She's only mine

В просторной комнате, окутанной легким тусклым светом, который едва ли мог осветить её углы, царил некий особенный напряженный и одновременно уютный настрой. Этот свет, словно источником света служило небо, проникая в комнату через занавески, падало на темные волосы молодой девушки, которая, словно потерявшаяся, но в то же время находящая в себе силы, сидела в одиночестве. Её руки, дрожащие от эмоций, были направлены на мобильный телефон, на котором она вводила уже хорошо знакомый номер человека, который всегда был для неё своего рода спасительным кругом, всегда готовым прийти на помощь в любой момент, когда она чувствовала себя особенно одинокой и нужна была поддержка. С слезами, которые уже начали собираться в её глазах, она с нетерпением ожидала, чтобы её звонок был отвечен. С помощью рукава своего свитера она пыталась убрать слезы, которые начали капать по щекам, и в то же время издавать непроизвольные хмыки, выражая свою тоску и одиночество. В этот момент, когда она услышала звук, который означал, что её звонок был отвечен, Дженни подняла свои взоры, наполненные слезами и надежду, и, не без усилий, поднесла телефон к своему уху. Её голос был дрожащим, и она с трудом пыталась выговорить слова, которые были настолько важны для неё в этот момент. – Дженни? – спросила на другой стороне, она закрывала глаза, чтобы удержать слезы, которые уже начали течь по щекам, и делая все возможное, чтобы успокоить себя и выстроить свои мысли в очередь. – Л..Лиса? – её голос дрогнул, и она заикалась, словно каждая следующая фраза была для неё настоящей борбой. Услышав такой странный голос девушки, Лалиса немедленно почувствовала, что что-то серьёзное случилось, и она настроилась на встречу с тем, что предстоит. – Дженни? Что случилось? Ты плачешь?? – послышался голос наполненный заботой и настоящим беспокойством. – Ты можешь приехать ко мне?Пожалуйста.. – Дженни схватила колени левой рукой и зарылась лицом , пытаясь удержать очередной прилив слёз и плача. – Конечно, я сейчас же выезжаю, – Лалиса почувствовала, как сердце сжимается от тревоги, но решительно взяла себя в руки. – Не волнуйся, я буду у тебя через несколько минут. Всё будет хорошо, обещаю. – Она быстро собрала свои вещи, не задумываясь, что произошло, и направилась к выходу, полная решимости помочь подруге в этот трудный момент. Дженни, с трудом сдержавшись от слёз, с некоторой неохотой и с ощутимым недомоганием, сбросила вызов и отпустила телефон на пол, который она держала в руке. Затем, находясь в состоянии некоторой физической и эмоциональной усталости, она медленно и с трудом поднялась с места, где до этого сидела. Её ноги казались такими же мягкими и неустойчивыми, как ватные фигурки, словно они не могли выдержать её вес. Она начала медленно передвигаться в направлении выхода из помещения, и внезапно перед ней предстала картина улицы, где безжалостный холодный дождь неистово лили с небес, обволакивая её покрасневшее от слёз лицо, как будто хотел смыть все слезы и печаль. Дженни, не обращая внимания на проливной дождь, который безжалостно поливал её тело и одежду, словно пытаясь пробудить в ней какие-то силы, опустилась на ступеньки у входной двери. Она стала сидеть на них, несмотря на то, что её одежда и волосы были уже полностью мокрые, и холодный дождь продолжал лить на неё. Сидя там, она ощущала, как холод рвется в её тело, пронизывая его до мозга костей. Дженни, дрожащая от холода, старалась согреться, обнимая себя своими руками, словно пытаясь найти тепло в этой холодной и дождливой ночи. Её горькие слёзы капали на ступени лестницы, но в потоке ливня их скоро поглотила вода, превратив в незаметные капли дождя. Дженни, сжимая в дрожащих руках свое тело, подняла взгляд, когда раздался скрип тормозов машины, и увидела тень черного автомобиля, который остановился прямо перед её домом. Лалиса выскочила из машины и, не замедлив, побежала к ней, оставив в салоне забытый зонт, который теперь бесполезно висел на пассажирском сиденье, не