Ах, любовь — воистину волшебное чувство.
Когда уже на горизонте стал виднеться подъезд новенькой многоэтажки, мужчина ощутил, что ему не терпится увидеться с мужем. Как же он по нему соскучился за этот день... Они созванивались каждые два-три часа, и часто перекидывались СМС-ками, но это никак не могло заменить реального общения. Возможности ощутить, потрогать. Зарыться пальцами в любимые длинные локоны волос, уткнутся носом в ключицу и почувствовать как тебя обвивают сильные руки, в которых ты чувствуешь себя хорошо. Защищённо. Чувствуешь, что ради тебя готовы свернуть горы, сделать для тебя всё возможное.Уже совсем скоро он будет дома.
Вот он миновал консьержа, зашел в лифт, прошелся по коридору, свернул за угол и вот наконец он у входной двери их квартиры. Вставляя ключ в скважину он чувствовал предвкушение того, как он наконец-то сможет сбросить с себя рабочую одежду, налить чай и улечься с мужем на диване, перебирая прядки черных волос и смотря телевизор, в действительности же витая в своих мыслях и не обращая внимания на цветастую картинку. — Сань Лан, я пришёл, — на самом деле тот обладал чудесным слухом, и наверняка и сам слышал, что он вернулся, но оповещать его каждый раз было уже привычкой. — Славненько. Я тебя уже заждался, гэгэ, — послышался ответ из глубин квартиры. К сожалению, по звуку определить откуда говорил Хуа Чэн было сложно, так что Се Лянь решил поскорей разуться и снять верхнюю одежду, чтобы отыскать его. Повесив пальто на крючок в прихожей, он зашел на кухню, чтобы поставить чайник. Все таки чая хотелось очень сильно. Почти так же сильно, как упасть в объятия одного чудеснейшего человека. Убедившись, что чайник греется и потенциально никакого короткого замыкания от случайно пролитой воды произойти не должно, он пошел на второй этаж, где находилась спальня. По пути отметив, что в ванной мужа нет, он решил что тот, вероятно, находился как раз в пункте его назначения. И не прогадал. Теперь стало ясно, почему Сань Лан не спустился к нему, даже когда он сообщил ему о приходе. Тот явно ждал, когда он сам явиться именно в эту часть их квартиры. Он выглядел просто... Чудесно, завораживающе, прелестно. Перечислять можно было бесконечно, но даже этого бы не хватило, чтобы описать всего великолепия его супруга. Хуа Чэн обладал весьма стройным телом и высоким ростом, волосы его были словно вороново крыло, а глаза его в лучах солнца были как янтарь с обсидианом. Правый глаз был куда светлее левого, и при определённом освещении, казалось, светился красным потусторонним блеском. Жаль, что обычно он был спрятан под длинной челкой, подальше от злых глаз. Се Лянь же находил это весьма очаровательным. Но не это сейчас играло главную роль и не перетягивало на себя одеяло его внимания так сильно, как могло бы в любое другое время. В данный момент всё внимание мужчины было сосредоточенно на созерцании тонкой лямки топа, плотно облегающего грудь его мужа, чуть спадающую с худого плеча; на вырез на этой самой груди; на потемневшие от возбуждения, отчетливо виднеющиеся сквозь полупрозрачную черную ткань, соски; на плотно облегающие трусы, из под кромки которых виднелась порозовевшая головка члена; на чулки, которые обтягивали чужие длинные, обманчиво худые, сильные ноги. И наконец на струящиеся по спине волосы, что красиво ниспадали несколькими длинными прядками на плечи и частично убранные за уши. — Сань Лан, ты... — не зная что сказать, он мог лишь смотреть на мужа беспомощным взглядом, но на дне его карих глаз отчётливо виднелась жадность. — Я просто подумал, что гэгэ в последнее время слишком устает на работе и что ему следовало бы расслабиться. Вот я и решил, а почему бы и нет? — Весело хмыкнул Хуа Чэн, явно довольный реакцией мужа. Но не подразнить он просто не мог, — А что? Гэгэ не нравится то, что он видит? — Нравится! Очень нравится, Сань Лан самый красивый из всех людей, которых я когда-либо знал. — Тогда почему же гэгэ стоит и ничего не делает? Разве он не хочет посмотреть и потрогать свой подарок со всех сторон? Сглотнув враз ставшей вязкой слюну, он в несколько шагов преодолел то ничтожное расстояние, что отделяло его от Хуа Чэна. Резко сжав чужую талию руками, он прижал его к себе. В ответ сверху послышался задорный смешок и податливое тело прижалось еще ближе, прогибаясь в спине и вжимаясь своей грудью в его. Руки оплели его шею и стали играться с отросшими до плеч волосами. Еле сдерживая себя от грубых действий в отношении мужа, которого он слишком сильно любил и