Au coude dans le sang

За окном бурлила неведомая мне темнота,от чего даже мозг не сразу осознал то,насколько долго я уже сижу за бумагами. тиканье часов только сейчас донеслось до моего слуха,хотя этот звук они издают буквально всегда. уже как лет двадцать моей жизни. в прочем,это не так важно. пускай себе тикают,пока могут. на столе царил полный невежественный хаос,груды бумаг,что Софа всегда желала выкинуть,но я строго запрещал ей что-либо трогать на моем рабочем месте,только лишь ставить ажурную и маленькую чашечку для манящего кофе. мое отношение к личным вещам всегда оставалось весьмк строгим.даже будучи студентом,в общежитии,когда мой сосед воровал у меня конспекты,я был готов бить его по наглым рукам с разбитыми костяшками,а иногда даже глупо кому-то жаловаться,явно зная,что это никогда никому еще не помогало и не приводило к добру. я и так не был уважаем в кругах студентов,что любили покутить,скорее наоборот,чаще был сам по себе или работал на изматывающей практике. она мне нравилась куда больше,чем теория,но все же,я делал отменные конспекты,что сами профессора советовали написать мне учебник-пособие. эту идею я до сих пор помню и хочу воплотить ее в жизнь только тогда,когда смогу узнать птицу более открыто. он действительно тот..то существо,которое заслуживает быть изданным для студентов. сам же я практикантов не жалую у себя,всегда отмахиваюсь от просьб профессоров,что весьма их огорчает. но все же,когда я вижу действительно одаренных студентов,что могли бы мне помогать,я разрешаю совершить рабочий визит в мою больницу. только,долго они не выдерживают моих методов,мол,в учебнике было написано иначе и прочее. я книги безумно люблю,господа,но учебники меня никогда не учат. меня учит лишь практика,личные наблюдения. это часто заставляло других докторов смотреть на меня весьма косо,некоторые даже в суды подавали,но не знамо как,я всегда выигрывал и мои методы восторжествовали. это явно куда занятнее,чем делать из людей овощей. не то,чтобы я никогда так не делал,но..я пользовался этим редко,понимая,что другого выхода просто нет. не убивать же страдальца,хотя за моей спиной имелось «врачебное кладбище»,как мы его называем,а делать из людей живых хтоней мне тогда никто не разрешал.  в прочем,мысли мои опять утекли не в то русло,ибо передо мной уже минут пять стояла рыжеволосая девушка и смотрела весьма по щенячьи,что вызывало у меня недопонимание,когда мои глаза поднялись на нее.  — Вениамин Самуилович,вы уже пол часа так сидите..с вами все в порядке? - ее изящная рука касается толстой папки с бумагами,лежащей передо мной и медленно отодвигает ее,пытаясь тем самым «отвлечь» мою персону от работы. Моя рука тут же перехватывает папку,а густые брови слегка хмурятся,говоря все сами за себя. ее рука тут же отдергивается,словно моя строгость ее обжигала. но она для меня была чем-то вроде белого лебедя в моем озере,где интересна мне лишь черная птица.  — я говорил тебе ничего не трогать,Софа. - ее невинные глаза тут же отводятся,словно она маленькая похулиганившая девчонка. мой взгляд же плотно на ней держался,я не любил отводить взгляд от собеседника. — не стыдитесь. меня радует ваша эмпатичность,но я в полном порядке. заработался лишь. но разве то плохо?  Девушка жмет плечами,а я лишь поднимаюсь с весьма величественного кресла из натуральной кожи,которым я горжусь уже год точно. не то,чтобы мне была по сердцу притворная власть,скорее наоборот,мне нравился свой комфорт. подойдя за спину помощницы,мне нет надобности и желания ее касаться. лишь взгляд на нее,столь требовательный и строгий,словно женская нежность сердца никогда бы меня не растопила. и то правда. я не помню дня,чтобы я верил женским слезам,словам. мой опыт с этим прекрасным полом весьма скуден,да и к любви меня не сильно тянуло. меня тянуло куда-то совершенно не туда.. Софья молчит,лишь слегка поворачивает за мной голову набок,боясь громко вздохнуть,хотя почему-то именно в этот момент ей очень того хочется. — я пойду,если позволите.. — ступайте. и вам стоило бы идти в свою комнату,час поздний,а завтра достаточно работы. подумайте о своем состоянии,мадам.  