***
Июль 1807. Тильзит, Россия. Наполеон выпрямил руку в ожидании рукопожатия. Император Наполеон, рад, что Вы в добром здравии и- Наполеон, Павлович. Русские пристально глядели на Наполеона. Они не сказали ни слова, но обеспокоенные выражения лиц можно было понять лучше любых слов. Царю откровенно не нравился мужчина постарше перед ним. Возраст не означает опыт – положение даёт опыт. Быть в положении, где ты был взращён для трона, доказывает твою зрелость. Доказывает, что это ваше законное место. Луи Капета несправедливо заменили безбожные люди, и Наполеон был одним из этих безбожников. Император Наполеон. Рад Вас видеть. Наполеон подошёл к Александру, его выражение лица пренеприятное – как же хотелось его пнуть. Он поднялся на каблуках и обхватил шею Александра – просто взяться за плечи казалось недостаточным. Наполеон разъяснил это себе так, что он просто не хотел испортить эполеты Александра. Подтянув Александра поближе к себе, Наполеон почувствовал его дыхание. Он прижался своими грубыми губами к нежным губам мужчины перед ним. К удивлению Александра, ему понравилось. Традиция сама стара как мир – она его никогда не беспокоила. Поцелуи всегда были скучными – встречаешь короля или дипломата, целуешься секунду-две, да и всё. Наполеон открыл глаза и увидел крупным планом лицо Александра – лицо ясное, а волосы аккуратно уложены. Его большой палец провёл по челюсти Александра, поглаживая волоски его бакенбард. Как жарко. Александр весь вспотел, чувствуя, как бёдра Наполеона приближаются к собственным. Как грешно. Как потрясающе. Слюна Наполеона коснулась зубов Александра. Мерзость. Они отстранились, пытаясь свести к минимуму жадные вздохи. Этот поцелуй не должен был быть таким долгим. Наполеон… Нам следует начать наше обсуждение по поводу мира. Наполеон улыбнулся. Александр посмотрел куда-то в сторону и, приведя его в павильон, выдвинул для него стул – тот сразу же уселся. Чего вы планируете достичь с помощью этого договора? - Александр спросил прямо. Пару вещей. Во-первых, Франция поможет Вам в борьбе с османами, – Наполеон хмыкнул, – с ними вы никогда не дружили, не так ли? Никогда. Иван поставил их на своё место, но это их не успокоило… Они будто хотят, чтобы их завоевали! Война за войной- Алекс? Алекс? Александра это, мягко сказано, смутило. Пытался ли Наполеон сбить его толку? Он приказал придворным покинуть помещение, а сам наклонился поближе. Наполеон, Вы сегодня ведёте себя крайне неприлично. ‘Алекс’... что Вы вообще пытаетесь донести словом ‘Алекс’? Разве это не более дружеский вариант Вашего имени? Вы пытаетесь сдружиться со мной? Мы говорим о будущих наших стран. Наполеон никак не ответил – лишь растянул улыбку ещё шире. Каждый русский за стенами этого павильона, – продолжил Александр, – умрёт без меня. Вы находите это забавным? Александр, я лишь хотел быть более приветливым, чтобы понять Вас получше. Всё, что я хотел донести – Франция никогда не предаст свою сестру Россию. Вы говорите о Франции так, будто это Ваш ребёнок. А Вы нет? – Наполеон наклонил голову набок, – Вы говорите, что любите Россию, но насколько? Вы ведь помазанник Божий. Я сам решил стать отцом Франции. Для Александра этот разговор был лишь очередным проигрышем в череде разочарований жизни. Не знаю, с какой стати Вы выбрали нечто подобное… Скажите пожалуйста, любите ли Вы свою жену? Вы слышали о Баррасе? Нет, не слышал. Больше он политикой не занимается конечно, хоть и был важен в Директории… как-то раз он устроил вечеринку. Двенадцать лет назад, если быть точным. У него была любовница по имени Жозефина, замечательная и добрая женщина. Я люблю добрых. Ну вот я и украл её у Барраса. Вы её любите? Больше всего на свете. Так вот поймите. Я встретил свою жену потому что бабушка сказала, что это поможет отношениям между Россией и Пруссией. Наш брак – это мирный договор. Наполеон понял, о чём он, но аргумент не принял. Вы говорите о мелочах. Я не отказался бы от трона ради счастливого брака. Я ведь император не просто для себя любимого – я знаю, что без меня Франции будет совсем плохо. Не каждому дано быть императором, Наполеон. Наполеон встал, услышав своё имя снаружи палатки. Сколько слов из-за того что я был “неприличным”... мне нужно идти, Алекс. Моё имя Саша, Наполеон.***
