Водопадное Королевство

Давным-давно таилось в лесах Водопадное Королевство и жило там племя лунных гоблинов. Водопадным народцем себя величали, скрывались от глаз чужеземцев и гордились своими ремёслами. Практически каждый из них умел петь, был умелым охотником и рыболовом. Немногие знали таинства магии, заговоров и проклятий — самые опытные входили в совет, защищали свой дом и высших господ. Правила племенем этим семья особого рода. Ингеберг — гордый отец семейства и основатель кузнечных искусств. Мираглен — глава племенной школы и мать восьмерых сыновей-охотников. Ликвинок — единственная дочь и самый юный ребёнок в семье. Ниврелла — вторая жена Ингеберга, талантливый мастер в кожевничестве и рукоделиях. Имелось в числе Лунных Лордов множество дядей, кузенов и кузин, а также почтенный дед семейства Браглевчи. Все они были хороши в своём созидательном деле. Лунные Лорды — так звались члены той семьи. Веками Лунные Лорды наставляли народ доверять лишь своим, а чужих избегать. Оградительные барьеры сплетали их колдуны, а следопыты расставляли ловушки. И если кто-то сбегал или в лесах затерялся — все силы отправляли на поиски и возвращали назад, живым или мёртвым. Так продолжалась их мирная жизнь, пока к лунным гоблинам не пришла Высокая Хворь. Однажды разведчики племени наткнулись на лагерь — группа людей из солдат, картографа и двух жрецов. В опасной близи от Водопадного Королевства те раскинули пост. Жрецы нависли над кипой бумаг и вели жаркий спор. Гоблин-разведчик по имени Глар хотел подобраться поближе, его не пугала ни вооруженная стража, ни людность между палаток. Его напарник, Лафейни, настоял — они узнали достаточно, пора выдвигаться домой и как можно скорее. Глар не послушал. Стража не только заметила низкорослых разведчиков, но и поймала в плен Глара. Лафейни сбежал и старательно вёл неутомимых преследователей по ложному следу. Догадавшись по крикам, что какие-то из ловушек сработали, гоблин потратил часть времени на пару крюков вдоль бурелома, пока не скрылся в расселине и не вернулся домой. Новость о чужеземцах взбудоражила королевство. Большинство членов совета синхронно кивали: возвращение Глена — вопрос не одной лишь чести, но выживания племени. Пленнику следует перерезать себе глотку и сгореть до костей в походном костре, сбежать и броситься в реку, сгинуть в брюхе голодного питона или ночных тварей. Оставаться в плену и подвергаться пыткам на допросе — исключено. Это первое, что усваивал каждый гоблин с малых лет. Совет не тратил драгоценных минут. Спасательный отряд был назначен, и в состав его вошли лучшие охотники-сыновья. Немедля они бросились в путь. Добравшись до лагеря, лунные гоблины рассеялись по теням и, следуя плану, окружили наименее освещенные подступы. Ожидание не спешило одаривать их наградой — ни единого шага, ни единой фигуры, ни живой души или мертвого тела. Время вытекало из песочных часов вместе с солнцем, утопавшем под весом деревьев. Дрогбер, средний сын со сломанным носом, подал клич козодоя, но и на зов лагерь смолчал. “Это ловушка”, — совершенно точно мог рассудить каждый в лунном отряде. “Это мой шанс”, — подумал Чивассу, второй в старшинстве, и двинулся перебежками между палаток к сердцевине поста. Куча следов от сапог огроменных размеров (по меркам народца) — нелепо и наспех стерты и сметены. Каждая цепочка следов уводила прочь от лагеря во все стороны, в лес. Ловушка становилась всё явственней, но не давала покоя самобытность свечения: факела или были потушены, или горели в строгом порядке. Будто маячки заманивали под навес крупнейшей из палаток. Её центр занимал складной стол, но вместо планов и карт водружен на нём был только Глен. Чивассу взобрался на стул, его взгляд расчертил связанную тушку. Разведчик был мёртв, язык лежал рядом. Моментом позже из-под ковров раздался приглушенный чих. Резвым пинком открывая маскировочный грот, Чивассу обнаружил и умертвил сокрытого там человека. Не успел сын-охотник вернуть обагренный кинжал, как подоспели прочие из отряда. Гоблины обыскали каждый лоскут паласов и досок. Где раскрывался тайник, там лилась кровь. Люди оказались хитры, но не расчетливы. Лунные гоблины обчистили лагерь, забрали бездыханное тело разведчика и долгим петляющим ходом укрылись в ночи. Какие-то охотники вернулись спустя день, какие-то сразу, но каждый обязан был знать, что нет ни погони, ни слежки. Заметали следы и не кучковались. Почившего Глена отдали огню в ритуале на новом рассвете.

