Неразделëнные

Ты с обречённым вздохом опустила голову, держа её на ёмкости стакана. В голове предательски слышался его голос, обволакивающий своей обманчивой мягкостью, а следом сладкое обещание прийти, отыгранное в твоём воображение точь-в-точь как в тот день, будто ты слышала его слова прямо сейчас, наяву, не в потоке обидных мыслей. Ты повторяешь про себя его фразы, искажая в своём воображении и перечёркивая чёрными линиями его приторную улыбку, ставшую в один момент отвратной. «Обманщик! Лгун! Предатель! Как он мог так поступить со мной?! Никогда не прощу ему этого! Оставался бы и дальше со своим чёртовым Хайсе, а не вешал мне лапшу на уши. Никогда бы не подумала, что он такой ужасный и лживый человек!». Перед глазами вертелся калейдоскоп теплившихся надежд, которые внезапно обратились разом в отвратительное ничто. В одно мгновение тебе стало противно от мысли, что ты потратила весь день на создание праздничной атмосферы для одного-единственного человека, который плюнул тебе в раскрывшуюся с трепетом душу, ожидавшую получить взаимность. Арима не пришёл на вечеринку в честь Рождества, задержавшись у Хайсе. Рядом с тобой были только Таке, Уи, Хаиру и дети из Нулевого отряда, но они не могли принести тебе радость. Небо было чёрным, беззвёздным и пустым, как твоя душа. Изредка под его мрачным покрывалом пролетал холодный ветер, нёсший за собой крупные хлопья снега, как это бывает в метель. По твоей коже будто прошёлся ледяной ток. Ты могла бы стоять вечность на улице, ища ответы в темноте, но было уже слишком холодно; ты понимала, что твой организм не выдержит такой нагрузки. Однако даже дома, где ютилось тепло от камина, ты всё равно чувствовала себя обнажённой на морозе. Но когда ты попыталась закрыть дверь без упования на то, что придёт кто-то ещё, твоя попытка окончилась поражением: ты наткнулась на сопротивление в виде чёрного ботинка, который держал дверь открытой. Подняв недоумённый взгляд на незванн ого гостя, ты опешила. Неожиданное появление Аримы, о котором ты уже и не думала мечтать, повергло тебя в неописуемый шок. Опьянение саке частично улетучилось, будто его и не было. Вы неподвижно смотрели друг на друга, пока замеревшее на миг время не выпустило вас из своего сиропного течения. Обида, доселе пожиравшая тебя изнутри, противилась возгласу радости, трепеща от злости и желания влепить ему звонкую пощёчину за причинённые страдания. Сжатые кулаки горели, чтобы со всего размаха ударить его, стерев невинную улыбку с лица следователя, не предвещающую раскаяние за содеянное. Хотелось залиться слезами, кричать на него в истерике, обвинять его в своих страданиях, бить кулаками в грудь, вопя о том, что он глупый, эгоистичный и бесчувственный человек, который никогда не задумывался о твоих чувствах. Но вместе с тем, вопреки глубокой злости, ты чувствовала, как сердце готово было выскочить из груди. Как улыбка, заставившая тебя содрогнуться от презрения, одновременно вызвала перед твоими глазами цветные пятна и окатила тело жаром. Смешавшиеся в одно целое чувства подталкивали тебя с порывом ударить его, а затем тут же прильнуть к нему и пылко извиняться за содеянное, глася на весь дом о безграничной радости от его появления и о том, как он дорог тебе, как всё меркнет по сравнению с тем, что тебя окружает, как ты жалеешь о том, что посмела проклинать его в своих мыслях и прятать свою любовь за внезапно возникнувшей ненавистью. Но вместо того, чтобы поддаться противоречивым эмоциям, грозящим вырваться в нелепое представление, ты сдержанно улыбнулась. — Ну, приветик, Арима-сан. Я уже и не думала, что Вы придёте. Вообще, мы все отчаялись увидеть Вас здесь. — Прости за опоздание, (Твоё имя), — он виновато улыбнулся. — Не думал, что настолько задержусь. — Ох, ну если у Хайсе было настолько хорошо, то могли бы уж до конца задержаться, а не приходить сюда, — иронично сказала ты, не сумев унять бушующую ревность. Но следом молнией метнулись обвиняющие тебя в длинном языке мысли, советующие утихнуть в этот долгожданный момент, который ты решила самостоятельно испортить своей грубостью. Арима терпеливо вздохнул, прикрыв веки. — Я ведь сдержал своё обещание, верно? Даже если бы я задержался ещё сильнее, я бы всё равно пришёл к тебе, потому что знаю, что для тебя это важно. Уверен, ты хорошо постаралась над подготовкой праздника, — он приподнёс эти слова, как утешение, как успокоительное — настолько сочувствующе и осторожно они звучали, будто он боялся выдать лишнее, что могло бы ещё больше пробудить агрессии в тебе. — Настолько, что даже выгнала из своего дома пауков-долгожителей, которым уже собиралась дать имена. Но наверняка Хайсе подготовился лучше, раз