В «Libeccio» в три

      Настенные часы показывают 14:56. Я нетерпеливо перебираю пальцами, ворочаюсь на стуле и считаю секунды в ожидании тех, кто меня сюда пригласил. Чувствую себя пятилетним ребëнком, ей богу.       Джорно позвал меня сюда. Сегодня утром получил от него короткое: «Приходи в «Libeccio» в три». Чуть кофе не поперхнулся, когда увидел окошко с уведомлением в телефоне – было неожиданно. Значит, они победили. И уже вернулись. Надо же, и вправду смогли.       Я, говоря честно, очень удивился, что Джорно да и в целом Банде после победы над боссом будет до меня хоть какое-то дело. Думал, они меня видеть не хотят после предательства. Ну и ладно, раз зовут – значит всë не так плохо, как я думал.       Я рад, правда рад, что смогу их увидеть. А то последнее время вечно себе места не находил... Что уж скрывать – я жутко волновался за Банду все эти долгие дни. Сердце уже ныло и болело от нескончаемых переживаний. Я боялся, что больше не встречусь с ними. Потому, что не заслужил, или потому, что... О другом исходе событий даже думать не хочется.       Сейчас, конечно, до сих пор тревожно. Страшно увидеть грустные лица пришедших и услышать их угнетающее молчание в ответ на любой мой вопрос... Ужасно, аж в дрожь бросает при мысли о чëм-то похожем.       Ну ладно, что-то я увлëкся. Снова смотрю на часы – 15:03. Только я подумал, где они – тут же слышу скрип двери, шаги двух человек и громкий голос Мисты... Отлично, он в порядке. Пока только двое.       – Быстрее-быстрее, Джорно, заходи, пока четвёртая минута не пошла! – Гвидо буквально тащит Джованну за руку и вваливается вместе с ним в основной зал, широко улыбаясь мне и раскидывая руки для объятий. – Ну привет, Фуго!       – Прости, что заставили ждать, – добавляет Джорно, тоже слегка улыбаясь.       Я встаю и быстро подхожу к Мисте, мягко обнимая его за спину, и тут же чувствую, как он крепко хватается за мои предплечья и утыкается подбородком мне в плечо. Странно, – это он так обнимается?       – Чëрт, чувак, мы так соскучились, – Гвидо хлопает меня по плечу, – Рад, что ты цел.       – А я-то как рад, что ты в норме, Миста.       Да, без него было бы на порядок тяжелее.       Мы все садимся за столик. Я начинаю говорить, хотя нужные слова находятся не очень хорошо:       – Ну что, как сами? Где остальные?       Не хотел задавать этот вопрос – страшно. Но без него было бы глупо.       – Мы в порядке, – Миста ставит руки на стол, складывает их домиком и кивает в сторону Джорно, – его теперь можешь называть Дон Джованна, ха-ха! Мне, честно, казалось, что на роль босса больше подходит Буччеллати, но он сам настоял на том, чтобы им был Джорно.       И Буччеллати жив. Слава богу. Я облегчённо выдыхаю, прикрывая глаза. В конце концов, Бруно – сердце и мозг Банды, и если бы не он... Страшно даже представить, что, если бы не он.       – Здорово... Поздравляю, Джорно! – отвечаю я не очень смело, но зато искренно. – Уверен, ты будешь хорошим боссом.       – Спасибо, – Джованна заглянул мне в глаза, – Вижу, как ты хочешь скорее узнать об остальных.       Да. Очень хочу. Уже ладони вспотели – я, оказывается, сцепил руки вместе и теперь сжимаю их со всей силы. Страшно.       – Аббаккио с Буччеллати пока нет в Неаполе – они отвозят Триш на Сардинию в её родной дом. Должны вернуться завтра.       Отлично. И с Леоне всë в порядке. Только вот...       