Unholy.🔥

— Уведите её. — Скоммандовал он, не удостоив и взгляда. Асдис вздрогнула. Сколько ненависти, жестокости, злости было в интонации. Так, словно был готов воплотить угрозы в реальность. Двое мужчин подхватили её, таща по коридору. И не было сил даже сопротивляться. Не было сил плакать. Она только успела прошёптать холодное «ненавижу», когда дверь кабинета Му Джина закрылась. Он не обернулся вслед. Лишь ухмылка, напоминавшая собой оскал хищника, озарила смугловатое лицо. Расскажет всё, куда денется? Главное надавить на болевые точки в нужный момент. Он не планировал её убивать изначально, да и сейчас не горел желанием. С ней можно было сделать столько всего, более интересного, при желании. Отпустит, когда надоест. Если надоест, конечно. Превратит в безвольное животное, запугает до смерти. Ему нравилось ломать людей, особенно — тех, кто вставал на пути. Нравилось причинять боль. Играть, точно марионетками. И Асдис станет очередной. Взяв её смартфон, он написал сообщение её друзьям от её имени, что с ней всё хорошо, разве что слегка приболела и не появится в ближайшем времени. Отцу написал, что ей нужно какое-то время побыть одной и осознать смерть близкого друга. После чего вынул сим-карту, разломав надвое. Её не станут искать, был в этом уверен. А если и станут, не найдут. Никто не заподозрит его в похищении девчонки. Пусть пока подумает о своём поведении. Ему нравилось осознавать свою власть над безвольными пешками. Над теми, кто были слабее, кто пошли против него. И, окажись бы они с Асдис в другой ситуации, наверное, не удержался бы от соблазна переспать. Напоил бы коктейлем, сорил бы комплиментами, пока не сдастся. После ушёл бы, не прощаясь. Отношения были в принципе не для него. Му Джин в свои тридцать семь ни разу не был женат, и не стремился. Не хотел подвергать опасности тех, кто дорог, из-за своего рода деятельности, поэтому и не привязывался ни к кому. Ему проще было завести очередную любовницу, а когда начнёт выносить мозги, выставить за дверь, чем построить отношения, в которых не нуждался. Какая же дура. Му Джин хмыкнул, вспоминая её полный страха, взгляд. Играла с огнём, не боясь обжечься. И откуда такая смелость? Зная, кто он, она посмела тягаться с ним, посмела бросить ему вызов, наивно полагая, что за этим ничего не последует и он просто закроет на это глаза, оставив в покое. Может, и правда, проще было сразу убить, чем разгребать проблемы, которые благодаря ей у него появились. Их с Монкутом ничего не связывало, вместе их никто не видел, у него было алиби, и его руки официально были чисты. Пусть сперва попробуют доказать, что он причастен. Не посмеют. Полиция вообще должна быть благодарна ему, что избавил улицы от такого сброда. И мать парня было не жаль. Плевать он хотел на её слёзы. Воспитала бы сына нормально, объяснив то, что нельзя врать, и следует возвращать долги, и ничего бы с Монкутом не случилось. Му Джин, ослабив, галстук, вальяжно раскинулся на кресле, покрутив испачканную запёкшейся кровью Асдис, салфетку. Всё же, не стоило портить её славное личико. Он не просил об этом. Закрыв глаза, невольно вспомнил детство. Обездоленный сирота. Он всегда был одиночкой и не знал ни материнской любви, ни отцовской. Он с ранних лет был обречен. Если не сторчаться, так спиться или же связать свою жизнь с криминалом. Он помнил, как сцепился впервый раз с парнем. И помнил, как забил его насмерть. Помнил, как его забрали в участок, и помнил, как за него вступился заведующий