Вы отошли от эйфории пребывания там только сейчас, — продолжала разбрызгивать ядом, наполненной глубокой обидой, твоя уязвлённая гордость. Тебе хотелось ударить себя по губам, горящим в жажде высказать всё недовольство сложившейся ситуацией, но ты продолжала упрямо пепелить Ариму порицательным взглядом, которым ты пыталась склонить его к извинениям, длинною в твоё ожидание. — (Твоё имя), успокойся, пожалуйста, — сдержанно попросил мужчина, несмотря на то, что внутри него кипело лёгкое раздражение. Но Кишо понимал, что твоя враждебность вполне оправдана, поэтому продолжал терпеть твои упрёки, позволяя выпустить пар. — Может, впустишь меня к себе домой? Разговаривать на улице не совсем удобно. Да и ты можешь простудиться. — Что это? — ты приподняла бровь в напускном удивлении, криво усмехнувшись, и покорно отошла в сторону, пуская гостя внутрь. — Забота такая что ли? Я вроде бы не Сасаки, чтобы заслужить снисхождение самого Бога смерти. Арима не сдержался от добродушного смешка, вызванного твоим ребяческим поведением. Он подошёл вплотную к твоей персоне, скрестившей руки на груди, отчаянно пытающейся не смотреть на него, и положил руку на твою макушку, по-отцовски погладив волосы широкой ладонью. — Тебе не нужно быть Хайсе, чтобы заслужить моё снисхождение. Я всегда хорошо относился к тебе, (Твоё имя). И Хайсе не изменит моего отношения к тебе, сколько бы я не проводил с ним времени. Вопреки тому, что ты пыталась строить из себя кусок льда, ты мгновенно растаяла и почти сразу же ответила на его ласку благоговейным и смущённым взглядом. Арима смотрел на тебя, как на дитя, но ты не находила в себе сил возмутиться по этому поводу или разозлиться на него. Прикосновение было коротким и невинным, но этого вполне хватило, чтобы мысли в голове спутались и заставили разум притупиться, оставив в голове лишь одну фразу-желание: «Хочу ещё…». Ты винила себя в том, что так легко поддаёшься на ласку мужчины, когда тебе стоило бы обидеться на него, но ничего не могла с собой поделать — организм, принимающий без всякой гордости его почти ничего незначащие прикосновения, предательски действовал против тебя. …Ты тяжело вздохнула и сжала кулаки, впервые почувствовав яростное волнение, и попыталась тут же совладать с ним. Тебе были раньше чужды подобные ощущения, вместе с тем ты страшилась их, думая о том, что с ними ты бы чувствовала себя обнажённой, слабой и совсем уязвимой. Но только не в этот момент; подобные всплески вызвали у тебя трепетную дрожь, прокатившуюся приятной волной по телу, ведь с Аримой ты чувствовала себя в безопасности, тебе нечего было бояться и страшиться, что он может воспользоваться твоей слабостью. Несмотря на дрожь и волнительное покусывание губ, твоя персона была настроена серьёзно. Возможно, то было влияние алкоголя, окончательно раскрепостившего тебя перед предметом воздыхания, либо подоспевшее время, знаменующее о том, что тебе пора раскрыть свои чувства перед Кишо. Прошло уже несколько часов, после которых гости изрядно выпили и уснули, и ты не стала исключением. Теперь, когда путь к возлюбленному свободен, пришла пора действовать. — Ну как я Вам, Арима-сан? — выпалила ты отрепетированную речь, выйдя из-за ширмы. Ты демонстративно покружилась перед ним, и вызывающе короткое платье высоко задралось, обнажив часть бедра. — Слишком откровенно, — прямолинейно заявил следователь особого класса, смягчённо добавив: — Тебе стоит надевать более скромные наряды, (Твоё имя), иначе ты навлечёшь на себя беду. — Я не нравлюсь Вам? — не обратив внимания на его последние слова, с долей обиды спросила ты, нервно теребя подол платья. — Ты красива, — только и ответил без особых эмоций мужчина, как на автомате, будто желая удовлетворить твои потребности, а не высказать своё мнение. — Как бабочка? — ты растянула губы в полупьяно-кокетливой улыбке и наклонила голову, представляя себя знойной соблазнительницей, искушённой в любовных утехах и обольщении, надеясь застать Кишо врасплох. — Бабочка? — он недоумённо посмотрел в твои глаза, укутанные пеленой, и нервно хмыкнул. Твой вид не внушал доверия, а слова, опутанные неумелыми чарами, и вовсе напрягали Кишо. Ты, несмотря на пошатывающуюся походку, старалась держать ровную осанку и проявлять изящность в движениях. Серьёзный настрой и непоколебимая решительность принесли свои плоды: твоя светлость, удачно огибая стоящие перед собой препятствия, смогла буквально вспорхнуть до седоволосого следователя и прильнуть к его груди. — Вам ведь нравятся бабочки, да? Я видела, как Вы завороженно наблюдаете за ними. Хотела бы и я побыть бабочкой, чтобы почувствовать на себе этот взгляд… Я бы порхала, порхала и порхала над