Manga-кафе. Найти тебя.

Знаешь… Говорят, мир огромен. Огромен и необъятен. Много чего мы не видели и не знаем. С недавних пор я знаю одно. Мир на самом деле тот классический особняк, где мы с тобой прожили те дни. Иначе бы мы с тобой не встретились. Всё началось с моей провальной встречи с директором кафе, моим братом по совместительству. Хотел предложить серию своей манги. Эксклюзивно для посетителей. Работа не понравилась брату: главного героя он счёл идиотом без достоинства, а его девушку — безмозглой и бессовестной шлюхой. По факту, да, она такая. В принципе, мой брат не сможет воспринимать сюжеты, где злейшие враги, жаждущие вывернуть друг другу кишки, начинают вести любовные отношения и трахаться. Пусть даже они попали в какой-то особняк, откуда не могли выбраться. Но, справедливости ради, ему понравился его антураж. По достоинству оценил интерьер и оформление. Сразу уходить я не стал. Остановился выпить кофейку и почитать «Гомункул». Отдельное спасибо братцу за ватно — мягкие кресла. Такой кайф лежать в них. Заслуженный отдых от жестких гнилых брёвен в кабинете. Мангу мой брат, видимо, подбирает по спискам, а не по личным предпочтениям. Если бы прочёл всё сам, половина с полок исчезла. Но я доволен. Так я проводил эти минуты. На какой-то момент я отвлёкся, чтобы глотнуть кофе. И среди полок и компашек за столами, краем глаза я уловил знакомые пряди. Глоток пришлось отложить на потом. Я наклонился немного вперёд и привстал. Ты явно уже давно не высыпаешься. Я видел тебя такой бледной лишь однажды. Там, за пианино. Но тогда это была наша общая депрессия. Теперь я вижу вместо игривой и скользкой шлюхи художницу, допоздна проводящую время в кабинете ради трёх дорогостоящих заказов. Даже не смею думать, где твои синяки. Косметикой их подправить в принципе не сложно, но в моей компании есть девчата твоих лет, и я знаю эти причуды пудры на щеках. У тебя нет даже намёка на пудру. Только ресницы и губы. Может ты недавно сбила режим. Поэтому ты отделалась только хмурым личиком. Ты словно в тумане. Глаза не врут. Ты никогда не умела играть убедительно. Не могла заплакать искренне. Я пролил озеро слёз, подобное нашему, в том дворе. Истинное горе мне знакомо, как и тебе. Но ты забыла об этом, желая пролить слёзы матери в отместку за те тумаки, которые она тебе давала за грязные тетради и не сделанную домашку. Ты плакала искренне только передо мной, сидя на балконе во время бурана. Тогда я видел жизнь в твоих глазах. Что можно разглядеть в твоём тумане, кроме одинокого голого осеннего дерева? Чёрная одежда, плащ и юбка. Даже колготки, которые ты как-то не привыкла носить. Где же твои чулочки на застёжках? Похоже ты в корне поменяла предпочтения. Стереотипы гласят, что при попадании в жизненный ад люди носят чёрный. Стереотипы своего рода доказательство того, какие люди скоты. Мы с тобой тоже прожили не лучшую жизнь. Только я ношу красный вместе чёрным, а ещё белый. Но моя голова шалит немыслимо разными красками. А твоя жизнь — это тускло-осенние оттенки, просторные мрачные комнаты, кабинеты алгебры, библиотеки и реки крови на пути. Мы рисовали эту картину три дня, вместе. Надеюсь, она всё ещё висит там. Не знаю что ты там рисовала, но плавные движения рук я узнаю за километр. Водить по планшету стилусом и кистью по холсту не одно и тоже. Мы часто перебарщивали с нажатием, особенно я, ведь мой удел — это карандаши. Ты много мазала краски, из-за чего бумага просто портилась и моментально уходила в помойку. Я больше не рисую акварелью, а ты теперь рисуешь так плавно, и теперь я чувствую себя неким репетитором по рисованию. Но подойти так сразу я не решился. Были опасения. Сама знаешь: доверяешь кому попала, а