118 элементов любви

Она вышла на Аэропорту из жаркого, душного метрополитена, в котором, кажется, людей было больше, чем сельдей из той самой бочки в поговорке. В целом, чего она ожидала: уже почти семь вечера, все едут с работы, уставшие, с ничего не выражающими физиономиями, а тут вдруг она: с таким неуместным для метрополитена оптимизмом и любопытством, приклеившимся к симпатичному, строгому лицу. Она вышла, тут же достала телефон из кармана пальто. Ей не ответили, но, кажется, по ее лицу это было даже почти ожидаемо, поэтому она неспешным шагом двинулась через толпу людей, внимательным взглядом выискивая кого-то среди незнакомых и чуждых лиц. Снова достала телефон, набрала  кому-то, встала около автобусной остановки. Ей ответили, она подняла руку, чтобы быть заметнее, а потом поспешила к кому-то на другой стороне улицы, спешным, торопливым и нетерпеливым шагом, так свойственным ее неуемной натуре.  На той стороне ее уже ждали и приветственно распахнули объятия, на которые она поспешила ответить. — Привет, Жень! Какая ты красивая! – восхитилась встретившая ее теплыми приветственными объятиями девушка с темными волнистыми волосами и рыжеватыми кончиками волос – похоже, старое окрашивание уже давно начало отрастать, но ее симпатичному, смешливому лицу шло даже это.  Вторая девушка, культурно стоявшая чуть в стороне, будто стесняясь, потянулась к ней следом, Женя обняла и ее. — Ты, должно быть, Маша? – Женя уже привычно улыбнулась ей своей широкой, яркой улыбкой, искренне, потому что девушка успел понравиться ей еще в чате, а сейчас выглядела даже лучше, чем с фотографии на аватарке.  Она подтвердила ее правоту, и они двинулись во дворы. Вела Настя, которая решила показать новеньким школу и поперезнакомить их всех. Она смеялась чуть ли не через каждые две минуты, и Женя про себя беззлобно окрестила ее хохотушкой.  Школа оказалась большой и красивой, с длинными окнами в пол, вся такая модернизированная и современная, что-то даже немного с вайбом типичных школ из американских сериалов про старшеклассников. Двор просторный, с несколькими спортплощадками, футбольным полем и беговым треком – даже как-то стыдно было назвать его просто двором, потому что в ее старой школе двор дай Бог включал в себя небольшую площадку, пару лавочек для скучающих в ожидании своих чад родителей и маленькое футбольное поле, где, в целом, было нормально, но не так, как тут. Старая школа ну никак не шла в сравнение с новой, банально хотя бы внешне. Про внутренне Жене еще предстояло узнать. Они как-то обогнули школу дворами и вышли в какой-то двор с другой стороны. Настя залихвацки махнула рукой, зовя за собой, и без стеснения перелезла через невысокий заборчик, устремляясь к длинной лавке на детской площадке. Маша, тихонько хмыкнув, полезла следом. В любой другой ситуации Женя бы обошла и прошла бы по дорожке, ведь до нее ведь было не больше пяти метров, но сейчас, подобрав полы пальто – несмотря на последние дни лета, она решила одеться потеплее, зная, что к вечеру будет холоднее, а прогулка обещалась быть долгой,  – перелезла через многострадальный и смешной, уже покосившийся заборчик. Настя обладала каким-то невероятным умением заражать не только смехом, но и немного шаловливыми идеями, и обычно правильная Женя не стала противиться, а, наоборот, поддалась этому ребяческому порыву, лишь внутренне пожав плечами.  Она плюхнулась на скамейку вслед за девочками, которые уже затянулись ашками и почти синхронно выдохнули пар.  