Рапсодия чувств

В начале было Ничего. Огромный белый лист, без начала и конца, совершенно белый. И было приятно, что нескончаемый горизонт никогда не станет тем, что не может понравиться, никогда не станет чем-то неправильным, наоборот, будет огромным нейтральным Ничего, которое даже если и расстроит, то только своей пустотой. Зато можно нарисовать то, что хочется, аккуратными тонкими чёрточками, сделать набросок, иллюзию идеальной жизни, которая бы его полностью устраивала. Инк этим и занимался. Пускай все будет из чернил, из цветных красок, пускай лишь имитация, но художник к ней привык. На белом чистом листе будет находиться только то, что ему нужно. Идеалист не научился чувствовать, а только создавать ту реальность, которая угодит ему. И, абсолютно не испытывая никаких эмоций, он однажды ворвался в реальную жизнь с настроем хранить то, что он ощущал. Бесцветный глаз видит мир таким же белым, пустым, одинаковым – но достаточно влить пару красок, чтобы появились эмоции. Инк набрался базовым запасом, лишь выбирая, что ему чувствовать, исходя из общепринятых норм и правил, просто бездушно вливал в себя ещё одну краску, сперва равнодушно наблюдая за тем, как эмоция питает его, а потом... Наслаждался ей, испытывая в полной мере. И суть в том, что он относился ко всем эмоциям абсолютно одинаково. Светлая бесхитростная радость или погружающая в тягостную тоску грусть окутывали его совершенно одинаково, и ему было все равно, что испытывать; применяя, где нужно, актуальные сейчас чувства, Инк видел себя абсолютно нормальным человеком, который испытывает обычные уместные эмоции... Этого он и хотел. Он не стремился показываться перед другими кем-то особенным даже несмотря на то, что помнил о своей важной и значимой цели, испытывая за это гордость без всяких красок и считая себя лучше других... Да он и не мог по-другому , так как искренне считал что его роль нужнее, чем обычные жизни других. Внешне притворяясь простым человеком, Инк никогда не забывал о том, что он – тот, кто хранит вселенные, а значит, может делать всё, что угодно ради своей цели, даже пренебрегать некоторыми "моральными" устоями и совестью... Впрочем, это легко, слишком легко, это тонкая грань, которую так легко перешагнуть, даже этого не заметив. Инк и не замечал, если не искал в этот момент угрызений совести специально, а чаще всего он их и не искал. Да, конечно, иногда он и хотел вызвать правильные чувства, когда его союзники нуждались в понимании и утешении, и Инк считал, что этого они заслужили и он может им этим отплатить. Тут да, хранитель стремился к справедливости. Но вот проявлять тёплые чувства к тому, кто может не отплатить взамен, он никогда не считал нужным... Такое себе. Больше потеряешь. Инк видел, как поступал Дрим и как потом за свою " доброту" отхватывал. Чем такое, лучше вообще быть равнодушным, а то будешь проигрывать, всех жалеть, пытаться простить. Не оценят. Под таким углом свойственная природная "бездушность" Инка тогда казалась крепкой и надёжной бронёй, даже отличной защитой. Инк давно научился задумываться над тем, что "психопатам" в этом мире легче, чем добрякам. Хотя смотря как повезёт – если добряк удачно устроится, он будет счастлив, но ведь есть и некие индивидумы, что позволяют себе уничтожать других, поступать безнравственно, да ещё и всего добиваются. Они ведь тоже счастливы, и даже любви какой-то заслуживают, даже и близких имеют, которые за них переживают... Мда, жирный намёк на чьего-то дорогого " злого" брата. А Инк видел себя кем-то нейтральным, не плохим и не хорошим, просто во всём правильным. Но почему тогда, если даже безумные маргиналы заслуживают любви, то он сам – нет? Ах да, он же бездушный... Этим ли всё сказано? Могло быть такое, что Инка и оскорбляли несправедливо, и боль ему причиняли. Обычные " нормальные " существа с совершенно естественными эмоциями – монстры довольно неприятны, циничны и жестоки, а Инк всегда выбирает меньшее из зол, он всегда и есть меньшее из зол, и, собственно, не делал ничего плохого. Он не заслужил. И при этом, однажды "отхватывая", испытывая за это расплату, унижения и страдания, он стремился убедить себя в том, что совсем ничего не чувствует. Возможно, оно и было так. Душа никак не реагировала, но запоминала. Распалялась, эмоции появлялись яркие, но по насыщенности такие же, как сильная