В восьмой день седьмого месяца седьмого года девятнадцатого века, Наполеон и Александр ели вместе. Основными блюдами были птица – гуси и курица. Вы что предпочитаете? Курицу. Александр передал Наполеону грудку. Вчера Наполеон спал в гостевой. Сегодня от Александра ожидалась большая гостеприимность. Двое мужчин сидели в столовой, расположенной рядом со спальней Александра, совершенно одни. Ещё курицы, пожалуйста? Александр взял массивный кусок бедра и передал его Наполеону. Тот перехватил его руку ещё до того как курица коснулась тарелки и жадно впился в неё. На тарелку он её так и не положил – ест с рук. Замечательная курица. Огромное количество золотого декора не делал столовую менее скучной. Наполеон решил сказать ещё хоть что-то. Что Вы подумали, когда впервые услышали обо мне? О Вас? Наполеон кивает. Александр недолго молчит. Я думал… Европа думала… что Вы сумасшедший. Сам факт, что якобинец стал императором Франции, сумасшедший. А сейчас что думаете? Ну, – Александр зевает и улыбается, – Вы более… зрелый, чем я думал. Хоть я всё ещё не понимаю многого о вас. Но, – продолжает он, – у Вас большое сердце. Я благодарен Вам за предложение насчёт османов. Наполеон пододвинул свой стул к Александру. Вы слишком добр, Саша. Наполеон положил руку на плечо Александра. Тот склонил голову набок и чуть не уснул прям так. …Пожалуй, я устал, – Александр встал и направился в спальню, – Я иду в свою комнату У Вас нет случайно бумаги? Мне бы кое-что написать, – пробормотал Наполеон, так же встав со своего места. Александр кивнул и повёл его в комнату. Наполеон подошёл к белому столу рядом с кроватью, а Александр лёг на матрас и вздохнул. Я никогда не представлял Вас писателем. Вы всегда казались мне более… мужественным Однажды я напишу любовный роман, – саркастически ответил Наполеон. Наполеон обмакнул перо в чернила и начал писать, от всего сердца. Письмо, адресованное Жозефине, всегда от всего сердца. Так много всего можно было упомянуть, например то, что слова Александра всегда казались ему интересными. Их разговоры шли хорошо, даже во время ссор. Его политика была подобна политике якобинца. Он был красивым, добрым человеком. Наполеон любил добрых. Чья-то ладонь спокойно легла на бумагу, прерывая письмо. Наполеон… пойдёмте-ка со мной. Конечно же, ладонь принадлежала Александру. Наполеон сел на краю кровати, смотря на Александра – тот смотрел в ответ, спокойной лежа на матрасе и ничего не говоря. Саша… разве это прилично? Только если Вы хотите чтобы это было приличным. Я всегда воспринимал Вас как застенчивого и тихого человека, – пробормотал Наполеон, взгляд его совсем уж странный, – сегодня Вы гораздо более… кокетливы. Я? Кокетлив? Наполеон нахмурился. Саша… какими бы Вы хотели видеть наши отношения? Александр не сказал ничего. Наполеон продолжил. Я никогда не ожидал что Вы проявите ко мне подобный интерес. Я думал что я лишь приду к этому плоту, подпишу бумажку, поболтаю и уйду. А теперь я в Вашей постели. Александр всё ещё молчал. Наполеон приблизился к нему на пару дюймов. Со лбов капал пот, щёки горели. Александр потянул Наполеона за шею также, как Наполеон потянул его лишь пару дней назад. Наполеон, я знаю, чего я хочу. Мне