защищая от непрекращающегося дождя. В темном вечере, когда капли дождя стучали по окнам, раздался нежный голос: – Дженни? – Это имя звучало как отголосок одиночества и тоски, растворяясь в шуме вечернего дождя. – Почему ты здесь, а не дома? – продолжалось волнующее общение. Шатенкас грустными глазами, резко вскочила с мокрой лестницы и бросилась в объятия своей подруги. Глаза закрывались сами собой, а дрожь от плача и холода охватывала её тело. Лалиса, испытывая волну сострадания, неожиданно застыла на мгновение, но затем собрала волю в кулак и обняла Дженни, стараясь передать ей всю свою теплоту и поддержку. – Тише, тише.. – шептала Лалиса, её руки ласково гладили дрожащее тело своей подруги. Её голос звучал как призыв к покою и умиротворению в этот момент, когда Дженни нуждалась в поддержке и понимании. Она была неподвижна, словно статуя, ожидая, пока Дженни сможет оправиться от шока и найти в себе силы раскрыть свои истинные чувства, выплеснуть все свои страдания и горести, которые наполнили этот печальный вечер. Время шло, и постепенно плач Дженни утих, словно утонув в тишине ночи. Тело девушки, которое до этого было покрыто дрожью, теперь стало спокойным и неподвижным. Лалиса, ощущая это изменение, медленно, как бы не ломая священное молчание, отстранилась, и её взгляд устремился на лицо Дженни. Лицо её было покрыто красными пятнами от долгих, истекших слёз, словно на нем была нанесена некая картина, где каждый красочный мазок символизировал тоску и печаль, которые были наполнены этим печальным вечером. – Пойдём внутрь, хорошо? Я приготовлю тебе что-нибудь. Может, горячий шоколад? – Пранприя нежно улыбнулась, обращаясь к Дженни, которая лишь кивнула в ответ, сохраняя дистанцию. Брюнетка поддержала её, ведя в дом, обняв за талию и удерживая за руку. Дженни, опустившись на мягкий стул, удерживала в своих руках кружку, из которой лишь недавно был налит горячий напиток. С её стенки в воздух медленно поднимался пар, окутывая руки девушки теплом. Лалиса, проявляя заботу и нежность, аккуратно переодела Дженни в сухую и теплую одежду, чтобы предотвратить возможность простуды. Сама была в простой и удобной кофте с шортами, когда Дженни, не обращая внимания на одежду, которая была ей под рукой, отдала её Лалисе. Сейчас Дженни, сосредоточенная на собственных размышлениях, погрузилась в глубокий внутренний мир своих мыслей. Она была поглощена собой, и ничего вокруг не могло привлечь её внимание. Она не замечала, что на неё смотрит проницательные и внимательные, янтарные глаза, которые не упускали ни одной её реакции или жеста. – Дженни? – Лалиса обратилась к Дженни, но ответа не последовало. Она вздохнула, прикоснулась к теплым рукам подруги, заставив ее взглянуть на себя. – Ты в порядке? – спросила она беспокойно. Дженни медленно опустила взгляд, погружаясь в глубокие размышления. В ее душе царило бурное море эмоций, словно шторм, который несся сквозь ее мысли. Она задавала себе вопросы, на которые не могла найти ответов. Все ли в порядке с ней? Она чувствовала, что что-то не так, что-то было не на своем месте. Ее взгляд случайно задержался на кружке, стоявшей перед ней на столе. Губы Дженни сжались в тугую линию, отражая ее внутреннее напряжение. Вдруг в ее сознании возникли образы прошлого, словно фильм, который она просматривала снова и снова. Застывший кофе в ее руках напомнил ей о тех днях, когда все было иначе. Дженни моргнула, пытаясь сдержать волну эмоций, которая подступала к ее глазам. Слезы терзали ее душу, но она старалась не проявлять свою слабость. – Ты опять думаешь о нем, верно? – прозвучал голос брюнетки, прервавший молчание. Ее слова звучали как нежный шепот, наполненный горестью. Брюнетка не отрывала взгляда от своих рук, обхвативших пустую кружку. В ее глазах отражалась та же боль, что и в душе Дженни. Шатенка молча встала, оставив подругу в недоумении, и направилась к двери. Лиса, неожиданно оказавшаяся в роли наблюдателя, с интересом последила за ее движениями. – Дженни, куда ты