщение от bestoneeye, 21:45: «Жду у морга».