Ванечка

У Лёни постельное белье с динозаврами. Ему всего 16, а он уже ностальгирует по временам своего недалекого детства, когда был счастлив и беззаботно жил свою радостную жизнь. Он бы всё отдал, лишь бы вернуться в те времена, когда, любая вещь с огромными ящерами вызывала в нём восторг, а рядом, с такими же горящими глазами стоял Ваня. Ваня... Плевать на детство, плевать на динозавров, верните ему Ваню. Его дорого и горячо любимого куда больше чем друга. Почему именно сейчас? Лёня не понимал до сегодняшнего дня, не понимал, а сейчас осознание всего ужаса Ваниного положения врезалось в голову. Как же так, Ванечка? Почему тебе пришлось проходить через всё это? Почему...? Болезненый толчок выбивает Лёню из потока мыслей. Его собственное положение не лучше... На его очаровательно-детском постельном белье с динозаврами, его, с особым жестоким усердием, трахал родной брат. Лёня вхлипывает и болезненная хватка с бедер пропадает, затыкая ему рот и нос. Так больно, так страшно... нечем дышать. Он оставил попытки остановить Максима. Лёня был слишком слабым, слишклм болезненным, чтобы дать ему отпор, а тот будто внезапно сошёл с ума. Он всегда был жесток по отношению к Лёне, он часто бил его, но одно дело быть избитым, а совсем другое изнасилованным. Он не мог рассказать родителям, потому что безумно боялся. Они так расстроятся, им и так тяжело, Лёня не хочет доставлять им больше проблем, поэтому молчит, но... Он ведь ничего не сделал. Они же братья, тогда почему Макс, вообще... - Тц, ещё раз так сожмешься и можешь член мне оторвать. Прекрати свою истерику, - парень убирает руки с Лениного лица, сильно сжимая его за щёки. Тот откашливается, темнота в глазах отступает. Попытка вздохнуть проваливается, вторая, третья..  всё безууспешно. Лёня пытается рукой нашупать ингалятор, который тут же оказывется в руках Максима. - Такая ты размазня, снова задыхаешься? Ну же, забери его, - Рука поднимается высоко над головой. Лёня пытаются подняться. Толчок. Локти дрожат, он поднимается снова и тянет дрожжащую руку к ингалятору. Макс поднимает руку ещё выше, второй хватая Лёню за ногу, переворачивая на бок. Попытка снова провалилась. Он снова задыхается. Резкие толчки выбивают из легких последний воздух. Очень больно. Всё внутри раздражжено и покрыто множеством мелких ран: подсохшая кровь и сперма единственные жидкости, которые попадают внутрь. Макс ноет, мол ему натирает член, но тратить смазку на Лёню он не будет. У него есть своя, единожды Лёня упомянул об этом, после чего получил сильный пинок в грудь. - Какой же ты мерзкий. Ещё делать что-то ради твоего удобства - ...но, - Лёня пытался возразить, его не слушали. - Блять, пусть твоя дырка привыкает быть выебанной без дополнительных удобств, или что? Твой ебанный Ванечка небось задницу тебя лизал, пидор. Ваня... Лёне хотелось плакать от любого его упоминания. Ваня никогда не делал ему больно, Ваня его любил... Зачем он снова об этом вспомнил? Может воздуха не хватает настолько, что он уже почти потерял сознание? - Да ты можешь не ныть, а?! - Раздраженно выпаливает Макс, швыряя в Лёню ингалятор. Тот судорожно хвает заветный флакон из делает вздох, потом еще один, и еще один. - Заебал, - ингалятор снова выхватывают из его рук и швыряют куда подальше. Лёнин затуманенный взгляд следует за ингалятором, но лицо тут же перехватывает рука Макса. - Если ты блять, будешь издавать такие мерзкие звуки, я тебе лицо подушкой закрою, понял. Лёня испугано кивает, но тут же вскрикивает, быстро заткнутый ладонью. Тонкая корочка недавнего разрыва снова трескается, делая каждый толчок невыносимо болезненным. Кровь крупными каплями капает на постельное бельё. Всхлип. Макс больно хватает его за волосы. - Да ты можешь заткнутся?! - он переворачвает его лицом в подушку, травмируя рану еще сильней. - Б...больно, - сквозь слезы мямлит Лёня, тут же прижатый к подушке. Макс толкается снова, тот сильно снимается, не давая продолжить. - Да блять, - он сильно тянет Лёню за руки на себя, через силу заставляя мышцы расслабиться, еще несколько болезненных толчков и он кончает внутрь, раздражжая и без того травмироваровнные стенки. Лёня скулит. На его скулеж и покрытую синяками спину у Макса снова встаёт. Он сильно тыкает в свежий синяк на лопатке. - Эй блять, у меня из-за тебя весь член в крови, - Вытащив, от тут же входит вновь - Хватит... пожалуйста, - у Лёни темнеет в галазах от боли и недостатка кислорода. - Я сам решу, когда мне хватит, то что у тебя не встаёт, это твои проблемы, закончу как мать вернётся, уже скоро должна придти, так что заткнись и терпи. Думай о своём ебанном Ванечке, он же тоже тебя в задницу трахал, аж мерзко. - не говори так о нем, - Лёня еле поворачивает голову, но тут утыкается обратно в подушку от резкой боли. - Заебала твоя ноющая рожа, я... - Макс не услышал скрип двери, но теперь уже поздно, сильная женская рук схватила его за волосы, стащив с кровати. Лёня испугано повернулся. Света? Она что-то кричала, кричал и Макс, она его била, Лёня лежал, перед глазами всё плыло, рукой он пытался нащупать хотя бы бельё и быстро натянуть на себя. Получилось не быстро..  как только он закончил в дверном проеме появилась Софа. Она взглянула на них лишь на секунду и тут же побледнела, покрылась мелким потом и ухватилась за косяк. У Лёни большей ничего не болело, он тут же подскочил с кровати, подбежал к матери, поддерживая её за руку. - Мам, мамочка, тебе плохо? - Лёня был в одном белье, все следы побоев были прекрасно видны на его бледном худом теле, так что Софа даже взглянуть на своего мальчика не могла. В груди больно кольнуло, а потом еще раз, из глаз лились слезы. - Лёнечка... - далеко не молода женщина тянула к его лицу свои трясущиеся руки. - Мам, я сейчас..  я принесу тебе воды, ты только не переживай, присядь, ты.. Лёня бегал вокруг так, будто это не он только что был настолько истощен и измотан, что даже сил сопротивляться не было. Он бы в панике. Он так боялся, что родители об этом узнаю, он так боялся, потому что не известно куда это приведёт. Его мама так его любит, она так переживает, она... Ей сейчас плохо, плохо из него. Зачем Света только... лучше бы мама дальше не знала. Софа быстро перехватывает его руки, усаживая рядом. - Нет, не надо. Лёнечка не надо, - она осторожно прижимает его к себе гладя по волосам, - Как же так... почему же ты молчал? - Все в порядке, мам... я, ничего, я в норме С глазах Софы страх и непонимание, она целует светлую макушку сына. Лёня боится... боится, того, что будет дальше, ведь его брат уже сидит примотанный к стулу скотчем, мама тяжело дышит, пытаясь сделать вид, что с ней всё хорошо, а отец срочно едет сюда. Это всё Лёня виноват... заставил всех волноваться, даже Свету, которая стояла в дверном проёме с рулоном скотча. Теперь так больно, невыносимо больно и физически, и душевно. "Так ты себя чувствовал, Ваня? Надеюсь, что сейчас тебе легче"