собираешься? – спросила Лиса, поторопившись, чтобы не отстать от подруги и не упустить момент рассказа о причинах такого поведения. Дженни, в свою очередь, сосредоточенно приступила к просмотру содержимого тумбочек, создавая вокруг себя беспорядок из разбросанных вещей. Лалиса, взглянув на нее, не могла понять, что именно она ищет, и почему так волнуется. После того, как она взяла альбом, миниатюрная девушка прошла мимо Лисы и направилась в гостиную. Лиса повернулась и последовала за ней, наблюдая за ее движениями. Дженни резко опустилась на мягкий ковер, зажгла камин, используя спичку. Пламя стало ярче, освещая комнату, и только тогда она обратила внимание на альбом в своих руках. Она перелистывала страницы, иногда вырывая их, едва сдерживая слезы. Лалиса вздохнула, опираясь на стену руками. Ее глаза выражали сострадание, когда она наблюдала за происходящим в комнате. Первые листы бумаги легли на огонь и тут же обратились в серый пепел под действием пламени. Дженни, не переставая демонстративно вырывать страницы из старого альбома, безжалостно бросала в огонь общие фотографии с Каем. – Да как он мог?! – Кричала Дженни, бросая безжалостно бумаги в огонь. Лист за листом, память об их совместных моментах исчезала в пламени. Когда альбом оказался полностью испорченным, Дженни, содрогаясь от сильных эмоций, метнула оставшиеся обломки в огонь и, сжав колени руками, просто расплакалась, погруженная в свою боль и печаль. Лиса продолжала уставать от этого бесконечного цикла. Почему ты каждый раз возвращаешься к нему, Дженни? Ведь он причиняет тебе столько боли, почему же продолжаешь питать к нему чувства? Взгляд брюнетки попал на портрет, висящий на стене. Там изображен был темноволосый парень с улыбкой, глаза которого напоминали шоколад. Лалиса смотрела на него смешанными чувствами ненависти и отвращения. Но когда раздался пронзительный крик, она с грустью приблизилась к Дженни, опустилась на колени и нежно обняла ее, прижимая к себе сильнее, чем когда-либо. Дженни была в отчаянии. Её голос дрожал, а глаза наполнялись слезами. Она не могла понять, как это могло произойти. Всё было так хорошо, а теперь вдруг всё рушится. Лалиса старалась успокоить подругу. Она нежно обнимала её, словно пытаясь передать свою поддержку через прикосновение. Дженни всё ещё держалась за Лалисины плечи, словно это было единственное, что удерживало её на земле. – Дженни, успокойся, – шептала Лалиса, – Всё будет хорошо, я уверена. Не стоит так переживать. Возможно, это просто недоразумение, которое можно разрешить. Дженни была в глубоком эмоциональном состоянии, ее глаза были полны слез, а голос дрожал, когда она повторяла: – Ненавижу его! Ненавижу... – В её груди бушевала боль и чувство предательства, словно сердце разрывалось на мелкие кусочки. Она обратилась к Лисе в поисках ответов на свои мучительные вопросы: – За что? Почему он снова бросает меня? Я не заслуживаю этого. Я так старалась... – Её мысли были полны сомнений и боли, и она не могла найти утешения в этой ситуации. В её душе царила пустота и разочарование, словно весь мир обрушился на неё внезапно и безжалостно. Она чувствовала, что все её усилия были напрасными, и это только усугубляло её страдания. Воспоминания о прошлом мучили её ещё сильнее, она переживала каждую деталь своих отношений с ним снова и снова, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Каждый раз, когда она вспоминала моменты счастья и радости, они только усиливали её боль и горе. Дженни погружалась в свои мысли все глубже и глубже, словно пытаясь найти выход из этого безвыходного положения. Но чем больше она размышляла, тем больше она понимала, что истинная причина её страданий кроется глубоко внутри неё самой. Полчаса спустя Дженни ощутила, как каждая клеточка её тела расслабилась, погружаясь в тёплую обитель. Она медленно отодвинулась от Пранприи и взглянула ей в глаза. Та молча встречала её взгляд, не спеша начинать беседу. Руби Джейн смотрела на её лицо, вдруг осознавая, что раньше не уделяла