полем, пока Вам бы не надоело смотреть на меня. А, быть может, даже осмелилась бы сесть Вам на руку. Я бы сидела на Вашей тёплой ладони и умиротворённо бы махала крылышками, наслаждаясь Вашим взглядом. Я бы даже не обиделась, если бы Вы потом раздавили меня или оторвали крыло… Я бы умерла, зная, что перед этим принесла Вам эстетическое наслаждение, пока Вы любовались мной, — бормотала ты в опьянённом бреду, не разбирая смысл своих слов, всё крепче прижимаясь к Ариме, будто желая раствориться в нём. — Не говори ерунды, (Твоё имя), — холоднокровно оборвал тебя мужчина и, взяв тебя за плечи, негрубо отдёрнул от себя. — Ты пьяна и не понимаешь, что говоришь. Лучше ложись спать, пока не стало хуже. — Мне уже плохо, — нахмурившись, сказала ты, в ту же секунду сменив угрюмость на расслабленно-нежную улыбку. — ППотому что Вы рядом. А ещё Вы так вкусно пахнете… Можно Вас съесть? Ты снова навалилась на мужчину, придавив его своим телом к подоконнику, и, поднявшись на цыпочки, прильнула к его шее, попытавшись слабо укусить его. Но Арима вовремя оттолкнул от себя твою персону. — Ну зачеееем? — капризно протянула ты, пошатываясь обратно к нему, как к магниту. — Дайте мне покушать, Аримааа-сааан… — Салаты внизу, (Твоё имя), — очередной холодный тон и очередная холоднокровная попытка оттолкнуть тебя от своего тела на безопасное расстояние. — А я мяско хочууу… Дайте мне Вас нежно покусать! Каннибализм — как проявление своеобразной любви, — хохотнула ты, запрокинув назад голову, как безумец из лечебной клиники. — Ооо, тогда получается, что все гули на самом деле любят нас! А мы, дураки, кричим, как резанные, когда нас едят… Всё же с любовью! А мы не понимаем их страстного порыва… Всё так просто! Надо всем рассказать, чтобы потом не убегали с воплями от гулей, когда те захотят признаться им в любви! Воодушевившись своей идеей, ты сама отпрянула от Аримы и, глупо хихикая, неуклюже поплелась на нижний этаж. Но в голову будто внезапно ударило что-то тяжёлое размером с молот и ты, покачнувшись, полетела с воплем, напоминающим больше мышыный писк, на пол, пока тебя не подхватили за талию чужие руки. — Ой-ой-ой… Живот! — застонала ты, чувствуя, как рука Кишо, обвившая твоё тело, непроизвольно сдавила желудок. Он убрал руку, поставив тебя снова на ноги, но ты ещё раз пошатнулась от головокружения и вновь упала в объятья Кишо. — Ммм, так тепло и уютно, как в кроватке… А Вы и вправду садист, Арима-сан, мне было так больно. Но кроватка из Вас хорошая… Можно я забронирую Вас на ночь? Обещаю сдерживать рвотные позывы, а если не сдержу, то обещаю, что не на лицо. А ещё Вы… Вы такой козёл, Арима-сан! — ты внезапно насупилась и легонько ударила его кулаком в грудь, вспоминая его всегда укоризненный взгляд платиновых глаз, остававшимися снисходительно холодными, даже когда ты пыталась улыбнуться ему. — Но знаете, я готова стать Вашей козой, готова простить Вам шашни с тем парнокопытным Хайсе, готова радостно скакать вместе с Вами по полям CCG… Ой, а о чём это я говорила минуту назад? Кажется, что-то про животных, ха-ха-ха… — ты блажённо рассмеялась и приблизилась к нему, опалив горячим дыханием его губы. Мужчина поморщился, почувствовав резкий запах перегара. — Ложись спать, — тоном, не терпящим возражений и лишних вопросов, сказал хмуро Арима. Это был почти приказ, за нарушение которого обещало следовать жестокое наказание от следователя, чьи глаза словно покрылись льдистой коркой. Да, ты, пожалуй, могла сравнить его глаза с чем-то холодным. С айсбергом, который охлаждал и одновременно болезненно обжигал, вызывая не то страх, не то приятный спазм по телу. Он, по-прежнему придерживая тебя за талию, вёл тебя к раскладному дивану. Буквально тащил, потому что ты, побеждённая слабостью, повисла на нём, прилипла, как банный лист, волоча ногами по полу, пока он не усадил тебя на мягкую обивку. Твоя персона с нелепым смехом взмахнула руками, едва ли не задев его щёку, и быстро рухнула на подушку, что-то сонливо бурча себе под нос. Решив, что ты уже больше не встанешь, Кишо поторопился покинуть твою комнату, чтобы не навлечь на себя беду. Как только он повернулся, в его кисть внезапно вцепились чужие пальцы, а за спиной вспорхнул по-детски лукавый смех. — Арима-сан, пай-детку полагается поцеловать на ночь. Ему стало не по себе. В твоём голосе дрожала и прорывалась какая-то дразнящая нотка, и это ему не нравилось. Он и раньше заметил, что твои глаза блестят слишком лихорадочно, но ему не хотелось давать тебе повод для раздражения, который потом выльется в пресследование его персоны и ругани. Если последнее совершенно не волновало его, то о первом он беспокоился; ты была слишком пьяна, чтобы