Маленький дьявол/The little devil

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал Снейп. Он говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор Эрухабин, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора Эрухабина, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снегг. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Кейл, лежащий на столе, подняв брови, улыбнулся. Снейп как обычно чуть не забыл про урок, описывая все прелести зельеварения, но благо во время остановился. Порой ему нравилось как профессор забывая о бо всём на свете и говорит про свой предмет. Когда Кейл был еще только на втором курсе, Снейп казался строгим профессором, любившим вычитать балы за каждую провинность. Однако после очередной ссоры с отцом, когда кресного не было в школе, именно Снейп стал тем человеком что выслушал и потрепав по голове, сказал, что его отец гондон. Хоть Кейл и не впервые слышал как его отца называют так, но услышать это от вечно не довольного профессора, Кейл готов не был. Потому мужчине еще пол часа пришлось выводить мальчишку из транса. Кто-то из первокурсников Гриффиндора нетерпеливо заерзал на стуле — судя по их виду, им не терпелось доказать, что уж их никак нельзя отнести к стаду болванов. Однако Кейл хорошо знал, что профессор их даже не спросит, так как в этом году е го о целью было доказать, что Слизерин лучше Гриффиндора. Поэтому просматривая ряды факультета грифов (как их любил называть Эрухабен) взгляд темных глаз остановился на парне, имя которого знали все в магическом мире. — Поттер! — произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Быть тут Эрухабен, то сказал ему что-то на подобии: –Измельченный корень с настойкой чего?– затем бы нахмурил брови и добавил, – Да ты издеваешься... Но крестного тут не было. Поэтому сюжет пошел по другому пути.. — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа появилось самодовольная улыбка, которую можно было бы принять за презрительное выражение. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. — Снейп упорно не желал заканчивать. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Гарри сново ответил что не знает и Снейп съязвил в очередной раз продолжал урок. Для первокурсников факультета Гриффиндор уроки Снейпа обещали быть не самыми приятными. После того как профессор усадил Гарри на место, произошло еще кое-что совсем безрадостное. Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Кейл же вздохнув придвинулся к, рядом сидящему Бикроксу, благодаря вселенную за то, что лучший ученик Слизерина был его соседом по комнате. Как бы Кейл не уважал Снейпа, но его предмет был сущем адом. Профессор кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как школьники взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех, кроме Малфоя, Бикрокса и Кейла, которым, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда профессор призвал всех полюбоваться, как Бикрокс варит рогатых слизняков, кабинет вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Кто-то из первокурсников каким-то образом умудрился растопить котел, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а ученик, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Мальчишка вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес профессор, обращаясь к партнеру ребенка. ***** В три тридцать Кейл сново пересёкся первокурсниками Гриффиндора, те торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев. Первокурсники из Слизерина были уже там — как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Кейл вспомнил, как каждый раз падая с метлы, жаловался на школьные метлы Альберу (капитан команды Гриффиндора по квиддичу), уверяя, что некоторые из них начинают вибрировать, если на них подняться слишком высоко, а некоторые всегда забирают влево.