лишь нужно показать. Можно? Один кивок может привести к большим последствиям. Александр прижался нежными губами к грубым губам Наполеона. Резко вдохнув, он попытался отдышаться, но Наполеон уже сунул свой язык ему в рот, а рукой схватился за волосы. То и дело схватив ртами воздух, они продолжали поцелуй, капая слюной на форму друг друга. Как любовники. Мы – любовники? Холодная рука Александра соскользнула с шеи Наполеона и вцепилась в матрас. Наполеон разорвал поцелуй, потянул Александр к краю кровати и начал целовать его шею – поцелуи были лёгкие и нежные. Слегка покусав кожу, он возвращается к поцелуям, и так по кругу, будто ритуал. Александр уставился в потолок. Положив ладонь на голову Наполеона, он слегка толкает его вниз, жестом умоляя его пойти дальше вниз. Наполеон в ответ нахально улыбнулся и сделал как было попрошено. На штанах Александра расстегнулась пуговица, рука нежно повела по бедру – в желудке чувствовалось холодно, а в промежности жарко. Наполеон, ниже, пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста- Наполеон поцеловал его бедро и улыбнулся ему, в этот раз будто любяще, нежели пренеприятно. Он делал всё ужасно медленно и Александр ждал и ждал секса, который никак не начинался. Блять… Мужское достоинство Александра уже ясно было видно через штаны. Он был вполне себе маленький, всего дюймов пять. Мило. Наполеон наконец расстегнул штаны до конца и стянул нижнее бельё, обнажив член Александра. Тот отвернулся в сторону от стыда, но Наполеон схватил его за подбородок и вернул в обратное положение. Поглаживая член Александра, Наполеон поцеловал его в щёку. Александр жалобно хныкал. Наполеон медленно ускорялся с каждым поглаживанием, но замедлялся как только Александр начинал скулить уж слишком громко. Он взял Александра в удушающий захват и держал так, впиваясь пальцами в нежную кожу. Всё тело Александра словно горело. Ощущения были настолько приятными, что ни потоотделение, ни слюнотечение не прекращалось ни на секунду. Он не хотел ничего, только лишь кончить поскорей. Предэякулянт уже тёк на постель. Наполеон остановился. Нет. Так быстро ты не кончишь, Саша. Александр тяжело дышал и скулил. Как же чертовски приятно было быть оставленным без касания после того, как он был тронут везде, где можно. Наполеон прислонился к Александру, дыша ему в лицо. Высунув язык, он облизал лицо Александра, затем засунул палец ему в рот, высунул и облизал, прежде чем с любовью поцеловать его в губы. Всё ещё целуя его в губы, Наполеон вновь обхватил член мужчины под ним – тот, в ответ, вздрогнул от одного прикосновения. В этот раз Наполеон не остановился, несмотря на то, как громко хныкал и стонал Александр. Александр не смел сказать ничего внятного. Он не мог сказать ничего внятного. Всё что он мог – это повторять имя Наполеона и тихо сквернословить, будто стыдясь. Густая белая жидкость пролилась на постель и на форму Александра, пачкая его синий пояс. Наполеон мерзко улыбнулся во все зубы – Александру эта улыбка показалась прекрасной. Наполеон небрежно вытер руку о мундир и погладил бакенбарды другого мужчины. Простите, что я Вас испачкал. А… ничего страшного. Вы очень низкий для такого доминантного мужчины… Наполеон закатал глаза и лёг рядом с Александром, поцеловав в лицо и крепко обняв. Мне кажется, что я люблю Вас, – пробормотал Александр. Что? Вы всё, что я хочу в мужчине. Наполеон засмеялся. Вы хотите меня? …Я не вижу тут ничего смешного, – Александр кивнул и нахмурился. Саша, Вы правда меня любите или Вы просто ослеплены моим выступлением в постели? Выступлением в постели? Александр не понимает. Видите ли, Саша, Вы мне показались грустным и одиноким человеком, неудовлетворённым своим браком. Мне захотелось Вас удовлетворить. Я испытываю к Вам страсть, но не любовь.***