сделать нормально даже один шаг. Он был уверен, что если не выполнит твою прихоть, ты обязательно погонишься за ним в своей манере и скатишься с лестницы, свернув себе шею. И так же был бы не удивлён, если бы ты как ни в чём не бывало встала, раскинула руки в стороны и сказала бы, что с тобой всё в порядке, продолжив осыпать его ругательствами и обвинениями, мол, что это он заставил тебя переломать себе конечности. Ты была слишком проблемной, чтобы от тебя было так легко отделаться. Арима желал всей душой и себе, и твоей персоне покоя, поэтому ему пришлось поддаться на твою уловку. — Хорошо, я поцелую. А ты после этого сразу ляжешь спать. — Если у меня будет хорошее настроение, то буду ещё и похрапывать для Вас колыбельную, — ты растянула губы в чересчур широкой улыбке. — А Вы придёте ко мне в сон? Можете сразу в пошлый… — Замолчи, пожалуйста, — Арима прикрыл глаза, пытаясь обуздать внутреннее раздражение. — Как скажете, босс. Только подарите мне всё же на прощание поцелуй, — настояла ты, ведя указательным пальцем по подушке, почти осмысленным и очарованным взглядом рассматривая лицо Бога смерти. По внезапно наступившей тишине Арима понял, что ты затаила дыхание. Твои глаза были по-прежнему устремлены на него, голова неподвижно покоилась на подушке. Ты лежала не шелохнувшись, и только твой взгляд, не отрываясь, следил за ним и не отпускал его. «Только бы она не выкинула свои фокусы», — думал про себя Кишо с возрастающим чувством неловкости. Быстро нагнувшись, он слегка, почти невесомо дотронулся губами до твоего лба, ощутив на миг смутный цветочный аромат волос. Но тут твои руки, выжидающе лежавшие на вершине подушки, взметнулись и, прежде чем он успел уклониться, крепко обхватили его голову. Страстным порывистым движением ты притянула его к своему лицу, приоткрыв рот для долгожданного поцелуя. Ощутив на губах нечто гладкое, мягкое и тёплое, ты распахнула глаза, надеясь запечатлеть перед собой лицо возлюбленного. Перед тобой действительно оказался его лик: такой же прекрасный в свете луны, как и за столом, когда он слабо улыбался своим коллегам. Но он был далёк от тебя. На твоих губах оказалась его ладонь, остановившая тебя от соприкосновения с его устами. Ты, протрезвев на секунду, задрожала, ощутив укол стыда от неловкой ситуации. В его испытывающем взгляде сквозили удивление и тревога, но не порицание и отвращение, какое ты ожидала увидеть. — Что ты делаешь, (Твоё имя)? — каким-то сочувствующим, тихим и грустным голосом спросил он. — А на что это похоже? — бесцветным голосом задалась ответным вопросом ты. В твоём взгляде сквозила осмысленная решимость, которую Арима не сумел спутать с влиянием алкоголя. — Склоняю Вас к разврату, Арима-сан. Понукаемая желанием, ты быстро приняла сидячее положение и снова потянулась к Кишо, пытаясь сломить его сопротивления. Но мужчина, ожидая подобного выпада, снова остановил тебя одним движением рук, уперевшихся в твои плечи. — Не совершай ошибок, — серьёзным тоном сказал он. Таким тоном обычно говорят обеспокоенные родители или заботливые друзья. Ты поёжилась от его голоса. Твоя персона твёрдо знала, что делает всё правильно. — Не мешайте мне совершать их, это моя жизнь. Ты перехватила его руки, лежащие на твоих плечах, и резко потянула его на себя. Арима готов был признать, что твоя сила увеличилась в разы. Ваша борьба походила на несерьёзную перепалку брата и сестры в перетягивании какой-либо вещи. Он мог бы спокойно сопротивляться и дальше, но ты применила хитрую уловку: подставила ему подножку, из-за чего тот покачнулся, невольно усевшись на диван. Воспользовавшись моментом, ты встала со своего места и, уперев руки в грудь Аримы, который поспешил подняться на ноги, грубо усадила его обратно, применив всю свою физическую силу на нём, и вероломно оседлала его колени. — Слезь, — потребовал он сдержанным голосом, несмотря на то, что эта ситуации требовала грубости. Он по-прежнему оставался спокойным и холоднокровным, по-прежнему испытующе смотрел в твои пьяные глаза, чувствуя лишь внутренний дискомфорт. — Неа, — к твоему голосу снова вернулись беззаботно-игривые нотки, когда ты ощутила вкус маленькой победы над ним. — Платите натурой. — Прекрати. Ты пьяна и отвратительно себя ведёшь. Что о тебе подумают другие следователи, узнав, что ты тут устроила? — Мне не важно их мнение, — ты отрицательно замотала головой и громко фыркнула, демонстрируя глубокое безразличие по отношению к другим личностям. Никто не волновал тебя, кроме Кишо. Ты откинула в сторону волосы, ниспадающие на плечах, обнажив шею, и запрокинула её, будто предлагая ему всю себя без остатка. Мимолётный соблазняющий манёвр был сменён твоим приближением