***

Третьи сутки разведчики ходили только по трое и всегда избегали дороги домой, стоило найти хоть намёк на человеческий след. Тем временем колдуны плели барьер за барьером, уповая на таинство теней и сговорческий лес. Людские отряды множились и росли, их будто воронкой тянул водопадный мирок. Лагерей было всё больше, как и солдат. Высокие подступали ближе, а под руку с ними шли темные жрецы, чьи плечи тянуло к земле под весом черепов и драгоценных камений. В одну осеннюю рань на посту был Лафейни. Наблюдая за ритуалами людей в капюшонах, он мысленно рассуждал — почему с каждым днём их картографы подступаются ближе? Почему россыпь мышиных костей и густой белый дым устремлялись к горной гряде, в сторону Водопадного Королевства? Неужели их магия превосходит оккультные тайны лунных шаманов? Наши жертвы бесчисленны, а магический заслон никогда не будет так утончен, как в самые мирные времена… Гоблин застыл, пораженный безобразностью и простотой этой мысли. Мгновением после он разделил ту догадку с напарниками по разведке. Их реакция была ярче всполохов молнии. Лафейни бросился прочь — через час весь совет, колдуны и Лунные Лорды готовы были грызть глотки за переговорным столом. Догадка Лафейни о том, что барьеры влекут чужеземцев и раскрывают местонахождение королевства, разрывала рассудок. Слишком поздно колдуны осознали уязвимость защиты. Что доказало верность веками, предало их за пару недель. Совсем скоро людские разведчики были на подступах к расселине, а через месяц обезвредили каскад из засад и ловушек, ступив на священную землю. Началась череда неравной борьбы и кровопролития. Соплеменников крали как скот и увозили в дикие, незнакомые земли. Высокая Хворь уносила с собой всех без разбору — и мертвых и живых. “Что такого особенного в этих землях? Почему не сбежать, так мы спасём хоть какие-то крохи лунного племени?” — разламывал твердь дубовой столешницы кулак Ингеберга, пока разгорались дебаты. “Водопадное Королевство таит больше силы и чистоты, чем можно представить”, — упирались племенные шаманы. “Мы потеряли так много крови — лунное племя не восполнить позорным побегом. Надо выстоять”. “Задержись мы в осаде ещё пару лун и защищать королевство уж некому!” “А уши? Вы видели, на что готовы пойти эти варвары? Они отрезают нам уши! Кто знает, для каких кощунственных целей” Лунные Лорды повысили голос, наперекор им рычали старейшины, а колдуны тихо стонали, заламывая руки под весом ритуальных браслетов. Дискуссионные баталии могли длиться вечно, но в словесную густоту вовремя втиснулся гонец. Расчесывая мрамор полов своим лбом, он в низких поклонах передал главе Лунных Лордов пергамент. Распечатав письмо, Ингеберг почти сразу же ахнул. Обширный листок дорогой бумаги как ветром унесло по рукам. Каждый гоблин в совете окунул взгляд в то, что двулично звалось “Договором о перемирии”. После той беспощадной резни и давления, на условиях людоедских и бескомпромиссных, редеющему племени предлагали “мир”. Дебаты занялись пламенем повторно. С испариной на лбу старики и отроки несли в общий котел то один, то другой аргумент, но бульон итоговых решений становился лишь противоречивей. Единственные, чьё молчание прореживало распри, были Мираглен и Ниврелла. Обмениваясь взглядами мрачнее черной стужи, жены сказали едва не в один голос. “Людской посол затребовал королевских дочек в жены для барона. Конец чистоте лунной крови наступит при любом раскладе, но так…” “Но так хотя бы будем жить”, — прошелестели губы старшего из рода – Браглевчи. Переговорный стол окутала доселе непривычная совету тишина. Зеленоватые оттенки молока блестели на свету лампад. Присутствующие гоблины запомнят этот вечер.

***

За этим судьбоносным разговором последовали новые дебаты. Две стороны нашли окно в войне и обсудили все детали не стрелами и сталью, а словами. Совет поддался на условия, людские представители не отступали. Упор был сделан на “свободе ограниченной”, “рождаемости подконтрольной государю” и “созидательном сосуществовании племени с людьми”. Что до земель — они отходят во владение людских правителей и будут значиться под флагом “охраняемых святынь”. Вуали более плотных по обманчивости обещаний никто из гоблинов доселе не знавал. Однако подпись сделана, высокий люд и гоблины с молочно-изумрудной кожей пожали руки. Ликвинок Лунную отдали замуж спустя месяц, а племя увезли в повозках за холмы. Пустели храмы водопадного народца и блеклым становился стертый мост под тяжестью сапог чужих людей. Никто не проводил тут ритуалов, никто не пел, не мастерил силки. История не кончилась провалом — она увязла в чём-то грязном, ненасытном и пустом. Обгрызанные кучки бунтарей, бандитов и шпионов заполонили сумрак человеческих проулков. И в самую бездонную ночную тишь, под лунным светлом ярко разгораясь, крадется горстка гоблинов по деревням и городам людей. Крадется, чтобы мстить.