интерната. А потом, к нему пришли люди и предложили работу. Помнил, как пересёк границу родной, Северной Кореи. Как его нарекли новым именем, подарив новую жизнь. Он не бежал. Нет. Более того, Му Джин был предан своей Родине больше, чем кому-либо. Из него несколько лет растили солдата. Учили боевым искусствам, учили тому, как обращаться с оружием… Тому, чему учил своих солдатов теперь сам, заставляя учавствовать в боях без правил. *** Асдис швырнули на кровать бесцеремонно. Затем, закрыли тяжёлую дверь. Она заметила ужин на столе. Но где гарантия, что не отравлен? Она пообещала себе не есть. Считая, что, раз нужна живой, может использовать свой голод как манипуляцию. Встав, она подошла к зеркалу, где умыла слегка опухшее от ударов, лицо. Черти. На неё родной отец ни разу в жизни голоса не повысил, кто они такие, что бы трогать своими грязными руками её?! Кто такой этот Му Джин, кем себя считает, позволяя себе поднять руку на женщину?! Подумала — и осеклась. У таких, как он, нет никаких моральных принципов. Уверенна, с точно таким же успехом он мог бы застрелить ребёнка или забить ногами, не испытывая после угрызений совести. И перспектива быть проданой в бордель или на органы пугала куда сильнее, чем перспектива быть убитой. Она всё еще надеялась, что всё это — лишь кошмарный сон. Что она проснётся в своей мягкой постеле, а не в одиночной камере, где из развлечений всего одна книга, и та на корейском. Закрыв глаза, она попыталась заснуть. Получилось не сразу… Интересно, её друзья уже забили тревогу? Сколько раз звонил её отец?! Больше всего было жаль папу, даже не себя. Он с ума сойдёт, если с ней что-то случится. *** Находясь в камере, Асдис потеряла счёт часам и дням. Ей казалось, здесь она уже находится целую вечность. Всё так же отказывалась есть и плохо спала. Если это не пытка, то что тогда? Му Джину была нужна информация о Техёне из первых уст, но Асдис не спешила его сдавать. Тем более — этому ублюдку. — Время обедать. — Произнёс парень, войдя в комнату Асдис. Она лишь раздражённо хмыкнула, и, взяв тарелку, швырнула её на пол, после чего усмехнулась. — Да как ты смеешь? Сучка! — Прошипел мужчина, ударив её по лицу. — Тебе нравится, когда с тобой грубо?! Он повалил её на кровать, хватая за волосы. Навалившись на неё своим телом. Асдис попыталась закричать, но он закрыл рукой рот, и всё, что ей оставалось, это дёргаться, пытаясь вырваться из хватки. — Ничего, ты сейчас замолчишь. Дрянь. — Произнёс, и, сняв ремень, зафиксирофал её руки так туго, что они начали неметь. Асдис вздрогнула. — Не делай этого. Не нужно! — Закричала она и голубые глаза наполнились страхом. — Шеф сказал не трогать тебя, но… Думаю, будет не против, если мы развлечёмся? Не сопротивляйся, тебя никто не услышит… Постарайся получить удовольствие. — Прошёптал он, раздвигая её ноги коленом. — Вот так. Это скоро закончится… — Помогите! Кто-нибудь! — Испуганно кричала она, пытаясь вырваться. — Пожалуйста! Но на помощь никто не спешил… *** — Что за крики? — Хмыкнул Му Джин, глядя на своего подчинённого. — Ты это слышишь? — Вроде, голос женский. — Пойди, посмотри, что там происходит. — Приказал он. Его солдат кивнул, выходя из кабинета. — Джи Вон! Мать твою, что ты творишь?! — Выругался Бэкхён, застав эту картину. Девушка кричала настолько, что пересохло в горле и пыталась вырваться, в то время, как Джи Вон снимал с себя штаны. — Не ори, дурак. Лучше присоединяйся. Девка-то хороша. Подержишь её ноги? — Щибаль… Если шеф узнает, что ты