Шестёрка и секрет

      Мне тяжело принять то, что я сделал. Слишком тяжело. Раньше даже не думалось, что я на такое способен, что у меня будет подобный опыт, что я такой. Без пятнадцати шесть утра. До подъёма осталось больше часа. Сна ни в одном из красных от слёз волнения глаз, перед которыми беспрестанно и неумолимо чётко мелькают кадры вчерашнего вечера.       — Кеш... — с паузой после и растягиванием гласной обращается ко мне Ваня, когда его ноги уже оказываются меж моих. Он сидит на своей кровати, спиной упираясь в поставленную подушку и подминая под ступни белое лёгкое одеяло. Я же стою на коленях и смотрю на него сверху вниз. Его хорошо освещает луна и её помощники-звёзды. Мои мысли пусты, как бланк ответов малютки-ученицы на проверочной работе, когда та отвлеклась на происходящее за окном. Так же глупо она забывает обо всём важном, как я сейчас забыл где-то адекватность. Действиями правит это новое для меня и моего тела импульсивное влечение. Я никогда не был таким смелым, тем более на смене в лагере, где слишком много незнакомых людей. — Ты чего?       Я вспоминаю, как мы сбежали с очередного вечернего мероприятия с участием всех отрядов без разрешения по моей инициативе. Я обещался, что он поймёт, почему я его тащу в комнату в такой момент. Мне не было стыдно, будто это обычное дело или вообще незначительное делишко.       — Ничего такого, — с улыбкой и невидимым сарказмом отвечаю я. Мой голос не похож на тот, который я использую в обычной жизни: тот высокий и тихий, а этот, так же не отличаясь громкостью, стал намного ниже. Не думаю, что Ванька увидел мои расплывшиеся в гримасе удовольствия от мнимой власти губы в сумерках, тем более моё лицо находится в тени. Он должен был почувствовать улыбку в интонации. Друг, судя по резкому выдоху, почувствовал ещё и мою руку на паху.       Ох! Почему же сегодня утром я другой человек? Почему мне стыдно только сейчас? Почему я не остановился тогда? Почему... он не остановил меня?       Ваня тяжело дышит от ощущений и иногда закрывает рот рукой. Видимо, чтобы сдержать голос. А то мало ли, кто тоже сейчас не на мероприятии. Мне льстит его реакция на мой первый минет. Правда, я веду себя так, будто получил высшее образование в сфере «Вафлёрство». Это даже смешно. Я ускоряю движения, втягиваю щёки и слышу первый настоящий стон, который мой друг не успел заткнуть. Ради такого стоит стараться дальше.       — Стой... Прекрати, — сдавленно шепчет Иван. Я не слушаюсь.       То есть, он пытался меня остановить. Но вот только: это произошло прямо перед его разрядкой, да и он не пытался применить физическую силу. Если бы правда не хотел этого, то смог бы остановить. Он точно сильнее меня.       Сейчас я лежу почти сразу под потолком и бессмысленно ищу в разных его точках что-то интересное. Я нашёл не отличающуюся от других точку, которая стала завораживающей. Так уж повезло попользоваться двухъярусной кроватью в этом лагере! Подо мной лежит Ваня. Он, скорее всего, ещё спит.