потом… Я наблюдал, как ты рисовала, наклоняя голову из стороны в сторону. Глоток кофе прошел для меня незаметно. Наконец, ты покинула своё местечко и направилась к выходу. Тогда я убедился, что это была ты. Так сложно забыть движения задницы, которые всю жизнь вводили тебя в дрожь от ненависти и соблазняли взаперти. Я залпом выпил чашку и подорвался с кресла. Ты успела выйти, пока я отдавал грязную посуду и надевал пальто. И когда я оказался на улице, ты растворилась в толпе. В гуще людей не составит труда найти рыжую бестию с до боли знакомыми чертами, но ты растворилась. Словно в тумане. Я остался посреди толпы и толкаюсь в ней мертвой рыбой в банке, цепляясь за любую мелочь, что бы найти тебя. Для чего мне всё это? Может, я не могу отпустить тебя? Наверное, не стоило тебя отпускать после всего этого. Это слишком опасно. Для всех, а не для меня. Мне плевать на нас. Ты сама говорила мне, что больше тебе не нужны страдания людей, но как можно верить тебе на слово? Всё потому что твой рассказ имел подтверждение. Когда я сидел дома спустя два дня после нашей встречи, я перечитывал эти злосчастные дневники. Твой первый детский, где ты рассказала, как велась рутина во дворце семьи Мерломарк. Поведала о своей любимой горничной, которую твоя мать столкнула с лестницы за неправильно приготовленный тебе ужин. Я не упомянул в манге об оргии, которую устроил твой отец, да и ты сама не в курсе происходящего, но ты мельком видела, как дворецкий со служанкой ушли к нему в комнату, где ты услышала звуки за закрытой дверью. Воспитание в тебе садистских наклонностей на нем, ибо не хотелось старой твари расстраивать свою дочку. Второй ты сделала в Фобрии. Все свои оценки ты получила подкупая учеников и воруя у них тетради. Тебя ловили за воровством, но статус принцессы тебя хранил до того самого дня, когда тебя изнасиловали в подвале. Конечно же, тебе никто не верил. Всем твои страдания на руку. Третий ты хранила у себя в комнате, которую я до сих пор не посетил. Через месяц я поеду в офис и мы поговорим об этом с твоим отцом. Тогда всё встанет на свои места. Пока у меня есть твои слёзы и слова, дневники и свидетельства служанок и одного дворецкого, а так же твои кисти, оставшиеся у Мотоясу. Отдал он мне их считай что даром, поскольку твоя пропажа вынудила его убрать из квартиры твои вещи. Спасибо, что оставила ему записку. Теперь я знаю, что ты до сих пор жива. В этом городе квартиры так дешево стоят. Я живу в номере со спальней, где есть телик и двухместная кровать, комнаткой, где я работаю, и душем. Уже два месяца живу здесь. Тут довольно тихие соседи, но голоса их порой слышны даже через стены душевой. Стены здесь не звукоизолирующие, поэтому провожу рабочее время в наушниках. В последнее время ничего кроме классики не слушаю. Не надо думать, что это связанно с тобой и твоими сонатами под вечер. Мне просто скучно жить без музыки. Вновь я взялся за пересмотр отчёта, когда за стенной услышал очередной диалог между старухой и соседями. Недавно она заказала картину с викторианским мотивом. Между предложениями я услышал, как она благодарила её за работу. Значит, художницей была девушка. Карга расплачивалась с ней, пока я выбирал музыку. Мне не удалось включить Баха, поскольку между комплиментами карги я услышал нежное и лисье «Спасибо». На этот раз я был вне сомнений, что голос был твой. Бросив все дела, я вырвался из квартиры в подъезд. Может тогда ты увидела бы меня, если бы лифт в нашем доме не располагался рядом с дверью старухи. В коридоре стояла только она. Мы поздоровались и я уточнил у неё, откуда у неё картина. Действительно приходила девушка, но это была её молодая подруга. Такая белобрысая, ростом с меня. Я