Она слегка улыбается и покидает кабинет,словно порхает по воздуху,стуча каблучками. за ней громко закрывается массивная дверь,но я почему-то все равно остаюсь стоять на месте,поправляя очки,сползшие по носу. иногда кабинет становится одним моим маленьким мирком,а порой и личной комнатой. она кишит моими мыслями,что задумываясь об этом, раскалывается голова.обернувшись,глаза отмечают заваленный бумагами стол,а повернувшись к окнам - полную темноту,что виднеется мое отражение. уверенные мужские плечи,весьма подтянутая грудь - недавние результаты попыток занятий спортом,а также сильные руки. не то,чтобы имелись мышцы,но все же,были весьма не худы,а силой хватки еще кто завидовал бы,наверное.  Только собравшись уходить,мой взгляд падает на ярко-розовую бумажку,на которой жирно и с явной силой нажатия было выведено напоминание «перед уходом с рабочего места посетить Разумовского!». только было подумав,для чего,я вспоминаю,что таблеток пациент за весь день так и не получал. а новый препарат так и не был испробован на том.может,Сергею и худо без привычных лекарств,но у меня это вызывало дикий интерес,как же поживает без меня это чертово существо. я быстро снимаю с плеч пиджак,кидаю,да-да,именно кидаю того на свое облюбленное кресло и словно ужаленный безумным интересом и жаждой быстрым шагом направляюсь к палате пациента. стоя перед дверью,мое тело словно меня не слушается,стоит,как вкопанное,а тело покрывается холодным потом..за дверью слышны движения,будто чертенок ждал меня,а может и просто услышал. санитары сонно ожидают,когда им можно будет помочь доктору,а шприцы с новейшим,созданным мной препаратом остаются в кармане моего белого халата,который я надел только прибыв к палате.  «С7..нет,А1..нет! нет,нет,нет! все не то,сука!» шахматные стратегии все не складывались в пустой голове,что только пуще меня злило. я перечеркнул новый рисунок и словно обиженный ребенок от него отодвинулся,подпирая подбородок рукой.перебирав мысли в голове,выходило даже сочинить что-то лирическое,как я считал,но это было лишь шутка,безобидное воплощение моей злости. слишком,слишком мало вдохновения, для столь безумного ума!  так мало крови,боли и страданий, что совсем давно не чувствую ни ты,ни я. быть может,расцарапать себе руки?  чтоб в мясо ногти мне впивались, сдирали кожу мне,а я орал!  стонал,молил пощады,бредил! а мог ведь я молить тебя, перебирать во рту таблетку, небрежно с ней играясь языком.  но нет,ты глупая собака, что вдруг решилась поиграть. ну,что,валяй,прекрасный гений, но ты смотри,не проиграй! получилось весьма неплохо,как минимум,в моей голове. если бы внутренний голос Сережи не вздыхал так тошно,я бы может придумал еще чего поинтересней. например,новые изощрения в насилии или новые планы изменить общество. когда меня выпустят,конечно. хотя,зачем меня вообще выпускать,если я могу начать свой план уже сейчас?  мое отражение в огромных зеркалах жутко меня привлекает,особенно те чернущие ,огромные крылья за моей спиной. Сережа всегда боялся и зеркал,и меня,что весьма глупо,согласитесь? он просто совершенно не может принять то,что   теперь хозяин тела я. а вообще,было что-то и заводящее в этих зеркалах,когда напоминало о себе весьма затяжное воздержание,хотя,я достаточно редко отказывал себе в кайфе. Разумовскому было всегда стыдно,но я всегда давал ему увидеть,чем я занят с его телом.  