к его напряжённому лицу. Ты томно выдохнула следующие слова ему в губы: — Важно только Ваше, Арима-сан. Я же… я же люблю Вас… Ты внезапно начала трястись: веселье было сменено неожиданной грустью. Ты хоть и удачно позиционировала себя довольно самостоятельной и не лишённой характера личностью, всё больше представлялась ему хрупким созданием, нуждающимся в опеке и заботе. Ты походила на экзотический цветок, который внезапно оказался в суровых климатических условиях, не щадящих слабых и неприспособленных. Со слезами на глазах ты казалась ему невероятно слабой и нежной, отчего ему, пропитавшись жалостью к тебе, захотелось защитить твою личность от жестокого мира, уберечь остатки твоей глубинной невинности и хрупкости. Кишо буквально физически ощущал, как возникнувшее желание подчасту сметало его хвалённую выдержку и толкает к действию, заведомо обрекающего его на дальнейшую неопределённость в ваших отношениях. Он не хотел отвечать тебе взаимностью, потому что знал, что это счастье продлится совсем недолго. Он не хотел наблюдать с неба за твоими бесконечными рыданиями. Но… — Хорошо. Мы проведём с тобой эту единственую ночь вместе, но только с одним условием: ты забудешь обо мне. Больше не будешь бегать и просить о любви. Забудешь всё так, будто между нами ничего никогда не было, и только тогда я выполню твоё желание. И плевать. Хотелось наплевать на дальнейшие последствия, потому что пока он был рядом с тобой, ничего больше не имело значение. Ты жила сегодняшними минутами, а о туманном будущем не хотела думать, как если бы следователь особого класса не говорил тебе таких жестоких слов, от которых сердце облилось кровью. — Я согласна, — заколдованно шепчешь ты и, боясь потратить хоть одну секунду на бесполезные разговоры, захваченно потянулась к его губам, повалив любимого мужчину на лопатки и нетерпеливо срывая с него рубашку, которая казалась особенно лишней в этом слиянии. Неистово покрывая жаркими поцелуями его оголённую грудь, ты молила, чтобы сегодняшняя ночь никогда не заканчивалась. Коори Уи: И что это значит?! — слышишь ты крик за спиной и, не успевая обернуться, чувствуешь, как тонкие пальцы грубо вцепляются в твоё запястье и с силой разворачивают к себе. — Ты это о чём? — недоумённо пожимаешь плечами, теряясь в догадках и не узнавая между тем своего обычно беззаботного друга. — Безмозглая… — шёпотом рычит Уи, окончательно ставя тебя в тупик, не спеша обличать причину своего гнева. Пальцы впиваются со всей грубость в кожу — наверняка останутся синяки. Ты демонстративно шипишь, пытаясь отдёрнуть руку, но брюнет остаётся неподвижным и лишь через несколько секунд уводит тебя в свой кабинет, закрывая дверь на ключ, и властно прижимает твою персону к стене. — Я о вчерашней ночи с Аримой-сан! Открываешь рот, безмолвно проглатывая волнение. Откуда он может знать? Неужели следил? Ты недоверчиво хмуришь брови, требуя укоризненным взглядом ответ. — Об этом уже почти все в CCG знают! Зачем ты об этом треплешься? Хочешь пошатнуть репутацию Аримы-сан или… — А ты только о его репутации и волнуешься! — перебиваешь ты кричащего парня, уязвлённая несправедливыми словами Коори. — И о твоей тоже! — порывисто восклицает Уи и тут же, будто осознав, что едва не выдал себя в какой-то вещи, осёкся. — Чёрт… — Это не я рассказала. Я бы ни за что не стала подставлять Ариму-сан. — Тогда кто? — Откуда я знаю? Может, кому интересна его личная жизнь? — обороняешься иронией, лениво пожимая плечами, что злит брюнета ещё больше. — Тебе ли говорить об этом, — в этот раз шипит он, намекая на твою зависимость следователем, на что ты, устав от странного разговора, отталкиваешь товарища и подходишь к двери. — Что в этом такого, Уи? Всё равно все знают, что я люблю Ариму, так что не вижу причину поднимать такой шум из-за той ночи. Я сделала это по своему желанию, никто меня не насиловал. По любви всё можно, даже секс без обязательств, — устало отмахиваешься ты, торопливо покидая его кабинет, и уже в коридоре уныло сползаешь по стенке, мечтая до слёз, чтобы чувства были взаимны. Ошеломлённый и одновременно разъярённый Коори стоит некоторое время на месте, а затем трясущимися руками вытаскивает пачку сигарет, находя успокоение в белых завитках едкого дыма. Ты небезразлична ему, и это объясняет его странное поведение. Уи знал о твоих чувствах к Ариме, но, привыкнув к тому, что тот остаётся к тебе холодным, не беспокоился по поводу твоего млеющего взгляда в его сторону. «Когда созреет и поймёт, что тут к чему, дурь вылезет из головы и она начнёт смотреть на других мужчин», — утешал себя брюнет, совершенно спокойно ожидая тот самый момент, когда ты морально подрастёшь. Не успел уследить