Ты красивый

Очертание темной фигуры Птицы в обрамлении сумерек могло бы создать мистический теневой образ, если бы ярким акцентом на фоне серости за окном не выделялись пламенные волосы и зачаровывающий пронзительный золотой взгляд. И хотя он пока не смотрел на Сергея, тот предчувствовал, предвкушал, как это будет. Существо сидело в его кресле, за его рабочим столом и сосредоточенно изучало документы. И даже не шелохнулось, когда пришел Разумовский. Молодой человек сперва ощутил раздражение от самоуправства Птицы, но сам не заметил, как постепенно залюбовался им. Из гипнотического состояния его вывел вопрос: – Что? На Сергея прицельно смотрели те самые глаза. Разумовский нахмурился и сделал пару шагов к столу. – Пожалуйста, не трогай здесь ничего. Это важные бумаги. Существо дернуло губой, но промолчало. Решив игнорировать Разумовского, Птица продолжил свое занятие, но от постоянно ощущаемого внимания становилось все более не по себе. Уголки крыльев нервно вздрогнули, и Сергей вздохнул слишком громко, но к его счастью Птиц не посчитал нужным отреагировать. Разумовский неловко остановился у стола, не зная, как себя повести. С одной стороны хотелось скорее прогнать Птицу, потому что его присутствие рядом обычно не приносило ничего хорошего, да и следовало заняться рабочими делами, но с другой – Птиц в кои-то веки не пытался уничтожить половину города, а сидел на месте и даже вроде как помогал. Невольно Сергею снова пришлось посмотреть на него. Каждая деталь в облике Птицы была до ненависти знакома, но все равно казалось, что он впервые видит сильные руки с изящными запястьями и отточенные когти, гладкие короткие перышки на груди и более крупные жесткие на плечах, неизменный кулон с птичьим черепом, резкие черты своего и в то же время совсем чужого лица. – Ты красивый, – произнес Сергей, сам от себя не ожидая, что скажет это вслух. – Что? – Птица застыл с папкой в когтистых пальцах и удивленно посмотрел на мужчину. – Я… – Разумовский хотел отговориться ответом «ничего», но решил не отказываться от своих слов. – Я сказал, что ты красивый. Птиц склонил голову на бок. Выражение лица у него было такое, будто Сергей говорил на незнакомом ему языке. Тот постарался принять невозмутимый вид. Птица, заметно напрягшись, вновь уткнулся в бумаги, но почти тут же все отложил, поспешно вскочил, складывая крылья за спиной, и, обойдя стол и затаившего дыхание Разумовского, направился прочь, но остановился, услышав грохот за спиной. Он стремительно оглянулся. Оказалось, что всего-навсего Сергей выронил свой телефон. Птиц вопросительно поднял бровь, но Разумовский, едва тот повернулся, опустил глаза, едва заметно покраснел и, сильнее пригибая голову, поднял устройство. Когда он осмелился вновь посмотреть перед собой, Птицы в кабинете уже не было. Разумовский сидел на диване, обставившись банками с газировкой, двумя ноутбуками и при этом смотрел исключительно в телефон, когда Птиц снова появился. Сергей заметил его не сразу, но когда уловил присутствие, направил на существо усталый взгляд. Птиц ступал едва касаясь пола, широко расправя крылья. Блестяще-черные, мощные, огромные они всегда приковывали внимание Разумовского, но сейчас, вероятно от утомления, он бездумно и беззастенчиво залип на них и пришел в себя только когда их обладатель, усевшись рядом и снисходительно посмотрев, постучал по его плечу. – Красивый, – прошептал Сергей, но тут же испытал потрясение, потому что на лице его двойника был если не испуг, то явное недоумение. – С тобой все в порядке? – с сомнением спросил Птица. – Угу, – кивнул Сергей и на мгновение прикрыл глаза. За это время Птиц успел отодвинуться подальше, вжать голову в плечи и воспроизвести еще более недоверчивый взгляд. Разумовский посмотрел на него с искренним непониманием в ясных глазах, и Птица приложил все усилия, чтобы не смутиться. – Мне кажется, с тобой все же что-то не так, – осторожно произнес он. – Правда? Почему ты так думаешь? – усмехнулся Сергей, прикрыл крышку ноута и повернулся к нему. Птиц задумался, нахохлился и, едва выдержав полминуты, смылся черным вихрем. В третий раз он появился, когда Разумовский, уже переодетый в пижаму, стоял у окна в спальне. Увидев его в отражении, Сергей повернулся. Перья Птицы были взъерошены, сам он выглядел встревоженным. – Ты зачем это говорил сегодня? – Что ты красивый? – то ли уточнил, то ли спросил, то ли подсказал Разумовский. Птиц кивнул. – Потому что… – Сергей развел руками и указал на него. – Это так. Птица разомкнул губы и угрожающе оскалился, а когда Разумовский рассмеялся, сделал шаг к нему. – Хочу напомнить, что я урод, манипулятор, порождение ада, курица припадочная, и ты меня ненавидишь. – Все верно, – Разумовский тоже шагнул навстречу, – но при этом очень красивый. Это звучало так, словно он пытался объяснить простейшие истины несмышленому ребенку. – Я могу тебе кости переломать, – с угрозой сказал Птица. Напряженная поза давала понять, что он готов в ту же секунду броситься на Разумовского – Я знаю, – спокойно ответил Сергей. Расстояние между ними сократилось до одного шага. – Я – твой самый страшный кошмар, – прошипел Птиц. Разумовский закатил глаза. У Птицы не осталось других аргументов, кроме как резко притянуть его к себе и грубо поцеловать. То, что его план провалился полностью и безвозвратно, он понял, когда Сергей с нескрываемым удовольствием ответил на его поцелуй.