Джорно всë никак не назовёт одно-единственное имя. То, которое я бы хотел услышать первым. От которого в животе вертится непонятный комок то ли от радости, то ли от волнения, то ли вообще от всех чувств на свете. И мне это очень, очень не нравится.       – А Наранча?       Я снова не хотел задавать этот вопрос, только в двадцать раз сильнее. Мне снова страшно, но настолько, что у меня сбилось дыхание и задрожали руки. Я просто не могу ждать. Мне нужен ответ сейчас же.       – Наранча...       Чëрт. Нет-нет-нет. Я не готов. Только не это.       Я сильно-сильно зажмурился. Не открывать глаза. Ни за что на свете. Пока он не скажет, что Наранча вот-вот придëт.       Среди темноты замелькали цветные круги. Мне всë ещё невыносимо страшно.       Сейчас-сейчас. Ещё пара секунд – и он зайдёт сюда, в зал. Зайдёт же.       Миста с Джорно всë молчат. Я тоже – даже рот открыть тяжело. Где?       Я готов что угодно сделать – выйти на улицу и орать, как сумасшедший, ища его, или забрать пистолет у Мисты и застрелиться прямо тут, как бы это безумно не звучало. Я готов кому угодно помолиться – Иисусу, Аллаху, Будде, всем сразу.       Пожалуйста, Наранча, покажись. Я почувствую, я услышу. Открой уже эту чëртову дверь. Скорее. Где же ты?..       – ...я его с того света достал. Так что пока...       – Господи...       Я тут же обмяк на столе, расслабив руки и приоткрыв глаза. И там, и там мгновенно появилась ноющая боль. Да плевать. Все ужасные сценарии в голове рассеялись. Он жив, он в порядке. Всë хорошо. Спасибо. Камень с души. Джорно, чëртов интригант...       – Прости, Фуго, я просто немного испугался... Ты так напрягся, когда я заговорил о ребятах.       – Да-да, точно, – подхватывает Миста. Он выглядит действительно обеспокоенным, – даже не представляю, как тебе нелегко, чувак...       – Всë нормально, – успокоившись и восстановив дыхание, я поднялся, сел ровно и упëрся локтями в стол, – извините, что заставил волноваться, я немного потерял над собой контроль... Джорно, ты не договорил.       Хотелось скорее узнать, что же там с ним, почему не пришëл. Я переплёл пальцы на руках.       – Наранча был серьёзно ранен во время боя с боссом. Я даже думал, что смертельно, но всë обошлось – мы довольно быстро среагировали на атаку, и я чудом успел восстановить жизненно важные органы, – Джованна опустил взгляд и дальше заговорил немного тише, – А потом нам пришлось его оставить до конца боя – времени в обрез было, сам понимаешь... Так что пока Наранче нужно нормально восстановиться и отдохнуть.       Какое-то время я молчу. Слова вертятся на языке и испаряются там же. Наконец-то могу глубоко вздохнуть.       – Хорошо, я понял, – я посмотрел на него и улыбнулся, как смог, – Спасибо... Джорно. Не представляешь, как сильно я рад, что он жив благодаря тебе. Да и все остальные тоже. Если бы не ты, я... даже не знаю...       – Ну-ну, Фуго, расслабься, всë же хорошо, – Гвидо снова осторожно потрепал меня за плечо, – в конце концов, мы собрались тут, чтобы отдохнуть и обсудить всю фигню, что с нами произошла! Нам есть, что рассказать тебе.       – Да. Спасибо, ребята, что вообще пришли... Я, думал, не увижу вас больше.       – Ещё чего! От нас не отвяжешься!       Официант принёс к нашему столику три чашки чая и клубничный торт. Я улыбнулся. Даже чаепитие организовали. Всë как раньше. Только Наранчи не хватает...       Я какое-то время сверлю взглядом входную дверь, пока Миста с Джорно режут торт и говорят о чëм-то. Хочется увидеть там невысокого мальчика в оранжевой бандане и браслетах, с таким родным, немного детским лицом, вечно излучающим кучу радости. И как он это делает? Никогда не пойму.       