за тем, что произошло, и теперь винит себя во всех грехах. Непроизвольно возненавидел тебя за то, что ты отдалась Кишо, совершенно не может принять этот факт и от того чаще обычного успокаивает нервы сигаретами. Однако, несмотря на глубокое разочарование, по-прежнему по злой судьбе не может вытравить остатки чувств к твоей персоне, поэтому невольно продолжает следить за твоим поведением в компании Аримы. — Ты совершенно не замечаешь очевидных вещей, верно? — однажды, подловив тебя в уединении, спросил он. — Нет. Ты сменил причëску? Уи закатывает глаза на твой откровенный сюр, раздражëнно вытаскиыает сигарету и закуцриыает, глядя в потолок. Молчание, напряжëнно раскрыв титановые крылья между вами, заставило его задуматься о своëм нетерпении. Он больше не мог ждать и больше не мог смотреть на то, как заветная девушка ускользает из его рук. Уи сделал несколько шагов в твою сторону, резко пригвоздив тебя к стене. Ты равнодушно смотришь в его глаза, в одержимый взгляд, отражая его бесстрастием, и это невольно бросает ему вызов. Коори так долго хранил в себе страсть к твоей персоне, что всë внутри давно бурлило обжигающей лавой. Но он сдержался в очередной раз. Позволил себе лишь сделать затяжку, приблизиться к твоим губам и коснуться их едким дымом. Однако так хотелось, чтобы до тебя дотрагивались его уста, а не бездушный дым сигарет. — Ты так хочешь научить меня курить? — поднимаешь брови, абсолютно спокойно реагируя на его выходку; ты всë прекрасно знаешь, причëм давно, но не считаешь нужным отвечать хоть как-то на его внимание. — Я хочу научить тебя замечать тебя самые очевидные вещи. Совсем не видишь, что я испытываю к тебе? — Вижу. И ты должен видеть, что я испытываю к Ариме. — Он не ответит тебе взаимностью. Он даже не проживëт… — Замолчи! — гневно прерываешь ты Уи; он задел слишком болезненную струну в тебе. Неважно, сколько проживëт Кишо, важно лишь то, что сейчас он позволял тебе быть рядом. — Уи, найди себе другую девушку. Ты оставила его в прогорклом одиночестве, в котором Коори безнадëжно вздохнул. Посмотреть на других? Если взять ту же Хаиру, она и сама бегает за Богом смерти. Все хотят заполучить Кишо Ариму, это даже вызывает в нëм зависть и непонимание. А Коори Уи хочет заполучить лишь твоë внимание. И он не намерен так просто сдаваться. Хаиру Ихей: изначально у вас были довольно благоприятные отношения: Хаиру проявляла к тебе любопытство, а ты с радостью отвечала ей на все вопросы, находя много общего с ней: вы обе прямолинейные и задорные личности, которые сделают всё ради своих целей. Однако, когда она направлялась в кабинет Аримы, желая поглядеть на предмет своих воздыханий, она с разочарованием и опустошением услышала за дверью твой голос. Девушка беззастенчиво подслушала ваш разговор и впала в крайнее отчаяние; Кишо никогда не позволял себе вести непринуждённую беседу с другими людьми, предпочитая разговоры о важных делах. Ей захотелось ворваться в кабинет, чтобы прервать ваш диалог, но девушку вовремя остановил Фура, отчитавший её за недостойное поведение. Уже следуя за мужчиной, обидчиво надувая щёки, она капризно пробормотала: — Почему Арима-сан так беззаботно болтал с (Твоё имя)? Что она такого сделала? Она ведь ниже меня по званию, ничего такого не добилась, а так свободно разговаривает с Аримой-сан. Так нечестно! — Хаиру, перестань наговаривать на (Твоё имя), — строго оборвал её Таиши. — Это дело Аримы-сан, с кем ему общаться, а с кем — нет. И мне казалось, что вы с ней подружились. — (Твоё имя) поступила подло! Она же знает, что Арима-сан дорог мне! — продолжила обиженно бурчать она, скрестив руки на груди. После того разговора именно она на твоей вечеринке, желая проверить состояние Кишо, увидела вас лежащих в обнимку на кровати. Розоволосая не понимала, что ею руководит, но ей нестерпимо захотелось опорочить твою репутацию, наговорив коллегам о том, что ты соблазнила следователя. Когда Коори узнал о её выходке, девушка получила гору оскорбительных нотаций от напарника, который желал отстоять честь возлюбленной. Пожалуй, с того времени Ихей, поразмыслив, поняла, что совершила глупость. Она нашла в себе смелость и извинилась перед тобой, добавив с широкой улыбкой: «Я буду очень сильно и честно стараться, чтобы завоевать внимание Аримы-сан». Ты ничего не ответила ей на это, не имея желания соперничать с ней, но простила девушку — всё равно эта ситуация не выбила тебя из колеи. Однако ваши отношения не стали лучше: совместные походы в кафе отменены, однако Хаиру иногда нагло врывается в вашу компанию с Коори, заставляя того платить за вас обеих, — за тебя особенно, потому что девушка желает перевести твои чувства на своего