***
— Дазай-сан, там опасно, пожалуйста, вернитесь назад! — отчаянно кричал Ацуши. Но Дазай словно не слышал его. — Мой вам совет: никому не разболтайте о нашем разговоре. Только вы должны знать. Если узнает кто-то третий, равновесие этого мира пошатнётся. И станет велик риск, что этот мир исчезнет даже без использования книги. Так что... остальное вверяю вам... — Прошу, постойте! Дазай-сан! — не унимался Ацуши. Но его слова снова не были услышаны. — Вот и пришло время, — продолжал Дазай, стоя на самом краю многоэтажного здания. — Настал пятый, заключительный этап плана. На самом деле, это так странно... Такое чувство, будто вот-вот вернусь домой. — Скажи мне, человек в чёрном, — вдруг подал голос Акутагава, — зачем было заходить так далеко? Почему ты так зациклен на спасении этого мира? — А, это... ну, мне вообще-то всё равно, что с ним станет... Сказал бы я, будь мы в каком-нибудь другом мире. Но видите ли... Это единственный мир, где он жив и пишет свой роман. Я просто не могу дать этому миру исчезнуть.«А-а-а-а-а-а-ах!
Вот он — долгожданный момент. Как же я ждал его, как предвкушал.
Но кое о чём я всё же сожалею, Одасаку...
Я не смогу прочесть твой роман, который ты однажды закончишь.
И это всё же немного огорчает»
— И кстати, Ацуши-кун, ты уволен. С этим заключительным предложением Дазай, с самодовольной и хитрой усмешкой на своём забинтованном лице, сделал ещё шаг назад, прежде чем быстро спрыгнуть вниз с края высокого здания. Его фигура быстро скрылась в глубинной тьме земли... — Нет! Чёрт возьми! Не-е-ет! — выкрикнул Накаджима, мигом подбегая к краю и глядя вниз. Но к его несчастью, он уже никого не видел, глядя вниз с широко раскрытыми глазами. Уголки его глаз предательски заблестели и стали виднеться маленькие капельки слёзы, аккуратно стекающие по его бледной коже и скапливаясь на кончике острого подбородка. Ацуши отчаянно сжался на самом краю здания, пока его слёзы быстро и часто стекали по щекам. — Нет.. Нет, нет, нет, нет... — отчаянно шептал он, едва шевеля побледневшими губами. — Это не правда. Это не правда... Это определённо не правда... — Это правда. — твёрдо и тихо сказал Акутагава, держа руки в карманах своего бежевого пальто и бесшумно подходя прямо к Ацуши, присаживаясь на корточки рядом с сжавшимся телом. Накаджима закрыл лицо руками от отчаяния и безысходности, пока солёные и горячие капли обжигали щёки и падали на материал крыши, оставляя за собой едва заметные мокрые дорожки на коже. — Перестань плакать. Слезами делу не поможешь, — более мягко указал Акутагава, глядя вниз почти с отсутствующим выражением на лице. Ему на мгновение показалось, что внизу словно глубокая пропасть, где не видно дна и которая засасывает быстро и без сожаления. Несмотря на то, что Акутагава сказал это, обращаясь к Накаджиме, последний, казалось, совсем не заострял на этом внимание. Сквозь тонкие и бледные пальцы его взгляд был прикован в эту бездну в самом низу здания. Он ждал, что скоро Дазай снова появится здесь и скажет, что это была просто шутка, что всё это невзаправду и было подстроено, чтобы повеселиться. Но этого не происходило.. Ни через минуту, ни через две, ни даже через три и более. В один миг взгляд Акутагавы вернулся к светловолосому парню, беззвучно рыдающему рядом с ним. Внутри Рюноске зародилось странное чувство... жалость? Или это что-то совсем другое? А может быть... нет, Акутагава определённо не может испытывать сочувствие к своему врагу. «Глупость», — промелькнуло в голове детектива, который не отрывал взгляда от трясущегося рядом с собой Ацуши. Но в глубине его души звучали совершенно противоположные слова. — Тигр? — тихо сказал темноволосый, чтобы привлечь внимание собеседника. Добившись реакции и увидев заплаканные глаза Ацуши, он продолжил. — Прекрати плакать, ты выглядишь жалко. — эти слова были сказаны совсем без той обычной злобы и холодности, которую всегда использовал Акутагава. — Я не понимаю. Не понимаю, как так?! Всё это время мы жили во лжи? Всё это было неправдой? Я не верю! — с горечью в голосе негодовал Ацуши. Его голос слегка дрожал, и он часто всхлипывал. Акутагаве стало слишком больно смотреть на это, да