радость. Собственно, Инк мог их уравнять и сам настроиться, как чувствовать. Внешне его ничего не ранило, он сохранял спокойствие и хладнокровность. Память и рефлексия никуда не уходила, а вот воспринимать... Он мог унять боль, сняв эмоции, приняв "чувственное онемение". В борьбе все средства хороши. Его оскорбили, заставили умирать, да хоть изнасиловали на глазах у всех – Инк может испытывать от этого хоть " взбудораженный восторг" ( у него правда была такая краска припасена на особый случай в кармане для особо крупных боёв), и ему будет всё равно... Однако почему опять в поступках тех, кто на него нападает, не видят ничего предосудительного? А обвиняют Инка, который тем, что произошло, мог ранить чувства младших, невинных союзников, которые это "действие" увидели, раз об этом не подумал. Но он же не мог предвидеть, что другие смогут сделать, даже если это его враги, он их всё равно не поймёт... Как не поймёт и тех, кто оказался ранен увиденным. Ну да, бездушный, и что. В мире, где каждый выбирает меньшее и менее опасное зло, он и есть это неопасное зло. Полно вокруг тех, кто хуже его намного. Но они – " живые", а значит, их эмоции другие могут понять. А он бездушный. И душой ему мало кто близок. Но, если посудить, Инк делал всё правильнее, полезнее. Он изначально был на это настроен. Этот мир и с битвами, и с ежедневными делами для него – всё равно пустой. Плоский, примитивный, грязный даже со всеми этими отношениями, родственными связями, обидами и конфликтами. Инк художник, он творец и личность, которая стремится к возвышенному. Он призван хранить, и будет это делать, но смотреть на всё более беспристрастно. Он был бы и рад чувствовать... Но видит, какую боль это причиняет, а поэтому просто играет роль, что во всём участвует, чтобы оставаться в гуще событий и просто знать, о чем там идёт речь. Инк привык, что его мир для него важнее... Свой холст с баночками красок, возможность создать свой идеал. Это окружение ненадёжно – все, даже Дрим и Блу, могут в любой момент... Не то чтобы предать, а просто не оправдать своих ожиданий, что намного хуже, ведь Инк привык всё знать заранее и планировать точно там же, а если они поступят по-своему, у него это не получится. Так зачем обвинять его в бездушности, если своих мыслей и планов у него – целая палитра, просто он не собирается этим с кем-то делиться и открывать? У него своя битва и свои страдания... И мало кто сможет увидеть и понять то, что чувствует Инк каждый день, когда открывается сам себе и может над этим поразмышлять. Впрочем, он и так будет это делать – бездушность в некотором роде тоже нужно уметь объяснять. Считается, что если Инк бездушен, то он должен просто выполнять свою миссию. Его не нужно жалеть, любить, позволять ему ошибаться. Он – не друг, даже если докажет обратное, его преданность всегда находится под вопросом, он же не чувствует, а значит, не может её испытывать. А что, неужели обычные живые существа могут быть искренними во всём? Инк относится к предрассудкам, направленным на него, с заметной усмешкой. Хотя какая ему разница... Друг, враг – он всё равно никого из них и не полюбит, просто будет относиться как ещё к одной из вех своей истории. Инк чувствует выгоду и правильность, продаёт чувства и покупает. Ему – главное испытать эмоции, сделать их больше, разнообразнее и многоплановее. Только так он не отойдёт от цели, станет коллекционером эмоций. Сегодня он поссорился, завтра – испытал счастливую близость. Краска впитается в воспоминание и оно станет реальным, хотя можно по-прежнему относиться к нему как к нарисованной заметке. Инк коллекционер, он собирает эмоции, чтобы впоследствии их вспоминать и рефлексировать. К каждой из них он относится как к случайно добытому достижению, будь оно по-депрессивному невзрачным, или же наивно ярким в своей исключительной красоте. Какая разница, если это – всего лишь вехи в его жизни, смысл которой заключается в том, чтобы испытать как много больше всего разнообразного? Именно так Инк и воспринимал людской смысл. Ведь, в конце концов, он начинал с белого листа со своим идеальным наброском. И, если появились какие-то отклонения, художник может просто в них не верить, не воспринимать их, ведь реальность – это лишь очередная случайность. Чувства... Хотелось бы Инку жить по их правилам, так намного проще не задумываться, и всё же