не посмею забыть твой голос. Я не посмею забыть о тебе. Скажи, ты бы забыла все наши бесконечные попытки уничтожить друг друга, забыла бы лицо того, за счёт кого хотела вернуть себе людское уважение? Наши бесконечные попытки убить друг друга? День, когда мы попали в особняк? Наше взаимное уничтожение друг в друге желания держаться на расстоянии? Мы верили, что умерли, что нам больше ничего не вернуть, и превратили наши последние дни в жизнь помирившихся врагов. Но судьба выпустила нас на волю совершенно внезапно. Как думаешь, легко забыть весь этот кошмар? Меня не остановила даже работа. Неделю спустя я о тебе почти забыл. Во время совета я вышел по поводу звонка. Звонила наша знакомая, Елена. Говорила, что хочет узнать, могу ли я с ней сегодня прогуляться. Новый круг. Новый круг доводов. Я не собираюсь строить свою романтику с продажной и падкой на деньги дурочкой. Она вообще мне не интересна никак. Ответом на это стала просьба посмотреть в окно. Эта тупая шкура стояла у остановки и махала мне рукой. Даже переоделась на манер прошлой тебя. А ты как раз появилась у неё за спиной. Прошла не оборачиваясь, держала в руках планшет. Автобус подходил прямо к остановке. Девятый номер. Ты запрыгнула в него и села на первое попавшееся. Терять время было нельзя. Я выпрыгнул из окна и побежал по газону к остановке. Теперь ты от меня не уйдёшь, думал я. Но перепрыгнув забор, я услышал звуки колёс. Перебежал дорогу и проводил тебя взглядом. Посмотрел назад, надеясь увидеть автобус. Два автобуса — шесть и семь. Из них седьмой едет по маршруту девятого. Удача на моей стороне. Пока Елена пыталась со мной заговорить, вешаясь мне на плечо, достал деньги и запрыгнул в подошедший автобус. Елену пришлось вытолкать обратно. Из окна автобуса я видел лицо Итсуки, искавшего меня. Мне влетит, по полной влетит. Но я хотя бы увижу тебя. Но куда ты? Куда тебе надо ехать? Я не знаю, где ты остановишься. Я сел ближе к кабине водителя. Проехал несколько остановок. Ни на одной я тебя не увидел. В окне тебя загораживали сразу два тела. Тучи сгущались, предвещая грозу и ливень. На конечной я первым выбежал на улицу. Смотрел за всеми выходящими. Но ты не вышла. Тебя там будто и не было. Опустошенный автобус унёс мои миражи. Я остался на остановке рядом с переулком, где находился джаз-клуб. Сажусь на лавку. Ослабляю хват галстука. Гром пронзает небо, облака пускают поток слёз. Ливень заливает дороги города. Нам с тобой обоим известно, как усыпляет и чистит дождь. Я склонился на бок через минуту. Прекраснее этого полива можешь быть только… сон вместе с тобой в гостиной, где мы застали начало самого длинного дождя в нашей жизни, где мы полюбили литературу, где мы нашли утерянные ноты Баха. Хочу остаться под эти ливнем на всю жизнь, чистить себя от всей скверны, коею я несу, как человек. Найди хоть одно доказательство, что в крови у людей нет скверны от рождения. Твоё рождение в какой-то богатенькой семье — просто явление. Ты по прежнему человек, а человек никто без жизненных ошибок. Печально, правда? На работе мне ой как прилетело. Но вошли в моё психическое положение и дали месяц отгула. Выйдя из офиса, я думал лишь об одном. Доехать до этого клуба и там забыться, исчезнуть. Поймал такси. Шофёр сразу заколебал меня расспросами: где работаю, сколько лет, какие цвета любите, хотите ли детей. На вопросе про веру в любовь я заткнул наушниками уши. Любовь… Я так много видел любви. Не обо всём могу рассказать. Ищу ли я тебя из чувства любви? Не знаю. Приехал к переулку, заплатил, вышел, направился к клубу. По переулку я шел с чувством, точно сегодня я буду в не мира сего. Хоть на минуту или на несколько, но я выйду отсюда. Не преследую меня хотя