и он сам всё ещё переваривал все те слова, которые сказал Дазай. — То есть, весь этот путь был напрасным? Мы попусту тратили своё время? Это всё несправедливо! Рюноске молча слушал безысходные попытки Ацуши высказаться, даже если некоторые из его слов были неразборчивыми, а предложения часто прерывались всхлипами. Было так странно и необычно видеть своего злейшего врага в таком уязвивом состоянии. Совсем неосознанно рука Акутагавы выбралась наружу, оставив карман пустовать, и очень осторожно и неуверенно потянулась к лицу Накаджимы. Подушечки пальцев легонько коснулись его щеки, стирая блестящие и крупные капли слёз. Кожа наощупь была такой холодной, но мягкой, почти детской, шелковистой и в то же время немного шероховатой. — Не стоит так сильно переживать. Давай... просто продолжим жить дальше, не задумываясь о том, что где-то во Вселенной существуют различные версии нас. — с прежней холодностью и чем-то ещё проговорил Акутагава, стирая солёную жидкость со щёк оппонента. Фиалково-жёлтые глаза Ацуши блестели в свете луны из-за побывавшей в них воды. Его глаза напоминали два маленьких аметрина, переливающихся в лунном сиянии. В этот момент он смотрел на Акутагаву со смесью тоски, непонимания и согласия, переваривая в голове все его сказанные слова, звучащие как подбадривание. Это придало Накаджиме немного сил взять себя в руки и решимости, даже несмотря на то, что в его взгляде всё ещё читались страх и испуг. Морионового цвета глаза Акутагавы, в которых были твёрдость и решимость, давали Ацуши маленькую надежду на то, что всё это не такая уж и большая проблема, по сравнению с тем, через что им пришлось пройти ещё пару мгновений назад. Больше от прежних слёз не осталось и следа, и тогда Акутагава бережно отдёрнул свою руку от чужого лица. Поднявшись на ноги, он протянул эту самую руку, немного израненую, но родную, что у Накаджимы не осталось другого выбора, кроме как принять помощь и встать на ноги нетвёрдой стойкой. — Это было нелегко, но я уверен, что вместе мы справимся. Как там говорил этот человек в чёрном: «Совсем скоро «Гильдия», «Крысы»... и другие могущественные организации устремятся в Йокогаму, чтобы заполучить книгу. Вы оба должны сражаться и защищать её любой ценой. Если они внесут хоть строчку, этот мир исчезнет, и на его месте появится другой.» — Чтобы... перед лицом смерти мы смогли понять, кто именно наш противник...? — тихо продолжал Ацуши, стирая последние мокрые дорожки слёз на щеках, вслушиваясь в слова Акутагавы и пытаясь привести свои мысли в порядок. — Точно. — коротко кивнул Рюноске, продолжая сжимать в своей руке хрупкую и маленькую ручку Ацуши. — Пойдём, у нас появилось много дел, которые мы обязательно должны исполнить, — заявил Рюноске, и на его лице поскользнулся небольшая, но искренняя полуулыбка. Ацуши очень позавидовал такой решимости, но не вступая в спор, он осторожно кивнул в знак согласия. С этой решимостью двое парней направились прочь с этой крыши, навстречу страху и проблемам. С их непоколебимым решением они смогут и горы свернуть, и справиться со всеми преградами, которые возникнут на их жизненном пути. Ведь они есть друг у друга, вопреки тому, что некогда они были друг для друга не больше, чем злейшими врагами. Но как однажды сказал Миядзава Кенджи из Вооружённого Детективного Агенства?«За ночью всегда приходит утро. Наступит весна, а за ней и осень. Всё идёт своим чередом: дурные и добрые знамения, правда и ложь, добро и зло... Сочетание этих вещей и есть истинная сущность природы. Даже если это всего лишь мир... написанный в книге.»
***
Бывает, в этой жизни
Надо все пройти:
Разлуки горечь, боль измен
Позор и униженье,
Чтоб после точку отыскать
На собственном пути,
Откуда началось
К вершине восхожденье.
И не ищи, кто был
В невзгодах виноват,
Взглянув в себя, найдешь
Причины всех былых страданий.
И не кляни судьбу свою,
Стремись вперед, а не назад.
Подумай! Кто тебе
Назначил испытанья?
С высот достигнутого
Осмотрев свой путь,
Внезапно обретешь тогда,
Быть может, озаренье:
Как поднялась душа твоя,
Что испытаний в Этом суть,
Поймешь,
Ты Господа достойное творенье!
«О жизненных невзгодах»
Владимир Тупиков