рано и поздно получить то, что желаешь, однако он относился к чувствам все равно как к чему-то ограниченному... Убери их – и ничего не останется, всё та же пустота. А Инк всё же был идеалистом, он хотел охватывать более возвышенно, более размашисто... ... Он привык к жизни и времени как к одному большому полотну, которое состоит из разных событий, и именно в постижении этих событий, достижении действий, которым эти события предшествуют, и состоит смысл. Можно добиваться попутчика, выгоды – ваше право, так и нужно поступать. Проигрыш лишь в том, что можно что-то упустить. Тогда на месте должного события появляется не пустота, а разочарование, что намного хуже... ... Инк знал это чувство. Когда он остаётся один, хотя впрочем, может видеть себя одиноким даже среди толп и во время разговора с кем-то, он может задуматься и впасть в апатию, когда вдруг ему совсем не хочется чувствовать. Это раньше он убеждал себя, что вовсе ни в чем не нуждается, всем доволен и вообще всё его устраивает, стоит лишь ждать от жизни нового разнообразия. Нет, не устраивает. Как часто Инк получает горечь, сухость во рту, либо от переизбытка чувств, кажущихся фальшивыми, либо от их недостатка в нужный момент, когда не успевает прочувствовать настоящее или же что-то упускает! Как часто он замечает не только в себе, но и в мире вокруг, неискренность, понимая, что если нарисовать по-другому, то всё станет лучше и даже правильнее, но, к сожалению, в жизни получается такая вот незаурядица. И, наконец, когда он понимает, что глубоко ошибается, и на самом деле его жизнь всё ещё остаётся пустой, а палитра – это лишь выдуманность, наигранность, чтобы показаться кем-то особенным и живым, он отлично видит, что мало кому нужен на самом деле, и это не то чтобы его расстраивает, ведь до этого он всё время убеждал себя, что люди нужны ему только ради воспоминаний, только ради получения выгоды, надежды на будущее... И Инк знал, что однажды поплатится за такую расчетливость. Тогда, когда уже не сможет взять любую краску, притвориться и блефовать. Тогда, когда всё тайное станет явным и все узнают, как на самом деле работает "бездушность". Тогда, когда не получится подстраиваться, тогда, когда все увидят его истинные эмоции, то есть их отсутствие, он окажется с открытой душой нараспашку, раскрытой. Обессиленный, без чувств и эмоций, с сухой и скудной реальностью, которую сам не в силах изменить оттого, что внутри него ничего дельного не находится. И тогда не будет влиять, сколько раз он выливал на себя краски, приобретая энергичный энтузиазм – такое всё равно было хоть и пламенным, ярким, но быстро заканчивалось, оставалось после этого только разочарование и пустота. Когда краски закончатся, он больше не будет чувствовать, а это равно отсутствию самой жизни. Просто скитаться, как бледный, бестелесный признак, без цели, если лишиться своей же борьбы. Бездушный – здесь даже не может вытечь и слезы, художник может лишь использовать тоску, когда она есть. А если её нет? Инк может использовать других в своих целях, но, когда случайные попутчики замечают в его глазах бездонные провалы, они сами уходят, покидают и навсегда скрываются в истории судьбы. Воспоминания становятся острыми, неважными, безликими. Вместе с отсутствием краски пропадает вера в цель, в будущее, пропадает какой-то смысл. Инк хотел бы подчиниться зависимости, стать привязанным к ней, но ни к чему свыкнуться он не может, не может испытать даже этого. До этого Инк был "хорошим". Потом предрассудками общества его сделали " плохим и бесчувственным ", но даже тогда ему стало абсолютно всё равно. Инк знал, что не важно, кем быть, важно, как это будет происходить на самом деле... Если "никак", то это хуже всего, ведь даже апатии не будет. Снова остаться наедине с самим собой в своём пустом мире, внимая скрипучей тишине, когда остаётся память о предыдущих ярких эмоциональных воспоминаниях, снова пытаться создавать, когда не выходит ничего, даже простенький чернильный набросок. Инк подпитывался от активной жизни, но оказался в клетке собственной бездушности, и это было вовсе не от собственной злости, не от неудач, а от бесчувствия. Когда краски перестали на него действовать, когда организм стал требовать всё больше и больше, так как становился менее чувствительным, Инк понял, что эта история была безнадёжна с самого начала...