её тронул без спроса, нам обоим конец. — Прекрати, она скоро устанет и умолкнет. — Без меня… — Трус. — Хмыкнул Джи Вон, сжимая аккуратную, девичью грудь. — Да не брыкайся ты… — Помоги мне! — Плача, взмолилась Асдис. — Прошу тебя… *** Да долго он там еще будет? Вечно самому всё делать приходится. Му Джин выругался про себя, выходя из кабинета. В коридоре крики казались еще громче. Что там творится? Ускорив шаг, он направился к комнате Асдис, сжимая пистолет в руках. Что снова устроила эта девчонка?! Что даже два мужика с ней не в силах справиться. Идиоты… Му Джин остановился у комнаты и провернул ключ. Джи Вон всё пытался раздеть Асдис, сжимая руку на её шее, что бы замолкла. Её запястья были туго связаны ремнём и начинали синеть, лицо покраснело. Она едва дышала, закатывая глаза. Сукины дети… Не говоря ни слова, Му Джин ударил Джи Вона сзади, полоснув ножом по шее, и, достав оружие, застрелил Бэкхена, который ничего не успел сказать в своё оправдание. Покончив с ними, он подошёл к напуганной Асдис, которая едва дышала. Одним движением разрезал ремень, что сковывал руки, и, придержав голову, помог сесть. Она была почти обнажённой. Её чёрное платье было порванным, и она, смущаясь, закрыла руками своё бельё. Щибаль… До чего хороша. Её кожа казалась настолько светлой, что напоминала порцеллан. Неудивительно, что ребята не устояли. Сняв свою рубашку, протянул ей, и она застегнула пуговицы, попутно пытаясь заглотить как можно больше воздуха, которого так не хватало. Эта рубашка была на неё велика. Их разница в росте составляла около десяти сантиметров, и в плечах Му Джин был гораздо шире. Пытаясь не смотреть на неё, он отвёл её в ванную, где умыл холодной водой заплаканное лицо Асдис. После чего отвёл к себе, и у Асдис не нашлось сил сопротивляться. Она просто шла за ним, чувствуя себя такой сломленной, жалкой и униженной. Усадив её на кожаный диван, Му Джин налил в рюмку немного виски, который Асдис залпом осушила, всё еще боясь поднять на него глаза. — Прости. — Едва слышно, с горечью в голосе, произнёс мужчина. — Этого больше не повторится. — Учитывая что Вы их убили, не сомневаюсь. — Хмыкнула девчонка. Му Джин усмехнулся. — Не говори, что печёшься об их утраченной жизни. — Я пекусь о том, с каким хладнокровием ты это сделал… Спасибо. Он присел рядом, касаясь её шеи. Асдис дёрнулась от этого прикосновения, точно Му Джин был прокажжённым. В глазах было столько ужаса, боли и страха. Столько ненависти… — Не бойся. Всего лишь хочу убедиться, что ты в порядке. Сукины дети… — Снова выругался он, замечая следы от рук на её коже. — Зачем ты это сделал? Зачем помог мне? — Вдруг спросила она. — Не ты ли хотел отправить в бордель? Продать на органы? Он вновь усмехнулся, вглядываясь в её лица. Щибаль… Сердце пропустило удар. Он и сам не знал, что заставило помочь ей. Дело в том, что запретил касаться её даже пальцем, а они нарушили этот приказ? Всего в этом? Или же в чём-то другом? Заметив его пристальный взгляд на себе, Асдис подняла вдруг глаза. Если не брать во внимание то, что он был главой криминального клана, его можно было бы даже назвать «красивым». Пусть его внешность и не была смазливой и типичной. Высок, строен, широк в плечах. Носящий дорогой парфюм и костюмы… Но сколь уродливой была его душа. Сколько смерти и разрушения он принёс людям. — А тебе так не терпится? Асдис промолчала. — Моё предложение всё еще в силе. — Произнёс он. — Расскажешь о Техёне, что знаешь. — А потом убьёшь? Какой в этом смысл? — Ты