Любить не значит прощать

Февральское утро на удивление было приветливым, несмотря на снег который осыпал всю столицу, выглядывало солнышко, везде сновали люди, каждый спешил по своим делам, некоторые грустили, у других же на лицах отпечатывались эмоции подобные такому же яркому солнцу что светило сегодня, улыбка всегда привлекала Лиду, она всегда всматривалась в лица, надеясь увидеть там неподдельное счастье, о котором писалось в большей части тех книг что она читала. Сейчас 3 февраля 1989 года, в еще совсем раннее время суток она спешила в школу, проходя Ленинский проспект она думала как не хочет идти на математику, которая была первым уроком, Мария Николаевна так и не взлюбила девушку, с того момента как пришла к ним в школу, сначала на замену любимой Агафьи Александровны, а потом уже и заменив навсегда когда прежняя учительница математики ушла со школы, в связи с рождением ребенка, обещав что вернётся, но Лида не особо верила в это поэтому всячески пыталась поладить с жабой Марией Николаевной, та лишь прыскала ядом, называя Лиду вертихвосткой. Школа находилась не так далеко от дома, обычно девушка ходила прямым путем, он занимал от силы 15 минут, но сегодня ей пришлось отводить младшенькую в музыкалку, её преподаватель вчера звонила на домашний, предупредить что у Алиски с утра сольфеджио, та маленькая и забыть может, поэтому и звонили Лидке каждый раз, кому ж еще, папка работал с утра до вечера, а после смерти мамы вообще с работы уходил под самую ночь, работал за семерых, три дочери, каждую хотелками обеспечивать надо, а помогать некому. Лида всегда помочь отцу хотела, делала что, могла, уже вот 3 год буквально заменяла мать сестрам. Уставала конечно, но не жаловалась, не любила такое, всегда до последнего, стыдно со временем даже стало если заболеет вдруг, не могла позволить такого. Решив пройти в обход через Свердловскую улицу зашагала быстрее, на горизонте маячила пешеходка, но не в порядке все было, авария случилась какая-то, вишневую девятку увидела, знакомая больно была, но номера не видно было. Отмахнулась лишь, много девяток, мало ли чья. Хотела назад пойти мало ли что, но понимала что не успела бы, до начало урока оставалось не так много времени, возвращаться и идти другим путём много бы времени заняло, поэтому была только возможность через пешеходный проходить, правую часть дороги перекрыли. -Извините, господин милиционер Высокий грузный мужчина взглянул на девушку, ничего не сказав Лида продолжила-можно ли дорогу перейти, понимаете в школу опаздываю, нельзя мне, наругают, можно я быстро пройду, пожалуйста Мужчина не успел сказать ничего, мелкой девчушке, хотел сказать что дети наглые пошли, но сног свалилась она, упала резко, рыдать начала, что-то говорить, не понятно было. Господин милиционер просто стоял Лида думать уже начала глухонемой может, или слабоумие, перевела взгляд с глупого игнорирующего полицейского на ту вишневую девятку, попавшую в дтп, поближе теперь могла разглядеть, капот весь пробит был, стекло вылетело, рядом грузовик стоял, стало понятно что именно случилось, у грузовика кузов помят весь был. Зрелище страшное, скорая подъехала, тут мужчина взрослый из грузовика вышел, кричать начал, в стороны ходить, Лидке жаль его стало, надеялась что пострадавших нет, пока не наткнулась взглядом на тело лежащее с правой стороны девятки, крови было не оберёшься, нога выгнута в неестественном положении, но взгляд зацепился за знакомый свитер, сердце стало биться с нездоровой скоростью, руки вспотели, на глазах слезы, сама не поняла как на холодном асфальте оказалась, белое пальтишко грязным стало, замаралось все, номер машины тот же 743, свитер ручной работы, свитер в рубчик, фиолетового цвета, со смешными глупыми линиями разных цветов. Глупый дядя милиционер что-то говорил, пытался поднять девочку руки давал, спрашивал что случилось, но в уши воду залили будто, папа, это точно был папа. -Девочка слышишь меня, дело в чем, вставай давай, ты это из-за школы?полицейский руками волосы взъерошил-глупости, я вообще не учился, живу же. Тут к ним подошёл другой более молодой миллионер. -Мишка опознали погибшего, Каримов Руслан, 49 лет, московская прописка. -о семье, что известно? Молодой миллионер голову опустил - детей 3, маленьких, жена умерла 3 года назад. Тут Лидка голос подала - папа... 14 февраля 11 дней со смерти Каримова прошло, похоронили, 9 дней отметили, родственники многие приехали, как так хороший мужик был, оплакивали, но больше за детей оставленных слёзы наигранные пускали, как так сиротки совсем теперь, маму недавно похоронили, папка теперь слёг. Подходили, говорили жаль, соболезнуют только было ли толку от слов этих, Лида все дни как мертвец была, не ела на ногах еле стояла, осунулась, кожа персикового цвета стало белой, будто болеет чем то, похудела за дни эти, поблекла снова будто, сестрёнки тоже изменились, плакали день ночь, мелкая Алиска мало понимала что, спрашивала, где папа, на небо тыкала, говорила к маме с папой хочет, та что постарше, Маргаритка просто не разговаривала, молчала день ночь, Ритка сама по себе стеснительная была тихая, слово лишнего не скажет, Лиде маму она напоминает. -дед их должен приехать, в Казань увезет, столичных девчушек шептались очередные дальние родственники, с особо искренними лицами -тьфу на вас, бесстыдники, совести нет бога бы побоялись-шикнула на них грузная пожилая женщина с волосами морковного цвета -Лида солнышко, как ты?-это была соседка Каримовых, Ольга Ивановна, чистой души женщина, всегда девочкам помогала, дочь ее в театре местном выступает денег достаточно, и маме дает своей, женщина всегда девочкам кушать приготовит, понимала как тяжело, и папке их финансово бывало помогала, одежду дочери старенькую давала, пускай поношенная качественная за то. -А как я могу быть баб Оль, сирота ненужная я теперь, мамку похоронила теперь отца, две сестры маленькие, на моих плечах можно сказать слезы начали градом котиться по лицу - еще и эти бесстыжие, переживают они, тошно становится -девочка моя, понимаю я тебя строг к вам господь, не знаю за что, но строг прошу подождать, и все наладится обещаю. Женщина ближе подошла, и обняла девочку та голову на плечо положила и с новой силой зарыдала, словно животное перед убоем - не верю я в господа вашего, есть если он почему не помог, но сильной я буду, пускай не знаю деда даже, ради сестренок сильной буду, все выдержу, чтобы они счастливы были, и в Казань эту поеду, опг эти там обходить буду, ради девочек Ольга Ивановна тогда в который раз поняла как выросла это девочка, как эти трагедии разрушили жизнь бедного ребёнка, сделав её не 16-летним подростком, нет, она так и была ребёнком, но ее мышление соответствовала взрослой женщине прожившей и узнавшей суровость этого мира.