напарника, — и она нередко пытается свести вас под детскими предлогами. — (Твоë имя)-чан, а вы ведь так подходите Коори-сан, — кокетливо заметила однажды Ихей. — И почему же? — У вас причëски гармонично смотрятся, Коори-сан осталось только чуть больше отрастить волосы, — широко улыбнулась она, искреннне надеясь на то, что ты когда-нибудь оценишь еë труды сводницы. Таке Хирако: пожалуй, он твой единственный и действительно понимающий друг, который может безмолвно выслушать твои проблемы и дать полезный совет. Вопреки тому, что он испытывает личную неприязнь к Ариме, тебя не осуждает за твои чувства и даже даёт маленькие подсказки, благодаря которым ты можешь найти к нему лазейку. Как ни странно, но ему крайне комфортно в твоём обществе, несмотря на ваши противоположные характеры — он даже позволяет тебе выгуливать свою собаку, однако дедушка Таке не отдаёт её тебе без боя; мужчина находит тебя по-своему забавной, хотя на многие твои шутки реагирует с каменным лицом, — для его редкого смеха тебе приходится пародировать Киджиму, — и знает, что за твоей весёлой натурой скрывается одинокий и ранимый человек. Хирако скуп на большие предложения, не умеет оказывать словесную поддержку, но тебе достаточно уткнуться в его надёжное плечо, чтобы успокоиться. В такие моменты, слыша твои тихие всхлипывания, он начинает ещё больше ненавидеть Кишо. Привязан к тебе, пусть на его лице ничего не написано об этом. Оберегал бы тебя после исчезновения Аримы, даже если бы тот не отдал свой последний приказ. — Что-то случилось? — в очередной раз интересуется он, видя тебя в подавленном состоянии. — Арима родился. — Ничего не меняется, — устало, но сочувствующе вздохнул Таке. — Ты не думала присмотреться к кому-то другому? — Может, к камню? — закатила ты глаза. — Только он и напоминает мне эмоциями нашего Бога. Хайсе Сасаки: — (Твоë имя)-сама, мы можем пообедать вместе? — У меня нет аппетита, — хмуро буркнула ты, поспешив ретироваться подальше от главного источника своего раздражения. — Но Вы ведь только что взяли пюре и… — Хайсе не успевает навязать тебе свою дружбу, как ты скрываешься из его поля зрения. — Ох, ну это совсем несасарьëзно… — удручëнно вздыхает он от своей очередной провальной попытки завязать с тобой диалог. Юноша искренне не понимает чёрствости твоей души, потому что каждую его добродушную улыбку ты буравишь угрюмым взглядом. Дело в том, что ты просто не можешь сдержать ревность при мысли о том, что Арима проводит почти всё своё время с этим гулем, игнорируя твою персону. Даже то, что он закрыт от других неважных тебе людей, напрягает: значит, Сасаки чересчур дорог ему. Ты не желаешь зла Хайсе и даже видишь в нём положительные стороны, но зависть и ревность вытаскивают вместо ответной улыбки кривой оскал. Впрочем, иногда вам всё же удаётся спокойно поговорить о мирских делах и временами потешаться над неуклюжестью его подчинённых. Он, как ни странно, относится к тебе, как к невесте Кишо, поэтому зачастую спрашивает у тебя о нём и обращается к тебе шутливо «Госпожа Арима». Гинши Ширазу: — (Твоë имя)-сан, прокатимся сегодня на байке? Я придумал для него особую фишку! — жизнерадостно сообщил возбуждëнный Ширазу. — Ты выглядишь таким счастливым, будто эта фишка способна приподнять юбку Акиры-сан, — пошутила ты, полагая, что он всë ещë увлечëн твоей коллегой. — Нет, что Вы! И вообще, меня интересует только Ваша юб… — Что? — Ч-что? — Гинши растерянно озирался, не понимая, как его сокровенные мысли могли так позорно вырываться наружу. С этим молодым человеком вы сразу нашли общий язык: вы обе безрассудные личности, поэтому, найдя в тебе родственную душу, Ширазу неожиданно для самого себя как-то предложил тебе прокатиться на его байке, на что ты сразу дала согласие. Стоит ли говорить, что его щёки в этот момент почему-то приобрели неестественно яркий алый цвет? В любом случае, ночные поездки стали для вас своего рода традициями, — где вы выпускаете свою дикость, выкрикивая нечленораздельные звуки и совершая опасные трюки, — а для Гинши — причиной пересмотреть своё дружеское отношение к твоей персоне. Веселье весельями, но жжение в области щёк всё реже спадает с него, пока он находится в твоей компании. Иногда, когда ты переговариваешься о чём-то с Урие, он сквозь широкую улыбку думает: «И почему этот говнюк сейчас стоит рядом со мной, блин? Этот мачо может увести (Твоё имя)!». На слухи о твоей связи с Аримой не считает нужным обращать внимание, в то время как сам Кишо, по секрету говоря, всё чаще не сводит глаз с вашей пары и чувствует лёгкие уколы… ревности. Фурута Нимура: Ой, а кто это тут у нас? — часто слышишь ты за своей спиной ядовитый голос Нимуры. — Сама