Луиза прекрасна сегодня, не так ли, Александр? И правда. На пороге замка была королева Пруссии Елизавета со своим мужем Фридрихом Вильгельмом Третьим. Наполеон улыбнулся женщине, взял её руку и поцеловал – Александр чуть не задохнулся от ревности. Фридрих улыбнулся Наполеону и поприветствовал его. Талейран стоял в стороне – он всё это организовал. Он тоже улыбался этому союзу, потому что это лишь союз. Всё в политике – союз, направленный на улучшение ситуации твоей страны, а не на себя самого. Только Александр не улыбался. Его всегда огорчало его положение как императора, а теперь оно его злило. Почему всё должно быть о России, а не о нём самом? Франция – этого всего лишь идея. Страны в целом – это лишь идеи. Александр и Наполеон не были идеями. Они были людьми. С чувствами, надеждами и мечтами. Но все чувства, надежды и мечты Наполеона были о Франции. Александр ненавидел это в человеке, которого он любил больше всего на свете. Все вошли в замок и расселись. Они обсуждали страны. Вот бы Наполеон обсудил Александра. Похвастался бы им, как женой. Александр чувствовал, что сейчас заплачет. Нет, он не заплачет. Он захнычет. Александр, вы в порядке? – спросил Наполеон с усмешкой. Александр кивнул. Что ещё мог он сделать? Он не мог просто встать и закричать “Я люблю тебя”. Он не мог сказать правду – правда убьёт его. Наполеон убил его, оставил его умирать. Александр облокотился на подлокотник, положив ладонь под щёку – там же, куда его столько раз целовал Наполеон – и заснул. Он позволил слезам течь. В комнате можно было расслышать лишь извинения. Один мужчина радостно смотрел, как его лоб нежно осыпают поцелуями – это Александр. Второй мужчина крепко его обнимал, ему было жаль. Ему должно было быть жаль. Это Наполеон. Александр, мне пора идти. Александр проснулся в испуге. Что? Уже? Вы возвращаетесь во Францию? – Александр хлопал глазами. Наполеон кивнул. Александр запнулся, – Я- увижу ли я Вас когда-нибудь снова? Александр вновь задыхался. Наполеон лишь поцеловал его в щёку и улыбнулся – мерзко, как и всегда. Не думаю, что Жозефина была бы этому рада… знайте своё место, Александр. Знать моё, блять, место? Александр выдавил из себя улыбку. Вскоре Наполеон уехал в карете. Да чтоб он под землю провалился.***
Дорогая Жозефина, Я люблю тебя больше всего на свете. Буду дома через несколько дней. Пожалуйста продолжай На этом письмо закончилось. Александр таращился на него в ступоре, дрожа от чистой, слепой ярости – Жозефина не знала как он её ненавидел. Схватив бумагу, попутно опрокинув чернила, Александр разорвал бумагу. Скомкав, он посмотрел на тёплый камин – теплее, чем летний день. Повторяя “ненавижу, ненавижу, ненавижу”, он швырнул комок в пламя – то разгорелось ещё пуще, демонстрируя всю свою красоту. Александр упал на колени. Когда Александр был маленьким, его отец Павел читал ему Библию. Сейчас Александр уже мало оттуда помнил, кроме одного – Иисус был безгрешным, но Иисус был человеком. И как Иисус в 11:35, Александр плакал. Это всё из-за Жозефины? Нет, зачем ненавидеть Жозефину? Она замечательная женщина и никогда ничего ему не сделала. Она мешала тому, что, итак, никогда не могло произойти. И всё же Александр не мог смириться с тем, что ему сказал Наполеон. Конечно это всё – вина Наполеона. Но Александр не мог его винить. Слишком это было неправильно. Он слишком сильно его любил, чтобы хоть в чём-то винить. Александр смотрел в прекрасный огонь. Раньше он не видел красоты в огне, но тогда он будто прозрел – огонь сиял цветами заката, цветами любви. Он смотрел в камин пока не заболели глаза.***
Маршал Юзеф Понятовский прокричал Наполеону чтобы тот подошёл сюда как можно скорее. Москва горела.