Женя не курила, но запах ашек и айкоса ее не раздражал, а вот от запаха курева после сигарет ее выворачивало: казалось, что по легким проскользили наждачкой. Миленькая блондинистая Маша, затянувшаяся ашкой, смотрелась довольно необычно, но Женя лишь прикусила язык – совершенно не ее дело. Ее ведь девочки не стали замучивать вопросом, почему она не курит, и предлагать затяжку тоже не стали. Женя бодро включилась в разговор, от души временами посмеивась, потому что Настя обладала каким-то невероятным талантом из всего сделать мемную ситуацию и посмеяться над самой собой, а Маша изредка вставала короткие, но уместные и забавные ремарки – первые минуты смущения во время знакомства для нее, видимо, прошли, и она уверенно влилась в диалог, открывая вторую, немного язвительную и саркастическую – по-доброму – язвительную вторую сторону своей личности. Женя удивилась, но приятно – Маша ей сразу понравилась, и ей хотелось немного ее раскрепостить и расположить к себе, потому что она казалась очень интересной – и неспроста, как выяснилось.  Они уже перешли от обсуждения своих хобби к воспоминаниям о сдаче ОГЭ и переживаниям по поводу грядущего в этом ЕГЭ, и Женя, собирающаяся сдавать английский и литературу, практически накинулась на Машу с вопросами, когда та сказала, что тоже рассматривает литературу как вариант для сдачи.   Настя на пару секунд выпала из диалога, кому-то торопливо настукивая длинными ногтями по клавиатуре телефона, а потом и вовсе перегнулась через скамейку и заорала, маша рукой: — Костян! Мы тут! Женя от неожиданности чуть не вздрогнула, оборачиваясь.  К ним навстречу широким, уверенным шагом двигался высокий блондин, в широких карго-штанах и черной кожанке, якобы небрежно наброшенной поверх какого-то рокерского свитшота с Нирваной.  Его она тоже видела в чате и знала, что Костя играет на гитаре и уже собирает всех неравнодушных на свой концерт – она тогда только поразилась этой уверенности в себе, потому что сама никогда бы так не смогла. А сейчас уверенный в себе до невозможного гитарист-раздолбай – судя по забивательскому образу жизни – приветственно обнимал Машу и Настю. Женя также не избежала этой участи – не хотела показаться ханжой, хотя совершенно не привыкла обнимать незнакомых людей, пусть и была тактильным человеком до невозможности. От него приятно пахло какими-то по-взрослому мужскими духами и химически-кислотным одеколоном, который ядовито пахнул в нос. Когда он отстранился, на шее от резкого движения бряцнула неширокая серебристая цепь, и Женя заметила, как в правом ухе одиноко качнулась черная сережка-колечко. В целом, его можно было описать как рокера-цыгана или цыгана-рокера – в зависимости от того, что считать приложением: цыгана или рокера. Она усмехнулась самой себе и быстро скалькулировала в голове, что все же рокерства больше, где-то шестьдесят на сорок, поэтому все-таки рокер-цыган. Цыган – приложение. Да, душности и заумности ей было не занимать, но она считала это забавным. И вообще, она ведь это не озвучивала: просто подумала. И что в этом такого? К тому же, Костян, вероятно, не обиделся бы – да и с чего? Это практически лучший комплимент, на который она была способна в адрес противоположного пола, хотя за собой обычно немногословия и сильной неуверенности в себе не замечала – просто ее очень редко цепляли парни, а вот девушки, пусть и чисто, увы, визуально – практически постоянно. Но Костян все же, надо признать, был хорош. Влюбляться она совершенно точно не планировала: впереди ждал не слишком веселый ЕГЭ, да и в принципе они с Костей были людьми из разных миров, но объективно не оценить его крутость она не могла. Женя плюхнулась на скамейку между Машей и Настей, Костя пристроился сбоку – для этого всем пришлось еще немного сдвинуться вправо, и Женю обдало клубничным паром, который выдохнула Маша. — А в целом, что про школу, преподов скажешь? – подала голос Маша, обращаясь к Насте. — И про одноклассников, – вставила Женя, с улыбкой поворачиваясь к смешливой приятельнице. Настя загадочно усмехнулась, явно готовясь со всем фарсом провести краткий экскурс по школе. Трое новеньких навострили уши.  — Математичка – сурово спрашивает, злыдня и настоящая сука, информатик на чилле на расслабоне, русичка ничего так, но душнит иногда жестко, биологичка на лайте тоже, особо не доебывается, географичка вообще зайка. Историк ебнутый немного – без рофлов, он однажды битой по столу долбанул и парту сломал, чтоб тихо было. Англичанок две, как повезет, не знаю, в какую группу попадете, одна ангел во плоти, другая – сухая душнила, но как-то у нее выживают – если инглиш знаете хорошо, то жить можно. Еще кто, – задумалась она, снова затягиваясь, – Физичка кайф, вообще не трогает и все хорошо объясняет, даже я со своим 2.80 что-то понимаю. Насчет физры пока не знаю, мужик хороший чел, жена его – та еще озлобленная стерва, но я у нее уже год почти не появляюсь. Скорее всего, она будет. Это тотал пиздец. А! – Настя вдруг неожиданно рассмеялась, – Забыла совсем! Химик еще же есть. — А он что? – не поняла внезапной логической цепочки Женя. Настя снова загадочно хмыкнула-фыркнула, давя будто смущенную улыбку в щеках. — А химик – он норм, понимает, что нам химия его особо не всралась, но бывает иногда у него сучье настроение – и он доебывается жестко, но списать обычно можно, он вообще в класс типа не смотрит, сидит себе чет там пишет. А еще он в красном шарфе часто ходит, ближе к зиме типа, – и Настя снова усмехнулась одной ей понятной шутке. — А причем тут красный шарф? – Женя снова почувствовала себя абсолютно тупой, но не спросить не могла: Настина интрига все же сломала ее любопытство. — Знаешь, кто в красных куртках ходит? — Ну? — Так вот, по школе такие слухи о нем и ходят, потому что красные куртки носят только… Договаривать Настя почему-то не стала: то ли из-за сочувствия к тонкой душевной организации, которая аршинными буквами читалась у Жени на лице, то ли из чувства глубокого уважения к химику, но в этом не было такой уж большой необходимости – все трое и так все поняли. Не понять было невозможно: такой популярный звук из тиктока знали все, даже те, кто в тиктоке и не сидел вовсе. — Ну, а шарф в чем виноват? – не унималось Женино любопытство. — Да шутка такая просто, – добродушно рассмеялась Настя, наблюдая за ее шокированным выражением лица, – Да и вообще, ты его просто не видела: он такой манерный, пиздец, – и закашлялась, резче обычного вдохнув пар из фильтра. Костян и Женя, сидевшие по бокам, понимающе постучали ее по спине, хотя в этом не было особой необходимости. — Жеманный? – переспросила Женя. — И так можно сказать. Типа такой бич и экстримели слэй энерджи – вот такой он. Женя попыталась представить себе экстримели слэй молодого химика в клетчатой рубашке и с красным шарфом – почему-то мозг сам автоматически дорисовал рубашку – и не смогла от абсурдности этих мыслей. Но теперь ей определенно стало любопытно посмотреть на этого химика – че, реально такой? И реально ли его красный шарф говорит о том, что он…? — А классрук кто? – встрял в разговор Костя, вырывая Женю из мыслей и заставляя обратить внимание на Настю. — Ой, хрен их поймешь. Как всегда все в последний момент делают – расписания нет, классрука нет – я даже не по всем предметам уверена, кто будет. Вот такая вот элитная специализированная английская школа, – развела руками Настя, как бы укоряя этим все руководство и весь преподавательский состав элитной специализированной английской школы разом. Оно и понятно – всем не терпелось поскорее увидеть расписание и просчитать свои шансы на выживание.   С легкой Настиной руки темы разговора как-то резко перешли на перетирание косточек будущим одноклассникам и все самые свежие сплетни, которое добыла  Настя по своим многочисленным друзьям. Женино беспокойство насчет будущей школы и класса заметно снизилось, и она забыла обо всем, впервые за долгое время просто спокойно общаясь с новыми приятелями.