бы сегодня, иначе я не выдержу и заберу этот дневник уже завтра. Зашел в клуб. Не так много народа, как я предполагал. Среди взрослых супружеских пар я разглядел и молодых голубков, целых десять штук. Ещё двух корешей, беседовавших о последней книге Чака Паланика. А также одного очкарика, читающего фанфик на электронке и хлебающего виски. Книги я сейчас читаю очень редко. В основном пишу свои. Надеюсь когда - нибудь мангу признают, как литературу. Но это уже будет следующее поколение, либо же никакое, потому что молодые с отцами не договорятся так просто. Отцам приятно видеть читающих детей даже не потому что это приличие. Просто им нравиться когда всё по старому. Помнишь как мы угорали, когда рисовали лица стариков, увидевших содержание любимой нами литературы? Я сажусь за свободный столик. Люди собрались за столами перед сценой лакать виски, наслаждаясь местным пением. Так много разных лиц, так мало людей и так однообразен каждый здесь сидящий. Только свою персону я нахожу здесь выделяющейся, потому что смотрю на это своими глазами. Остальные видят также. Только я вижу, как ко мне подходит официант, у которого я прошу эспрессо с шоколадом и нагетцы из креветок. К остальным он подходит также. Может кто-то просит тот же кофе, что прошу я. Может кто-то тоже ищет кого-то, как я тебя. Я чувствую, что я здесь один. У меня есть друзья, и они мне дороже всей жизни. Но даже от них я устал. Почему я так плохо себя чувствую даже с ними? Почему мне всё ещё кажется, что я один? Может, когда я тебя найду, ответ найдётся. Хотя, неужели ты мне на столько нужна? Начинается концерт. Мою еду приносят и я приступаю к трапезе. Аплодисменты. Начинает играть лёгкий блюз. Ударные. Лёгкие удары барабанов. Хлопки через каждые пару секунд. Первые звуки пианино, и ударные настукивают неторопливый хип-хоп мотив на манер 80ых. Прожектора специально для атмосферы делали тусклее, а пианино стояло чуть глубже, почти в самой тени. Но я увижу тебя везде. Одну из тысячи тех шлюх, которые выносят нервы людям каждый день. Ты не изменила своих техник игры. Моя игра на пианино до сих пор не совершенна, ведь я умею играть нежно только медленные мотивы. Ты легко двигаешь руками по клавишам и не сбиваешься с ритма, какой бы не была скорость мелодии. В дневниках я ничего не читал о твоих навыках игры на пианино. Может это в третьем? Так или иначе, я плюю на всё и всех. Просто дайте мне насладиться этой прекрасной игрой. Мелодией, несущей нотки чистого воздуха после ливня, дарованной зрителям этого клуба чудовищем в ангельском обличии. Оказывается, даже в безобразном живёт прекрасное, чем безобразное пользуется, заманивая зрителя в свои капканы. Отправив три нагетса в рот, я хлебаю кофе, что не спасает меня от резкого припадка сонливости. И да, у тебя всё ещё нет синяков, а я уже смотреть на себя в зеркало боюсь. Странное дело, да? В какой-то момент я забыл про кофе и про креветки и просто уставился в на тебя. Ты продолжила играть на пианино, водя своими аристократичными когтями по октавам. Темные тона в комнате затемняют половину её содержимого. Тучи за окном разошлись не на шутку, залив весь обзор окон. Ты продолжаешь играть флейту Кристофа Глюка «Орфей», но к концу забываешь правильный порядок нот и застываешь над пианино. Я кладу пальцы на клавиши и монотонно заканчиваю композицию. Показываю тебе найденные мной пластинки с вальсом и веду тебя к развалинам, где нашёл граммофон. На общее удивление, исправный старичок спокойно прогонял вальс. Не помню название. Но помню что было дальше. Не знаю, что нашло на нас обоих и зачем я принял твоё предложение, но тебе вдруг захотелось потанцевать. Наверное, это была наша жажда не сдохнуть со скуки. Мы