уважал для подобного, он притянул его к себе за подбородок и поцеловал в губы. Чужой рот тот час приоткрылся, позволяя углубить поцелуй и окрасить его более вызывающими оттенками. И даже так он не переставал ухмыльнулся, давя на чужой затылок, не давая отстраниться. Как будто бы Се Лянь этого желал. Отнюдь нет. Одной рукой все еще держа подбородок Хуа Чэна, он вырисовывал на его спине одному лишь ему известные узоры, и проходился вдоль выпирающих позвонков подушечками пальцев. Наконец, когда кислорода стало катастрофически мало, поцелуй всё-таки был прерван, но только для того, чтобы приподнять младшего за бедра, и аккуратно уложить на кровать, после чего вновь припасть к раскрасневшимся губам. Только в этот раз уже свободно гуляя руками по телу под ним. Его руки то сжимали крепкие бедра, то поглаживали талию, периодически переходя на грудь и так по кругу. Температура в спальне ощутимо повысилась, воздух раскалился до предела. До этого гробовая тишина стала прерываться частыми вздохами, шорохом одежд и покрывал, звонкими причмокиваниями и низкими стонами, еле уловимыми на фоне остальных звуков. — Ну как? Гэгэ нравится мой подарок? — между поцелуями всё-таки удалось спросить Хуа Чэну. — Нравится, но я еще не до конца распробовал его, чтобы убедиться в этом наверняка. Наконец пересилив себя и оторвавшись от любимых губ, он сконцентрировал внимание на такой открытой и беззащитной шее. Он целовал ее, прикусывал нежную кожу и оставлял бесчисленное множество засовов, грозящихся всего через пару часов потемнеть и являть собой неоспоримое доказательство того, что он здесь был. Постепенно спускаясь ниже, он прикусил выпирающую ключицу, лизнул кончиком языка ложбинку между шеей и плечом, и с некоторым сожалением смотрел на топ, не зная — снять его дабы добраться до столь желанной сейчас груди или оставить его, чтобы темная ткань и дальше ублажала его глаза своим видом. Всё-таки решив выбрать второй вариант он с несколько печальным вздохом слонился ещё ниже, и прикусил местечко под рёбрами, сорвав с губ мужа громкий полу-стон. Голову посетила шальная мысль. — Гэгэ! — разнёсся вдруг удивлённый вскрик в комнате. — Да? — Се Лянь посмотрел немного насмешливо на него, — что-то не так, милый? Говоря это, он сдвинулся ближе к краю кровати, чтобы получше оценить представшую перед ним картину: узкая спина и округлые ягодицы, прикрытые чёрной тканью. Просто очаровательно. — Что ты собираешься делать? — спросил младший, почувствовав, что чужие пальцы зацепили кромку его трусов и начали плавно стягивать их вниз. — Скоро ты сам всё узнаешь, — и укусил за ягодицу, тут же услышав новый вскрик. Устроившись поудобнее, он стал прикусывать бедра мужа, сжимать упругий зад руками и вылизывать ложбинку меж ягодиц. Вскоре его язык достиг и плотно сжавшегося колечка мышц. Недолго думая он практически прижался к нему губами и опалил горячим дыханием. Почувствовав, что Хуа Чэн дернулся и попытался отстраниться, он крепко ухватил его за бедра, не давая сдвинуться даже на миллиметр. Вновь припав к судорожно сжимающемуся входу он мазнул по нему языком, надавливая и приоткрывая стиснутые стенки. Откуда то сверху слышались уже не то что стоны, скорей уж откровенный скулёж. И это только подстрекало продолжать начатое. Он вновь надавил языком на вход, в этот раз проникая глубже, и прижимаясь к нему губами. Скрупулёзно вылизывая чужой зад он продолжал цепко держать чужие бедра, что от особо приятных действий так и норовили скользнуть ввысь. Всё-таки прерываясь на несколько мгновений он протягивает руку в сторону прикроватной тумбочки, в поисках смазки. Немного пошарив по ней рукой, он быстро находит искомое. Вылив лубрикант себе на пальцы, он продолжил свое дело. Но только в этот раз к языку добавился еще и палец. Чего и стоило ожидать, через пару минут подобных фрикций его бедный муженек не выдержал и с глухим стоном кончил на простынь. — Ты не устал, Сань Лан? Если да, то мы можем немного передохнуть. Хуа Чэн на это только фыркнул в подушку и сказал: — Ох, гэгэ, ты меня явно недооцениваешь. Пока ты будешь меня подготавливать я как раз буду готов кончить еще раз, ха-ха. Не став спорить с ним он сел на колени, и продолжил двигать пальцем внутри него, стараясь максимально раздвинуть податливые стенки. Вскоре решив, что можно добавить еще один, он подлил смазки и вошёл средним пальцем на пару фаланг. Тем временем его супруг готов был растечься лужицей под ним. Се Лянь был таким заботливым. Он всегда максимально аккуратно разрабатывал