Август ненавидел нервную атмосферу. Она с детства не приносила никаких хороших последствий, и потому, будучи тогда ещё маленьким мальчиком, он старался делать всё, чтобы не нервничать. Общаться с другими людьми, вымещать свои эмоции, не давать себе поводов. Он старался или ни к кому не привязываться, или всячески оберегать дорогих ему людей, чтобы не дай бог ничего не произошло.
Но это получается далеко не всегда. Далеко не всегда можно помочь или предотвратить те или иные события, не всегда их можно предугадать. Поэтому вариант "я не я и хата не моя" всегда казался единственно правильным. И какое-то время он, несомненно, работал. А потом Хольт приехал в Петербург. И в его жизнь совершенно неожиданно вошла Мария. Он долго отнекивался, говорил себе, что не может так просто привязаться к какой-то обычной девушке. Но Мария никогда не казалась обычной, и вскоре Августу пришлось сдаться перед собственными чувствами.
К счастью, с признанием и отношениями всё прошло гладко. Хоть они и были взрослыми людьми, отношения были для них чем-то детски обязательным. Мол, само собой, каждому человеку нужен человек, и вам двоим тоже. Но француза не оставляли теперь мысли о том, что может произойти с его новой... девушкой. В конце концов, работа полиции опасна и трудна, да и на людей высокого звания, вроде Архиповой, всегда есть кому покуситься. И вот, худшие кошмары Хольта начали сбываться один за другим.
Сначала Маша вывихнула руку. Это произошло как-то случайно на задержании, и вывих оказался буквально пустяковым. Девушке выписали мазь и отправили домой, где её ждал нервно меривший комнату шагами Август. Пусть травма и была несильной (и, по словам самой Марии, даже не мешала бы по-прежнему работать), парень тогда знатно перепугался. И впервые в жизни не понял себя.
Знаете, когда много лет живёшь в полном спокойствии и уверенности в завтрашнем дне, даже мелкие травмы становятся серьёзным ударом. Август, не пожелав даже слушать уверенно отпиравшуюся Машу, посадил её домой ровно до того момента, пока врач лично не скажет, что всё в порядке. Архипова, повозмущавшись, приказала Грому последить за отделом, и почти четыре дня не разговаривала с несчастным Хольтом, погрязшим во внезапном волнении.
Когда же Мария оттаяла и успокоила Августа тем, что у неё уже почти ничего не болит, на душе у последнего стало в разы спокойнее. Он будто скинул камень с плеч. Остаток домашнего режима прошёл в привычном темпе, за одним только отличием — Хольт всё равно отказывался отходить от девушки и помогал ей во всём, в чём мог. Допомогался до подкашывающихся ног и тяжёлой головы по вечерам, однако, кажется, остался доволен результатом.
Потом, на каком-то допросе, один из подозреваемых зеков чуть не задушил не успевшую вовремя среагировать девушку. К счастью, вовремя спохватился сидевший неподалёку, в комнате за допросной, Август. Услышав грохот и крики, он оказался в комнате буквально мгновенно. Кажется, он никогда в жизни ещё так быстро не бегал.
Зеков удалось обезвредить и Хольт, немного, но обладавший правами в участке, отдал набросившегося мужика на растерзание Игорю. Этот же подозреваемый ранее сказал что-то не очень лестное Диме, и Гром оказался совершенно не против поучить манерам "особо нервных".
Август, конечно, и сам был не против посчитать зеку все зубы, рёбра, и количество извилин в голове. Однако его остановила сама Мария, всё ещё слегка кашлявшая и потиравшая горло. От этого зрелища где-то в груди защемило очень неприятным чувством, и Хольт молча согласился оставить все последующие допросы этих отморозков исключительно майору. Сам же он Машу проводил до медиков. Когда произошедшее на допросе дошло до Прокопенко, даже Август испугался, что напавший не доживёт до следующего допроса. Первый раз в жизни француза, когда тот увидел кого-то из начальства питерской полиции в гневе. Машу прежде он видел разве что обиженной или грустной, но никак не злой.
И вот теперь, сегодня, Август наконец-то понял, что он по-настоящему боялся. так сильно, как никогда ранее. Он не боялся за свою сохранность, не боялся за свои наработки так сильно, как волновался сейчас за Машу.
Сегодня проводилась сложная операция с задержанием где-то в подпольной нарколаборатории, и по последним данным она пошла не по плану. Август успокаивал себя час, уверяя себя в том, что они профессионалы и обязательно со всем справятся. А потом услышал мимолётом, как Прокопенко просит подкрепления ребятам по телефону, и внезапно вспыхнул стрессом. Никогда в жизни в его голове, кажется, не вертелось одновременно такое количество плохих мыслей. Он на несгибающихся ногах дошёл до кабинета Архиповой, закрыл за собой дверь, прошёл ещё пару шагов и буквально сполз по стене на пол. Он просто не мог даже нормально стоять, тело не слушалось, в ушах стучало сердце. В голове не смолкало ни на секунду. "А что, если её подстрелят?", "а что, если её убьют", "а что, если...", "а что..."... Он не мог так. Он хотел бы помочь, но он сейчас не в состоянии помочь собственной тревоге, ни то что отправиться в виде подкрепления к Марии.
У Августа тряслись руки, пальцы, ноги, сердце отбивало бешенный пульс, позвоночник искрил и доставлял уже скорее боль, а не привычную поддержку. Он не был в силах совладать с собственным страхом, и чувствовал себя сейчас полным идиотом. Взрослый парень же, а трясётся от страха как пятилетка. Глаза медленно намокали, и задыхавщийся от страха и непонятных ощущений Хольт провалился в что-то между сном и потерей сознания.
Прекрасное далёко, не будь ко мне
***
—Август? Август! С тобой всё хорошо? Ёлки-палки!
Август очнулся уже тогда, когда рядом с ним крутилась крайне испуганная Мария. Он поднял на неё голову и взгляд, и в следующий момент облегчённо откинул голову назад. Девушка была в полном порядке, и сейчас она смотрела на него ошарашено и обеспокоенно, поглаживая по щеке.
—Хольт, твою за ногу. Да ты испугал меня до сметри. Я подумала, ты тут... —Архипова перевела дух.
—P-pardon, Marie, je...—Он запнулся. А что он?
—Молчи лучше, а. Ты чего тут сидишь? Фёдор Иваныч прогнал, помощника?
Маша улыбалась. Спокойно и добро. Она осторожно села рядом, бережно поглаживая француза по голове. Он молчал.
—Ты переволновался чтоль? Август, что с тобой вообще в последнее время? Я ожидала ухаживания, может, заботу, но никак не ожидала, что ты будешь перманентно трепать себе нервы из-за меня. Дурак ты.
Август почувствовал руку у себя на голове и положил голову Марии на плечо, подставляясь под поглаживания.
—Никуда я от тебя не денусь.