должного внимания этой удивительной красоте. Тёмные локоны брюнетки, янтарные глаза, излучавшие любовь и нежность. Милый носик, пухлые розовые губы. Дженни даже не заметила, как долго уставилась на губы своей спутницы. Когда Лиса отвела взгляд, она, испытывая лёгкое смущение, снова встретила её взгляд, удерживая зрительный контакт. Невероятное чувство спокойствия и близости наполнило их обеих, словно волны тепла и понимания окружали их, создавая неповторимую атмосферу в этот вечерний час. – Лиса, – она с любовью взглянув на Лису, решила заговорить с ней. Лиса, в свою очередь, откликнулась на это обращение, и ее зрачки, мгновенно расширились под воздействием нежности, звучавшей в том, как Дженни произнесла ее имя. – Что такое? – спросила Лиса, и горячее дыхание девушки ощущалось на коже Дженни, вызывая приятные мурашки, которые заставили ее сердце биться чаще. В этот момент ей захотелось внезапно поцеловать Лису, почувствовать ее близость еще сильнее. Молчание витало между ними несколько минут, и в это время они продолжали устремленно смотреть друг на друга, словно пытаясь прочесть мысли и чувства в сияющих глазах собеседника. Вдруг, словно бы из ниоткуда, она бросила ей такой вопрос, который наполнил воздух некой неразберихой и смущением: – Я тебе нравлюсь? – Эти слова, произнесенные с легким уклоном в сторону, заставили Лису замертво застыть на месте, и в её глазах заметиться слегка растерянный взгляд. Лиса почувствовала, как она нервно глотнула, не имея ни малейшего понятия, как правильно ответить на такой вопрос. Напряжение в воздухе стало ощущаться все сильнее, словно тяжелый парфюм, пропитавший комнату. Взгляды двух женщин переплелись в танце нерешительности и ожидания. Лиса попыталась найти подходящие слова, но они словно застряли где-то на пути от мозга к губам. Внутри ее сердце забилось сильнее, словно барабан в ритме неизвестной мелодии. Не получив ответ на свой вопрос, Дженни решительно приблизилась к Лисе, вглядываясь в ее глаза так, словно пыталась проникнуть в самую глубину ее души. Их губы находились на расстоянии всего лишь нескольких сантиметров друг от друга, словно магнитно притягиваясь. – Лиса… – прошептала Дженни, словно признаваясь в своих тайных желаниях, – я мечтаю о том, чтобы ощутить неповторимый вкус твоих губ, погрузиться в этот момент полностью и без остатка. Манобан ощутила, как время словно замедлилось, и все вокруг стало каким-то нереальным. Она словно окаменела, не веря в то, что происходит перед её глазами. Возможно, это всего лишь странное зрелище, какой-то бредовый сон, который она видит наяву. Однако этот вариант был исключен, когда Руби нежно прикоснулась ладонью к щеке Манобан. – Могу я? – прошептала Джейн, проводя пальцем по нижней губе Манобан до подбородка, не спуская своих глаз с её лица. На полпути к месту назначения Лиса, вернулась к реальности и остановила девушку, пытаясь восстановить нормальное дыхание после этого неожиданного прикосновения. – Подожди, Дженни... – начал она, прервав её внезапно возникшую мысль. – Ты, вероятно, допускаешь существенную ошибку в своих размышлениях. Всё, что ты испытываешь сейчас, это всего лишь твоё собственное желание, стремление забыть о Кае, и ты пытаешься использовать меня в этом процессе. Но поверь, рано или поздно ты почувствуешь на себе всю тяжесть принятого решения. Дженни почувствовала, как её зелёные кошачьи глаза пронзительно устремились в неё, словно пытаясь прочесть её мысли. Но в следующее мгновение искра, что мелькнула в глазах, исчезла так же внезапно, как появилась, заставив Дженни почувствовать себя немного смущённой и даже ненужной на фоне хладнокровия. – Ты действительно считаешь, что я не привлекательна? – грустно спросила она. Лалиса суетливо пыталась оправдаться, стараясь подобрать подходящие выражения. – Я не хотела выразиться именно так, но, возможно, это было неправильно. Я хочу сказать, что ты мне действительно симпатична. Ты привлекательна, и это невозможно игнорировать. Но, понимаешь, Дженни, ты, кажется, допускаешь