встаём на втором этаже здания. Ливень проносит мелкие крупицы капель через листву. Накрытый граммофон играет вальс. Мы сцепляем руки в замок, я ложу руку на тебе на талию, ты мне на плечо. Взгляд прямо в твои сучьи изумруды. Судя по дрожи в них, ты до сих пор боишься моих касаний. А я твои не выношу. На счёт три… Раз Два Три Толкаемся с места. Шесть поворотов по полу через левое плечо. Стоим. Шаг назад к окну, моей спиной. Шаг назад твоей спиной и в середине шага поворот. Ты спиной к перилам. Шаг назад к окну. Разворот влево. По полу второго этажа мы вертимся до середины, где ты повёрнута спиной к ней. Там я провожу финт и, пролезая через твою руку, повёртываюсь, скрещивая ноги в повороте. Теперь я впереди. Ты повторяешь за мной и крушится прямо на меня, а я, держа твою руку за пальцы, верчусь в обратном направлении. Мы меняемся местами. Теперь мы оба в центре, держимся за пальцы. Вновь выполняем поворот. Наши пальцы обозначают центр вращения, вокруг которого мы вертимся, переставляя в повороте ноги крестом и меня руки. Четыре вращения и мы снова сцепились. Снова вращения. Наконец мы у лестницы. Я заворачиваю и прыгаю на перила, а ты запрыгиваешь на мои колени. Мы летим по перилам, ловя капли дождя на лице. Твои волосы отдают запахом роз прямо мне в нос. Вот мы и на первом этаже. Ты спрыгиваешь первой, за тобой я. Прохожу вперёд и верчу тебя перед собой. Вновь мы сплелись и вертимся уже вокруг центра зала. Шесть поворотов через левое. Меняем. Шесть через правое. Проходим через центр, где я останавливаюсь и притягиваю тебя к себе. Ты прогибаешься назад и прислоняешься дойками ко мне, почти лицом в плотную. Я отпускаю твою талию, прокручиваю тебя спиной ко мне и сцепляю руки сзади. Мы крутимся под моим руководством исключительно. Этот запах роз мне не забыть во век. Такие нежные и такие гладкие локоны. Такая лживая красота. Такой лживый облик. Какое удовольствие я получал там от возможности владеть тобой. Мы крутимся так к лестнице, и вновь мы лицом к лицу. Я поворачиваюсь и прыгаю, хватая тебя за талию. Пролетаем ступени и встаем на пороге. Танцуем в центр зала. Музыка строгает стены постройки. Наконец-то мы почти у центра входной части здания. Поворот. Верчусь под твоей рукой и роняю тебя себе на левую руку, сжимая правой твою левую руку. Прогибаю твою спину к себе наклонившись к твоему лицу. Сцепляю сжатые ладони. Смотрю тебе прямо в лицо. Не понимаю. Как можно быть на столько красивой и на столько же жестокой тварью? Ты ложишь свою правую на мою щеку, пока я спускаю пальцы по твоей левой. Пускаю их вниз по кисти, пока не ощущаю на них странный холод. Поворачиваю голову. Из порезов на твоей кисти, ладони и пальцах идут струи холодной красной крови. Я у себя на руке тоже самое, и, развернув ладонь, обнаруживаю на своей ладони свежий порез. Мы так искалечили себя когда в гостиной дрались на шпагах. Это был третий день нашего прибывания там. Тогда мы пытались отхватить друг у друга гостиную. В результате мы чуть не убили друг друга. Только вот на момент танца раны уже зажили. Почему же сейчас дали трещину? Почему меня так трясёт? Это официант. Он будит меня, потряхивая за плечо. Я всё ещё в клубе. Всё это был сон. Все уже разошлись. Остался только тот парень с фанфиком. Мой кофе остыл, креветки тоже. Я отдаю зарплату и ухожу отсюда. На улице ливень. Тёмно-синие небо с зеленоватым привкусом. Дома буду не скоро. Если бы этот сон стал явью прямо сейчас… моя жизнь превратилась бы в ад. Забить этот танце мне ни что не даст. Я ведь мог и отказаться. Но как я мог отказать себе в таком удовольствии. Это же такое приятное ощущение. Ощущать свою власть и превосходство на сдвоим врагом. Ты буквально позволила мне