точнее,моим!  я мог сидеть перед зеркалом,оглаживать свое тело,водить по шее,нащупывая свою сонную артерию,иногда подумывая нажать на нее во время окончания. в общем-то,просто мастурбировал,как все никчемные,наверное? но в моей голове это всегда было куда краше,изощреннее. мне нравилось вспоминать,как мой лечащий врач игнорирует Сережу и..хочет лишь меня. одного меня. всегда зовет,словно всегда скучает по мне,хочет увидеть мои глаза,а я его. иногда,чтобы представить,как я выкалываю их ему, а иногда..просто. просто хочу и все.губы изгибаются в ухмылке,а затем и вовсе по комнате раздается весьма пронзительный хохот,от чего в горле будто пересыхает и наступает кашель.как вдруг,раздаются заветные щелчки дверей и все мои извращенные мысли и задумки испаряются,возвращая меня в реальный мир. передо мной является он - сам дьявол во плоти,от которого у меня приятно стынет кровь в жилах. словно испугавшись его величия,я забиваюсь в угол,а мой взгляд невольно становится как у подбитой страдающей птицы. его же бегает по мне,изучает,а мне хочется быть к нему ближе. намного.хоть на коленях,блять,стой..не знаю почему . может,потому что хочу его убить или..хочу,чтобы убил он меня,но по особенному? или это минутное влечение? в любом случае,первый шаг сделать я не осмеливаюсь. он тоже робеет,но все же начинает: — как поживаете,мессир? - глуповато спрашивает мужчина,явно замечая в моих глазах непонятливых чертенков,что задаются вопросом,почему он уважительно к ним относится,словно хочет им еще и руку пожать. робею,долго выдерживаю тяжелое молчание,затем разваливаюсь в углу так комфортно,словно не боюсь его,но все же отвечаю,с таким тоном,будто я абсолютно не принимаю его власти над мной. это было правдой. — лучшим образом. вы перестали давать мне таблетки,это явно меня радует. а знаете почему? - смотря на доктора,весь мой страх будто улетучивается сам по себе. в этом и есть весь кайф,что рядом с ним я могу расслабиться,но при этом желать того убить самым изощренным способом.  — догадываюсь. но вам стоит перестать об этом думать. это бесполезно. вы еще не поняли? - саркастично отрезает он мне в ответ.  поднявшись,мои ноги словно сами ведут меня к пришедшему Рубинштейну, а в метре от него становятся ватными,словно темное поле мужчины угнетает меня,мою силу,эго.а может,это вовсе и не сила,а я на самом деле слаб? а может,это глюки лишь?..меня пугают мои мысли,что дрожь мою заметил он. его непонимающий взгляд долго и молчаливо осматривал меня,а затем,внезапно коснулся моей бледной щеки, что вызывало у меня неимоверный шок,бурю эмоций и бабочки в животе. ножи-бабочки,пожалуй.глаза на него все таращились,а рука все гладила щеку.. мы настолько долго не могли завершить зрительный контакт,что пациент совершенно не заметил,как санитары связывали ему кисти за его худущей спиной,усаживали на принесенный деревянный,лакированный стул. он все также смотрел. и я не собирался проигрывать ему в этом. он глупо растрепан,весьма дистрофичен,но не то,чтобы я его не кормил,наоборот,я пытался даже сам его кормить,словно ребенка.он зачастую сам себя мучает. но ему очень идут выпирающие кости,что виднеются из-за спадающей смирительной рубашки. поправив свои очки,наша игра заканчивается. он оживает,минуту не осознает всю беду происходящего,но после с возбуждающим страхом кричит,рыпается,ммм.. подойдя сзади,я наклоняюсь к уху молодого человека и невзначай шепчу своим низковатым хриплым голосом,что весьма мне был приятен,и как показывал опыт - пациентам тоже. —  новый препарат,мой дорогой пациент-с - в его глазах виднеется раздирающий его страх потерять власть над ситуацией и боязнь того,что больной теперь не он,а я. — я хочу убить Сергея.