Ловлю себя на том, что активно посылаю какие-то мысленные импульсы в дверь. Остаётся только торжественно выкрикнуть: «сезам, откройся!». Паннакотта, тебе точно шестнадцать?       Но тут я слышу уже знакомый скрип. Дверь открывается. Сработало, что ли?       Вижу знакомые руки с оранжевыми браслетами. И тёмную голову с банданой.       – Это же... – только и смог выдать я вдруг упавшим голосом, уставившись на мальчишку, в нерешительности вертящего головой по сторонам. Наранча. Реально сработало.       Я без задней мысли встаю и иду к нему, всë ещё не веря до конца своим глазам. Плевать, я просто хочу побыть с ним наконец. Если это он, конечно, и я не сошёл с ума.       Я подхожу вплотную и крепко-крепко обнимаю Наранчу за плечи, чуть не сбив паренька с ног. И правда он. Значит, сходить с ума пока рановато. Я закрываю глаза и утыкаюсь носом Гирге в макушку, будучи пока не в силах что-либо сказать. Раньше я, наверное, так не делал, тем более у всех на виду... Но уже плевать, если кто-то увидит.       Чувствую знакомый запах его волос. Комок в животе делает кульбит.       – О-ох, Фуго, это ты...       – Чëрт, – я слушаю его негромкий, слегка уставший голос и всë сильнее цепляюсь за чужую спину, – Наранча, я... жутко скучал. Прости меня за всë... я так рад, что ты цел, не представляешь...       Так долго хотел сказать ему всë, что накопилось, готовился даже. А в итоге получилась несвязная куча-мала.       – Я бы не сказал, что прямо цел, – Гирга мимолëтно усмехается и вертит кистями рук, скованных моими объятиями, – так что давай не так сильно, Фуго.       – Извини, забыл, – я нехотя отстраняюсь, аккуратно кладу руки Наранче на плечи и заглядываю ему в глаза.       Родные, фиалковые глаза. В них отлично видно все недавно пережитые парнем трудности, но продолжать сиять им это не мешает. Такие яркие и живые. На сердце становится легче как по щелчку пальцев.       – А ты зачем вообще пришëл, раз ещё не полностью здоров?       – Как зачем? – Гирга выгибает бровь и склоняет голову набок, будто это самый очевидный вопрос в его жизни, – Тебя увидеть, конечно. Я так же скучал, как ты, знаешь ли! Если не сильнее.       Наранча быстро обвивает меня руками чуть выше талии, прижимается и утыкается носом мне в плечо. Я осторожно обнимаю его за шею в ответ. Давно мне не было так спокойно.       Решаю пооткровенничать ещё немного.       – Знаешь, Нара, – шепчу я ему на ухо, – я каждый день думал о тебе, волновался. Даже боялся иногда. А особенно сильно боялся сегодня, когда Джорно рассказывал, что в финальной битве было... Сердце в пятки ушло, клянусь.       Делаю паузу, чтобы перевести дыхание. Слышу, как Наранча тихо, размеренно дышит и сосредоточенно меня слушает.       – Прости, что оставил тебя и Банду тогда... мне до сих пор стыдно, если честно, – я длинно выдыхаю куда-то в пол. Хорошо, что смог извиниться – давно хотел. – Даже не представляю, как я дальше... если бы тебя не...       – Всë хорошо! – перебивает он меня как всегда громким, но чуть обеспокоенным голосом. Наверное, я перегнул палку. – Никто на тебя не в обиде, а я тем более. Это же был твой выбор. Главное – мы снова вместе почти в полном составе!       Он правда так легко может простить меня? Даже я так до сих пор не научился. Повезло тебе, Наранча, – твой стакан наполовину полон.       – Да.       Я невесомо вожу рукой по его не очень чистым волосам. Неделей ранее я бы уже читал Гирге нотацию, что нужно мыть голову хотя бы раз в пару дней, но тут, – какая вообще разница? Увидел бы сейчас такое со стороны – съездил бы себе же по лицу.       