***

      Утром, днём и в части вечера я старался даже не смотреть на того, к кому с пылающим упорством приставал несколько часов назад. Слишком стыдно. Я не знаю, можно ли ему доверять, стоит ли ожидать чего-то с его стороны. Оу, я даже не знаю, кто в меня вселился в той прохладной и чарующей темноте, напрягающей своей чрезмерной спокойностью. Я не могу ни с кем сегодня разговаривать — просто не выходит связать и пары предложений. Хоть я и всегда необщителен, сегодня мой страх социума проявляется явно сильнее.       Сейчас у наших кроватей собираются мальчики из двух соседних комнат — восьмой и десятой. Почему у наших кроватей? Да потому что помещение слишком маленькое, чтобы как-то в нём по-особенному встать и быть не около всех четырёх спальных мест сразу. До отбоя успеем поиграть во что-нибудь эдакое, лагерное.       Я не заметил, как десять парней, не считая меня, сели в кружок в центре комнаты и решили играть в «Вампира». Нужно присоединиться, а то совсем отрешённым посчитают. Как я понял, это упрощённый с одной стороны и усложнённый с другой аналог «Мафии», где убийца всего один, все остальные мирные, но каждый выбивает себе действие для выявления вампира с помощью игрального кубика. Кто это выдумал? Не играть со всеми было бы странно, поэтому, сидя среди малознакомых ребят, я получил роль от ведущего. Мирный. Вот и хорошо.       Не слушаю ничего, что происходит вокруг, только закрываю и открываю глаза по команде, сменяющей время суток. Почему ведущий так доверяет просто закрытым глазам? Любой при таких условиях может подсмотреть! Два раза мне выпало действие «Промолчать», когда кубик лёг единицей вверх. Это значит, что я совсем никак не участвовал, и даже примерно не знал, что происходит в игре на данный момент времени. После второй единицы я захотел послушать, как играют ровесники без меня.       — Четыре! — сказал Никита. Все закрыли глаза. Я это заметил и чуть позже остальных исполнил то, что, как мне показалось, подразумевалось под четвёркой. — Я даже предположить не могу... Может, Витя? — ему отказали. Так как ничего не было слышно, наверное, вампир должен был как-то коснуться Ника, а тот — что-то понять. Ладно. Не могу делать выводы с такой малой информацией. Я даже правила не услышал, может и сейчас что-то пропустил?       А Ваня меня бы коснулся? Или я ему противен? А может, наоборот? Может быть, он хочет больше, чем касаний... Я не знаю. Мы даже не поговорили после этого, даже намёками не пообщались. Невероятно страшно, неприятно думать, что теперь он считает меня грязным. Или даже считал всё время? Быть может, прошедшее время — даже не дружба, а продуманный развод глупого мальчика на услугу, предверяемый желанием высмеять человека. Мне стало слишком противно от себя. Как я позволил себе осквернить его контактом с ничтожным геем — со мной? Какой ужас! Даже слово противное. И весь я такой противный. А если...       — Кеша! — меня окликнул Максим, и видимо не в первый раз. Близко ко мне лежит кинутый им кубик с шестью чёрными точками на верхней грани. А что значит этот номер? — Ты здесь вообще?       — Да-да, здесь. Что нужно сделать?       — Ты не слушал правила? Издеваешься? — он вздохнул. — Я хочу проверить тебя, — и сделал паузу, видимо ожидая от меня ответа. Макс ещё громче сделал вдох, добавив в него голос. — Это ты отсосал Ване?       В меня будто вбили меч и провернули в ту же секунду — так ощущалось моё удивление. Как? Откуда? Хотя... С чего я взял, что Ваньке можно доверять? Наверняка это он сказал. Всем сказал. Вот же крыса. А этот вопрос — лишь способ сообщить о том, что они всё знают. Да, точно. Или было слышно? Они стояли под дверью? Ваня мог и записать видео — я не поднимал голову вверх тогда. Он мог вообще всё, что угодно сделать. По-любому я давно опозорен в личном чате либо во время тайного разговора. Да! Я себя накрутил... Мне снова неловко, но провалиться скозь землю не хочется. Я хочу прямо сейчас сгореть за секунду, распасться на песчинки или осколки стекла. Так эпичнее.       А если серьёзно, то я уже долго не в реальности. Секунды две молчу вместо ответа. «Отрешённый», — должны подумать все сейчас. Из оглашённых правил я помню только то, что если проверяют — говори правду. Вот чёрт.       — Да, — говорю я тихо и отчего-то уверенно. Смотрю в пол. В эту же секунду моя неспокойная голова решила вспомнить, что правду нужно говорить только относительно своей роли в игре, а не по поводу настоящей жизни.       — Так не ты же, — резко вступает Миха, когда я уже чувствую пламя на лице и закрываюсь ладонями. Видно, желание моё сбывается — я сгорю к чёрту. Молчание. Мишка выдал себя тем, что, будь он мирным, не мог бы утверждать, что вампир, сосущий кровь у Ваньки, не я. Он оказался убийцей, и пока каждый это понимал, прошло секунд пять. На шестой я отодвигаю палец от глаза, ибо интерес всё же есть. Я вижу, как Ваня, до этого лёжа отыгрывавший мёртвого, скрутился и стал легонько дёргаться от тихих нервных смешков. Смеётся, тварь такая. А может, и не тварь, а пострадавший, просто боится ситуации. Я же сам себя выдал. Осознание дополнилось только что. Никто же не знал. Никто не думал об этом. А я... Какой же тупой.       Комната разразилась всеобщим смехом. Я очень надеюсь, что они подумали на ошибку в раздаче ролей. Или все обратили внимание исключительно на то, что Миха сдал сам себя так быстро. Но Ваня точно думает обо мне. Мало того, что я фактически рассказал всем о нашем страшном секрете так глупо, ещё и так же глупо выгляжу прямо сейчас.       И игру всем запорол. Жаль. ​