его, периодически затягивая этот процесс на минут десять, а то и дольше. Всегда делал это так нежно, боясь причинить даже малейшую боль. Даже просто думая об этом, невольно ощущаешь то, насколько ты любим, а чувствуя это наяву, и вовсе можно было умереть от того, как сильно щемило сердце от этой невыносимой ласки. Именно потому сам он никогда не подготавливал себя заранее, ему нравилось то, как это делал сам Се Лянь. Его мысли прервало то, что пальцев было уже не два, а четыре, и все они уже свободно входили в него, сопровождая это пошлым хлюпаньем лубриканта. Его Се Лянь тоже никогда не жалел. Всё ради комфорта и удобства его любимого. — Гэгэ, я уже готов, правда. Можешь начинать. — Как скажешь, милый. Скажи, если будет больно, — в конце-концов в таких делах никогда не стоит спешить, и хоть он и делал это уже не раз, независимо от обстоятельств волнение за него всего присутствовало. — Мой драгоценный муж потратил на подготовку внушительное количество времени, смазки и пальцев. Я боюсь, как бы я не уснул, пока не получу желаемое. Мужчине ничего не оставалось кроме как вздохнуть и перевернуть капризничающего Хуа Чэна на спину, подложив ему подушку под поясницу. После того как он сам устроился поудобнее, он поднёс головку ко входу. — Уверен? — для верности снова спросил он. В ответ ему кивнули, мол «давай уже», — Хорошо. Красная от прилившей к ней крови, головка члена надавила на колечко мышц и начала плавно раздвигать сфинктер. Войдя уже наполовину он чуть сменил угол входа и попал прямиком по простате. — Ах, гэгэ! Сильные руки тут же оплели его шею, и прижали к себе, в это же мгновение таким же образом обнимая его за талию ногами. — Гэгэ, гэгэ, прошу тебя — двигайся, — посыпались жалобные стоны и всхлипы на ухо. Утробно рыкнув на это, он вцепился в чужую талию пальцами до синяков, и прикусил мужу шею, одним резким движением войдя до конца. До этого еще кое-как связные между собой слова Хуа Чэна тут же превратились нечленораздельное поскуливание и неясные мольбы. Но Се Ляню не нужны были объяснения — он прекрасно знал, чего желал его муж. Начиная постепенно наращивать скорость, он опять вернулся к своему любимому занятию — к разукрашиванию ни чем неповинной шеи метками и засосами. Это всегда доставляло ему особое удовольствие. По нему никогда и не скажешь, но он был собственником. Возможно он даже сам не до конца осознал насколько. После каждого их секса, вне зависимости от того, кто был в роли принимающего, шея, плечи, грудь, бедра, и даже иногда щиколотки с запястьями Хуа Чэна, были все в любовных метках, которые так и кричали: «Моё! Только моё и ничьё больше!». И этот раз был не исключением. Его муж, одни небеса знают каким образом не сорваший голос от таких криков, уже был на пределе. Ноги и руки совсем отказывались его слушаться, мертвой хваткой вцепившись в нависающего над ним Се Ляня. Мозг был не в состоянии оформить даже одну связную мысль, а в голове мантрой звучало только «Гэгэ, гэгэ, гэгэ». Уже приближаясь к финалу, они прижимались друг другу так тесно, что было сложно понять где начинался один и заканчивался второй. И вот, наконец достигнув своего предела, лицо Хуа Чэна исказилось в блаженстве, и с губ сорвался последний протяжный стон. Се Лянь толкнувшись еще пару особо резких раз, кончил вслед за ним. Приятная усталость накрыла обоих. Размеренные оргазмом, они просто лежали прижавшись лбом ко лбу, лениво целуясь. — Думаю, — отдышавшись и приняв сидячие положение, произнёс старший, — нам явно надо в душ. Будет не очень приятно, если моя... Кхм.. Сперма засохнет внутри. — Как скажешь, но я не в состоянии ходить. Боюсь, гэгэ придётся нести меня на ручках. Сказав это он протянул руки вверх, показывая, что он готов к тому, чтобы его прямо сейчас взяли и понесли. Хихикнув, Се Лянь поднял его. Поддерживая его за спину, он шагал в ванную, попутно думая о том, что после того, как сейчас они отмоются, ему придётся ставить чайник по новой. К сожалению за эти пол часа он вероятно уже успел остыть. Но о этом он жалел в последнюю очередь. Сейчас куда важнее был тот, кто совсем уж размякнув повис на нем как обезьянка, положив подбородок ему на плечо и тихо посапывая. Слушая его размеренное дыхание сердце как-то само невольно наполнялось нежностью. Прижав мужа к себе посильнее, он открыл дверь в ванной и скрылся за ней. Спустя еще пол часа они всё-таки уселись на диван в гостиной и смотрели телевизор, тихо разговаривая о своём, а на кофейном столике стояли кружки с ароматным чаем.