Все, наверное, на нас пялятся. И Миста с Джорно тоже. Да плевать.       – Ты сегодня прямо сам не свой, Панна, – Наранча тихо смеëтся и легонько хлопает меня по спине, – неужто сегодня день какой-то особенный?       – Особенный, – вторю я ему мечтательным голосом, – я просто рад наконец видеть тебя, слушать тебя и трепать тебя по волосам, какими бы грязными они не были. Сегодня нам всë можно, Нара.       Наверное, это звучит и выглядит странно. Но мне правда всë равно. Действительно сам не свой...       Слышу шаги сзади. Чья-то сильная рука ложится мне на свободное плечо.       – Эй, Фуго, пусти меня тоже, – Миста смотрит на нас, улыбаясь и сверкая зубами, – Я тоже тебя как будто сто лет не видел, Наранча!       Теперь обнимаемся втроëм.       Недолго думая, к нам присоединяется и Джорно. Теперь вчетвером. Посреди зала кафе. Какой абсурд...       ...подумал бы я неделей раньше. Сейчас я максимально глупо улыбаюсь и смеюсь с остальными, разбивая вдребезги свой образ самого серьёзного человека на свете, который строил чуть ли не всю жизнь...       – Всë-всë, Фуго? – чëтко слышу один-единственный голос среди остальных. Я уже успел забыть, о чëм он. Но долго думать не пришлось, – ответ сам упал с губ:       – Всë-всë.       А вокруг уже ничего не осталось. Только мы, чай и клубничный торт.

***

      ...Странно. Мы обнимаемся уже довольно долго, а дальше ничего не происходит. Как будто кто-то поставил происходящее на паузу. Аббаккио постарался?       Я усмехаюсь собственному замечанию. Сердце в груди почему-то забилось быстрее, как будто я только что чего-то испугался. Мысли затуманились. Ничего не понимаю.       Тру ладонями закрытые глаза. Стоп, закрытые?..       ...А. Точно. Как же я сразу не догадался. Вот дурак.       Сон. Снова чëртов сон. Уже не знаю, какой по счëту за последние пару месяцев. Уже не знаю, какой сегодня день, сколько времени, точно ли я у себя дома, – вообще ничего. В дрожь бросает от того, насколько этот сон реалистично и проработанно выглядел. Наверное, я слишком много раз прокручивал в голове похожий сценарий, и мозг просто выдал мне вот это.       Странно вот что – я всë ещё там, в кафе, с ребятами, несмотря на моë принятие нереальности ситуации. Из-под крепко сомкнутых век уже на автомате текут горячие слëзы, но я вижу и слышу ребят так ясно и чëтко, как не видел никогда. Вот Миста что-то бурно рассказывает мне, активно жестикулируя и упираясь в стол руками (когда мы оказались за столом?). Вот Джорно поддакивает другу и изредка что-то добавляет к его истории, попивая чай.       Наранча сидит совсем рядом со мной. Чуть ли не прыгает на стуле, вечно что-то спрашивает и перебивает всех подряд. Держит меня за руку. Могу поклясться – я её чувствую. Даже чересчур.       Кажется, я всë-таки сошëл с ума.       Может, это и есть моë спасение, мой шанс. Таким грех не воспользоваться.       Ничто больше не помешает мне, – там, в реальности, – так что можно и не прогонять такую сладкую, глупую и немного детскую иллюзию из моего измученного мозга и сердца. Сам же говорил, что сегодня всë можно. Абсолютно наплевать, осталось ли что-нибудь в моей пустой, почти бессмысленной жизни. И так знаю, что ничего, – только я, пара апельсинов на прикроватной тумбочке и нож-бабочка.       Всего лишь не открывать глаза – и ничего не кончится. Вот и всë.       Я улыбаюсь и крепче сжимаю его руку.