подстилка и цербер Кишо Аримы? — И я рада видеть тебя, главный клоун CCG! — ответно выпускаешь яд из своих уст, миловидно улыбаясь молодому человеку. — Ох, это всего лишь подработка по выходным, — хихикнул он, махнув рукой. — А расскажите мне лучше, какого это — быть отверженной? — издевательски пролепетал он, провокационно приближаясь к твоей персоне. — Ты и без меня прекрасно знаешь об этом, только я в отличие от тебя не вылизываю пыль с портретов какой-то грудастой девушки, — ехидно сообщила ты, вспомнив, как однажды застала его в кабинете за этим занятием. — Я даже понимаю, почему она отвергла тебя. Нимура поначалу напрягается от упоминания Ризе, но затем снова берëт себя в руки, включая профессиональное лицедейство. И долю крошечного влечения к тебе, которое могло бы выгодно сыграть ему на руку, если бы ты только купилась на его змеиные речи. Он незаметно подходит к тебе со спины и игриво водит пальцами по твоему плечу, шепча: — Ну, одинокие сердца должны объединяться, ты так не считаешь? — Только не с тобой, — ты строптиво дëргаешься, сбрасывая его руку, и оставляешь Фуруту в одиночестве. С этой личностью у вас тяжёлые отношения: ты сразу распознала в нём лицемера и почти на каждом шагу лично напоминала ему об этом, а сам Нимура, строя из себя саму невинность, драматически изображал расстройство из-за твоих слов. На его погорелый театр ты лишь устало закатывала глаза, находя его донельзя отвратительным актёром. Сам же Нимура через некоторое время, поняв, что притворство перед тобой ничего не даст, стал в открытую язвить твоей персоне. Даже когда ты стараешься закрыть глаза на него, он всё равно подойдëт тихой поступью сзади, резко положит ладони на твои плечи и прошепчет какую-нибудь гадость приторным тоном. Ты ненавидешь те времена, когда он даже просто стоит рядом с Аримой — боишься, что он может как-то навредить твоему возлюбленному. А полугуль с радостью пользуется твоей слабостью: всё чаще фигурирует в компании Бога Смерти, победно ухмыляясь тебе в лицо. С некоторых пор пытается досадить тебе и своим флиртом, хоть и понимает, что ему навряд ли удастся всерьëз соблазнить твою персону, чтобы использовать тебя в одной из своих целей. Моган Танакамару: — Уи-Boy, я вижу, как ты горячо пылаешь от своих чувств. Почему бы тебе не подойти к красотке (Твоё имя) и не окунуть её в этот огонь, пока вы молодые? — щебечет воодушевлённо мужчина, всё время подталкивая Коори к твоей персоне, даже если вы оба противитесь такому сближению. Моган уверен, что вы подходите друг другу, поэтому постоянно при виде вас умиляется и, вставая между вами, силой сталкивает вас нос к носу с мыслями: «Ну же, целуйтесь, дети мои!». Вы оба не в восторге от такого пристального внимания, но Танакамару действительно искренне желает вам счастья и, вытирая воображаемые слёзы платком, просит Уи обязательно сделать его свидетелем на вашей свадьбе. Что поделать, мужчина просто рад, что молодой человек наконец-то созрел для серьёзных отношений, ведь он никогда не позволял себе думать о чём-то другом, кроме работы. Теперь же прилагает все усилия, чтобы его первая любовь обрела взаимность. Тебя считает вполне идеальной кандидатурой для него, которая сможет расшевелить его и заставить бросить курить — по крайней мере Моган возлагает надежды на стойкость твоего характера и терпения. Шио Ихей: — (Твоë имя)-сан, проверьте результаты моих прошлых тренировок, показатель ужасно вырос! — спешит горделиво сообщить тебе юноша из Нулевого отряда, который ты часто тренируешь в свободное время. — Не верьте ему, Шио как всегда зря хвастается, чтобы привлечь Ваше внимание, — осуждающе комментирует Юса. — Нет-нет, я действительно могу теперь убить гораздо больше гулей, чем в прошлый раз! Скоро я уже буду как Арима-сан, тогда я понравлюсь (Твоë имя)-сан, — замечтался мальчик. — Шио, успокойся, ты слишком маленький для (Твоë имя)-сан, она никогда не посмотрит на тебя, — попытался приземлить товарища Юса. — Не забывай, что у нас сокращëнная жизнь, так что уже через несколько месяцев я буду ровесником (Твоë имя)-сан, хе-хе, — воодушевлëнно пробормотал Ихей-младший. Постоянные тренировки с Нулевым отрядом, где ты выделяла способности юркого Шио, принесли особые плоды — юноша был по-детски очарован тобой. С тех пор он старается ещë больше выделяться и хвастаться среди товарищей, чтобы ты обратила на него внимание. Как бы его напарники по отряду ни старалась утихомирить пыл мальчика, напоминая, что ты связана с Аримой, он не сдаëтся и грезит о скором взрослении, где сможет лучше ухаживать за твоей персоной. Пока что Шио горазд только продемонстрировать свою силу и делать комплименты твоим боевым способностям.