ошибку в своих предположениях насчет меня. Но, знаешь, Дженни, ты делаешь ошибку, думая обо мне так. Попытка поцеловать меня – это неправильно. Дженни, не произнося ни слова, углубилась в глубокие раздумья. В голове Лисы крутились мысли о том, как найти подходящие слова, чтобы объяснить свою позицию, и как избежать возможного дальнейшего недопонимания, которое может возникнуть из-за этой сложной ситуации. – Если ты действительно не можешь отказаться от мысли о том, что я представляю для тебя особую ценность и значимость, то прояви это не только словами, а и поступком. Поцелуй меня, если ты действительно считаешь, что я для тебя не просто случайная встреча или кратковременная интрига, а человек, который способен зацепить твоё внимание и заинтересовать тебя на долгосрочной основе. – С нескрываемой настойчивостью и искренностью в голосе продолжала Ким, подчеркивая свою позицию и не желая больше слышать пустые оправдания и бессмысленные попытки найти выход из сложившейся ситуации, которые лишь оттягивали решение сути дела. В ее взгляде была некая настойчивость, смешанная с ноткой надежды. Внезапно в комнате стало тише, словно время замерло в ожидании ответа. Дженни держала взгляд устремленным на нее, словно хотела прочесть ее мысли прямо с ее лица. В воздухе повисла напряженная пауза, наполненная электрическими зарядами неизвестности и возможного решения. – Дженни, я не могу... Это слишком сложно для меня, – медленно и с болью в голосе прошептала Лалиса, она словно искала поддержки, взяв за руку свою подругу. В её голосе, который звучал тоскливо и тяжело, словно каждое слово было наполнено болью и отчаянием, чувствовалось, что она опускается в бездонную пропасть своих чувств, пытаясь найти выход из этого мрачного лабиринта эмоций. Дженни, в свою очередь, отреагировала на эту попытку сближения с раздражением. Она резко освободила свою руку от хватки брюнетки, словно их соприкосновение было невыносимым для неё. Её глаза, словно стеклянные шары, не отражали ни малейшего сочувствия или понимания, а лишь были наполнены безжалостностью. – Тогда уходи, Лиса, – сказала Дженни, её голос звучал громко и решительно на фоне тяжелой тишины, которая окутывала их обеих, словно невидимый покров напряжения и разочарования. Её слова были похожи на гром, который раздался в этом тишинном пространстве, оставляя после себя только чувство холода и одиночества. – Дженни.. В этот момент Дженни, наполненная гневом и раздражением, словно воплощение ярости, стояла перед Лисой. Её глаза светились от внутреннего огня, а голос дрожал не столько от страха, сколько от бешенства и негодования, которое она чувствовала в глубине души. – Уходи, – повторила она, и её голос звучал намного громче, будто она пыталась заставить свою волю преодолеть все препятствия. Лалиса, в свою очередь, попыталась приблизиться к ней, чтобы обнять её, чтобы попытаться успокоить её, но Дженни, словно невидимая сила, оттолкнула её, и тот удар, который она нанесла по плечу, был настолько сильным, что Лалиса едва удержалась на ногах. – Уходи отсюда, уходи! – закричала Дженни, и её глаза, наполненные слезами, которые теперь текли по её щекам, словно реку, слишком сильную, чтобы её остановить, и голос дрожал не столько от страха, сколько от ярости и гнева, которые охватили её. Манобан стояла перед ней, словно она была погружена в бессилие перед этим всплеском эмоций, который охватил Дженни. – Дженни, послушай меня, – начала она, но её слова были поглощены в истерическом реве, который охватил девушку, словно волна, которая не может быть остановлена. Лалиса понимала, что сейчас не время для разговоров. Она пыталась проникнуть сквозь стену злобы, окружающей Дженни, но каждая её попытка отражалась обратно. Девушка была настолько взвинченной, что даже самый малейший жест поддержки казался провокацией. Лиса ощущала свою беспомощность перед этим бушующим гневом. – Уходи прочь. – Она стала бить её сильнее, не давай к себе притронуться или обнять