Вернись

      Иногда хочется просто задушить напыщенного гения с его стервозными шуточками, а следом забыть, как страшный сон. Каждый раз смотря на лицо JDH, вспоминая его хочется стонать от боли и отчаяния. Его чудесные, глубокие словно мрак, родные глаза лучшее, что я когда либо видел! С ними никогда не смогут потягаться горделивые, несносные очи самозванца. А его голос... Опьяняет меня заставляя забыться в этой сладкой симфонии.       У меня не осталось сил терпеть его вечные шутки и подкалываннея, восхваления себя, что аж тошно становится. Не осталось сил и для глупой Окетры, что не особа далеко ушла от Дейви. Это все высасывает из меня все соки оставляя гнить в углу. Особенно, когда мельком я снова вижу на месте Джона его. В последнее время подобные случаи участились, что явно не к добру. Парой я и вправду называю Харриса его именем не осознавая, что не так, а он в ответ коситься на меня и тут же начинает высмеивать. Мне бы так хотелось, чтобы он откликнулся на это имя, чтобы его очки без единной царапины и идеальный шарф приобрели противоположный цвет, и он снова посмотрел на меня как раньше... Ох, как бы мне хотелось, чтобы он снова был на веки вечные со мной, как бы мне хотелось просто снова его увидеть! Я бы поистине многое за это отдал. Я готов ждать сколько потребуется, отдать все что у меня есть лишь бы снова ощутить этот мягкий, непонимающий, но в тот же час любопытный взгляд. Той жалкой встречи на пару минут недостаточно. Я не насытился. Ещё, пожалуйста, мне нужно больше. Я сумел перекинуться лишь жалкими огрызками фраз, да он даже толком не смотрел на меня! Такое ощущение, что даже вечности моего бытия не хватит, чтобы утолить мой голод. С каждым разом мне хочется все больше и больше, с каждым разом жажда начинает пожирать меня все с большой силой требуя ещё.       Джон говорит, что я давно не в адеквате, но откуда ему то знать? Существо подобное ему не способно испытывать и малейшую симпатию, но даже если это и правда, то я и не против потерять рассудок из-за него, ради него. Он уже часть меня, часть моей системы. Он — это самое дорогое, что у меня есть, и его нагло, без зазрения совести забрали. Он словно жизненно важный орган! Я окончательно свихнусь, если все так и продолжится. Я готов сделать и пойти на все, что угодно, лишь бы он, лишь бы навсегда.