вся прочувствовать сама в тот ливень. Но это вряд ли то чувство, которое мне нужно. Ты ушла и теперь в этом нет смысла. Может это и были нотки романтики, но ты знаешь, что это могла быть и не ты. Ты сама говорила, что выбравшись отсюда, тебе будет всё равно с кем я. Но ещё ты дала обещание не забывать меня и эти дни. А я пообещал найти тебя, когда увижу в следующий раз. Это случилось через неделю. Я был на вечеринке с друзьями. Небольшое кафе, пасмурное небо, толпа народа. Всего лишь небольшой ланч с друзьями мне не помешает. Но расслабится мне мешал тревожный звучок. Я всматривался в лица людей, жаждя уличить тебя. Времени в очереди прошло не мало, потому некоторых мой настрой начал напрягать. Например мужик на другой стороне, заметив мои пристальные взгляды, решил уйти, искоса смотря на меня. В какой-то момент я всё же решил выбиться из очереди. Вышел на бордюр. Чуть не уткнулся в автобус. Переглядываюсь. Все эти люди наводят на меня дикую тревогу. Вдруг они закроют тебя раньше, чем я тебя увижу? Хотя нет. Нет нужды переживать. По направлению к даз-клубу появилась ты. Ты смотрела на меня, повернувшись. Такое бледное лицо. Разворачиваешься и уходишь. Я за тобой. Теперь ты не уйдёшь от меня. Иду среди толпы быстро. Ты считай что не далеко, но медлить нельзя. Шагаю вперёд, толкая всех плечами. Ты всё дальше. Перехожу на полушаг-полубег, обхожу прохожих, как могу. Но появляется тот самый мужик. Он закрывает тебя и ты испаряешься в толпе. Я останавливаюсь. Внезапно меня дёргает сзади Рафталия. В недоумении она расспрашивает, куда я направился. Я пытаюсь придумать ответ. И тут на зло подходит тот мужик, что закрыл тебя. Предъявил мне за сталкерство и начал накидываться на меня. Я среагировал моментально и лбом пробил ему переносицу. Он повалился на землю, захлёбываясь кровью. Ногой сломал ему челюсть. Тварь. Всё испортил. Хотя я сам виноват, что выбрал не лучший момент для слежки. После того дня я всё же решил взяться за этот дневник. Приехал домой к твоим родителям под предлогом навестить твою мать. Она меня приняла тепло. Оделся довольно не типично для всех. Чёрные пиджак и брюки, и рубашка того же цвета. Галстук исключил. Преподнёс цветы и воспользовался её занятостью. Пока она вела беседы, я проник к тебе в комнату. Буквально пришлось выбивать дверь. Выпотрошил твои ящики с рисунками. Точнее набросками. Неумелыми и детскими. Нашёл дневник. Тебя вернули домой. Твоя мать тебе не поверила. Избила тебя и отказалась воспринимать тебя как дочь. Ты провела взаперти несколько дней. Пропустила рождение Мелти. Все остальные дни ты сидела в библиотеке, повышая свой упущенный уровень знаний, и ходила по городам, медленно и верно превращаясь в шлюху, против которой не предъявишь ничего, ведь ты всегда находила подходящий момент, для того чтобы прийти и всё разрушить. Когда я появился, мои шансы построить карьеру оставляли желать лучшего. Поэтому не удивительно, что для осуществления своих целей ты выбрала именно меня. Плюс, на тот момент твоя мать была в отъезде. Отец выполнял все функции. Он единственный остался с тобой. Так я и попал в ад, из которого вырвался не иначе как чудом. В комнате я также нашёл доказательство того, что у тебя явно беды с башкой. Мой портрет. Выполненный на столько изящно и детально, что я заберу его с собой и совесть мучить меня не будет. Да, меня запалили. Прямо у дверей я встретил твоего папашу. У нас с ним случился диалог. Для этого пришлось хорошенько поломать ему кости. Так я узнал о его мертвой сестре, которая была похожа на тебя. Поэтому он хотел для тебя всего самого лучшего. Кусок дерьма. Также узнал, что Мелти они родили тебе на замену. После этого он помог мне прибраться и