себя. Лиса пыталась, но ничего не выходило. Девушка действительно была очень злая. В её глазах горел огонь непримиримости, который окутывал её как пламя ада. Затем, осознав, что слова бессильны перед таким порывом страсти, Лалиса решила действовать иначе. Она медленно приблизилась к Дженни и, схватив ладонями её запястье, остановила последующий удар. Затем, неожиданно для всех, притронулась своими губами к губам девушки. Этот жест был не словами, но он говорил больше, чем могли выразить бесполезные фразы в такой момент. Дженни вдруг почувствовала, как чьи-то губы нежно коснулись ее губ. Этот неожиданный момент заставил ее замереть в изумлении. Лиса, стоящая перед ней, казалась сильной и решительной. Она сжимала запястья шатенки с такой силой, будто боялась, что в любой момент могут возобновиться удары, которые она так страшно испытывала. Взгляд Лалисы был настойчивым, словно она что-то пыталась передать через свои глаза, но Руби не могла разгадать эту загадочную мимику. В тот момент в комнате стало тихо, словно время замерло, и только сердце Дженни бешено колотилось в ее груди, напоминая о том, что она еще жива и способна чувствовать. Понимая, что Дженни не собирается отступать, Лиса медленно начала приближаться к ней губами. Шатенка отвечала на поцелуй, плавно закрывая глаза. Их губы соприкасались в нежном танце, будто мелодия, звучащая в тишине. Воздух наполнялся запахом их парфюмов, создавая атмосферу загадочности и страсти. Их сердца бились в унисон, словно два компаса, указывающих им путь в этом мире чувств и страстей. Каждое прикосновение вызывало дрожь по коже, каждый взгляд говорил о том, что между ними возникло нечто большее, чем просто физическое влечение. Время казалось замедляться, словно останавливаясь на мгновение, чтобы позволить этому моменту расцвести во всей своей красоте. Вселенная казалась притягивать их друг к другу, как две звезды, судьба которых неразрывно переплетена. В этот момент они были только вдвоем, волшебное пространство, где существовал только их мир, их чувства, их любовь. Девушки почувствовали, что воздух в их легких начинает иссякать, и отстранились друг от друга, с трудом дыша. Лалиса, проявляя невероятную решимость и уверенность, взяла лицо шатенки под своё управление, осторожно, но настойчиво заставив её встретить свой взгляд. В это напряженное и ожидание наполненное мгновение, каждый вдох становился ценнее, каждый выдох — более напряженным. В глазах девушек отражалось внутреннее смятение и решимость, создавая атмосферу, насыщенную эмоциями и нерешенными ожиданиями. Несмотря на трудности и ощущение нехватки воздуха, каждая из них находила в себе силы продолжать это испытание, не сдаваясь перед натиском напряжения и тревоги. – Слушай меня внимательно, – начала брюнетка, и её слова звучали убедительно и непреклонно, – никогда не смей говорить мне уйти от тебя. Я тут, рядом с тобой, и ничто не сможет меня оттолкнуть. Я никогда тебя не покину. – Взгляд Лисы пронзил сердце девушки, заставив её почувствовать себя уязвимой и беспомощной. В это мгновение время словно остановилось, их сердца бились в унисон, будто два барабана на одной волне. Дыхание становилось все более тяжелым, словно воздуха становилось все меньше и меньше. Манобан ощущала, что каждый вдох требует все больших усилий, но она не сдавалась. Её решимость была крепче стальных цепей, и она была готова пройти сквозь огонь и воду ради этой девушки. Шатенка испытывала внутреннюю бурю чувств, её сердце колотилось так громко, что казалось, будто оно выскочит из груди. Она ощущала, что что-то важное происходит, что слова девушки несут в себе глубокий смысл, который она ещё не в силах осознать. В тот момент, когда молчание наполнило комнату, они словно стали одним целым, их дыхание слилось в единый ритм, словно два сердца бьют в унисон, создавая невидимую связь, которая навсегда соединила их. – Ты принадлежишь мне, Дженни, – прозвучало в молчании, словно закрепляя невидимое соглашение, которое было заключено между ними.