мы разошлись. Мамаша про меня ничего не узнала. Прошёл день. Я принял решение сменить место жительства, желательно в другую страну, желательно в лесу. Построю особняк на подобии нашего и буду там жить. Но перед этим загляну в манга-кафе братца и попрощаюсь с ним. Сколько слёз он пролил узнав о моём решении. Перед моим уходом мы решили накатить. В меню входил фирменный набор. Шахматы на глоток. Берутся стаканы с колой, куда кладутся фигуры. Съел фигуру — выпил. Я взял почитать рандомную мангу. Сделав несколько ходов, брат отошел на разговор. Я ждал пол часа. Сдох бы со скуки. Но ты же меня не оставишь. Ты возьмёшь те же шахматы и будешь, сидя почти рядом со мной, делать те же ходы, читая Rozen Maiden и попивая кофе. Оденешь ту же одежду, в которой я тебя тогда увидел здесь. Прихватишь планшетик и будешь отвлекаться на срисовку персонажей. Лицо уже менее бледное. Даже проступает некая улыбка. Теперь ты никуда не денешься уж точно, потому что я уже сижу перед тобой. Какой приятный сюрприз. Не ожидал тебя увидеть именно сегодня и именно здесь. Давно не виделись. Хотя я тебя и видел не давно, но не так близко как сейчас. Конь с С6 на Е5. Ты постройнела. А ещё побледнела. Не высыпаешься? Ты молчишь, улыбаешься и ходишь пешкой F4 на Е5. Забираешь коня. Молчишь. Спустя несколько дней догонялок будешь делать вид будто меня нет? Как хочешь, любовь моя. Я просто хочу чтобы ты знала. Конь на Е4. Прощайся с пешкой. Слон на Е2 тебе без надобности. Королева всё контролирует. Н4. Пешка на G3. Как на счёт коня на туда же? Я пробыл с тобой в особняке наверное месяц. Тяжко осознавать, что всё было наяву. Наши танцы, наши рисунки, наша музыка, наша дуэль, наша постель. Всё это был не сон и ты прекрасно это знаешь. Ты ведь пропала не просто так, верно? Тебе хотелось начать новую жизнь после всего этого. Мы так много вытворяли там. Как думаешь почему? От безысходности. Человеку нечего терять когда ему известна точная дата смерти. Мы умерли бы прям там если бы не это желание провести последние минуты откровенно. Ты понимаешь о чём я? Нет. Молчи сколько влезет. Я знаю, что ты всё слышишь. Просто знай, что ты теперь никогда не уйдёшь от меня. Я всегда о тебе помню и буду помнить. И никуда мне не деться от этого. Мы воздали друг другу по заслугам и отыгрались по полной. Мы в расчёте. Но забыть такое. Вот так вот просто с тобой расстаться. Как думаешь, что это? Может боязнь будущего? Или мы с тобой с одной болячкой на двоих? А может любовь? Бред скажи? Я не знаю, что это. Знаю только одно. Твои волосы — это грёбанный наркотик. Я знаю, что ты чувствуешь тоже самое. Когда вспоминаешь меня, моё лицо и мою гладкую щетину. Может придёшь ко мне как нибудь? Ты молчишь и делаешь ходы. В результате я ставлю мат. В этот момент возвращается братишка. С недоумением он смотрит на меня. Спрашивает, с кем я говорю. Я указываю на тебя, но в кресле никого нет. Никого и ничего. Все выпитые фигуры на моей стороне. На твоей ничего нет. Я выбегаю на улицу в надежде тебя найти. Толпа. Вечер. Пасмурное тёмно серое небо. Среди толпы мелькает твой силуэт. Мелькает словно лампочка. Тебя не было все эти дни. Ты была, ты существовала, ты действительно уехала после всего этого ада. А все эти недели я преследовал... Кого я тогда преследовал? Не успел понять. Ты позвонила мне на номер и я с непривычки ответил. Я не знал, что это твой. Просто сразу ответил. Поднёс трубку. В ухе прозвучало живое и нежное: "Наофуми? Наофуми, это ты? Я звоню от отца. Он звонил мне. Наофуми?" Вот так вот. Не знаю, как это всё объяснить. Наверное, настала моя очередь сходить с ума. Ты кстати до сих пор мигаешь. Слушай... Может мне к тебе приехать? Я всё равно собирался переезжать...