сама себя убьёшь своим молчанием. Наше знакомство началось не с того. Я не тронул тебя тогда. Считаешь, мне нужно это сейчас? Очнись. Меня даже не посадят. Это в твоём, выдуманном мире, всегда побеждает справедливость. Я же играю по своим правилам. Жизнь, она вообще довольно несправедлива. И чем раньше ты это поймёшь, тем лучше для тебя же. — У меня нет гарантии, что ты меня отпустишь. Нет гарантии, что оставишь Техёна в живых. Я не хочу стать причиной его смерти. Я не смогу с этим жить. — Вас связывало нечто большее, чем дружба. Разве не так? — Да… — Призналась Асдис. — Но вы расстались. Ты не выдержала его измен. — Если ты знаешь всё, зачем тебе я? Твои люди готовы исполнить любой твой приказ. — Мне нужны доказательства его поступков. А ты можешь мне в этом помочь. Поговори со мной, Асдис… Я бы мог просто выбить из тебя всю правду, но я этого не сделал до сих пор. Ты услышала меня? — Что ты о нём знаешь? — Внезапно спросила она. — То, что связан с наркотиками. Это знаешь и ты. Прекрасно знаешь, но молчишь. Он не говорил тебе о том, что его зовут по-другому? Не называл своё настоящее имя? Асдис промолчала, опуская взгляд. — Ты знала об этом. О том, что его родители — беженцы. Поможешь мне — я помогу тебе. Соглашайся, Асдис. У тебя ведь всё равно нет выхода. — Мужчина усмехнулся, отпивая еще огненного, тёрпкого виски. — Вам интересна его история с наркотиками, или история его семьи? Какое вам дело до того, что его семья бежала? — Забываешься. — Прошипел мужчина. — Ты здесь лишь потому, что я пожалел тебя. Хотя обычно, никого не жалею. — С чего такое благородство? В чём дело? — Она усмехнулась, осторожно коснувшись его лица. Мужчина накрыл её руку своей, фальшиво улыбаясь. Щибаль… Насколько красива. Пора бы признать, что девчонка, пусть и играла с огнём, заводила его. Хотелось сделать с ней то, что предыдущим двум не удалось. Хотелось услышать, как простонет его имя, увидеть её, обнажённой, такой хрупкой, в его власти. Хотелось почувствовать вкус этих губ. Хотелось одарить поцелуями её юное тело. Хотелось почувствовать её руки на своей спине. Её ногти, что расцарапали бы смуглую кожу. Хотелось вырывать каждый стон из её груди и видеть глаза, полные страсти… Асдис провела ладонью по его коже. Он перехватил её руку, сжимая в своей. Щибаль… Он хотел ею всю, здесь и сейчас. Её прикосновения обжигали. И его заводила её беспомощность. Её страх. Её голос. Её взгляд. Её тело. Усмехнувшись, он провёл пальцем по её губам. Асдис вздрогнула. Каждый раз, когда он её касался, тело будто пронизывало электричеством. Она закусила губу, замечая его полный пламени, взгляд. — Не нужно… — Опомнившись, точно от дурмана, произнесла Асдис. — Я не сделаю с тобой ничего против твоей воли, Асдис. Знай это. Останешься сегодня здесь. Мне всё равно давно пора домой. — Тебя кто-то ждёт? — Женщина. — Твоя жена? — Я похож на женатого? Отношения — не для меня. Они не приносят ничего, кроме боли. — Ты никогда не любил? — То ли от виски, то ли от пережитого несколько минут назад, девушка вдруг осмелела. Ей не хотелось, что бы её похититель уходил. Она боялась остаться наедине. Боялась, что это снова повторится, но он уже не спасёт. Но оставаться с ним казалось еще большим безумием. — Что такое любовь? — Раздражённо хмыкнул Му Джин. — В неё верят разве что подростки, насмотревшиеся сериалов. Нет ничего, кроме банального физического влечения и бушующих гормонов. Кроме привязанности. — Может, останешься? — Попросила она. — Если тебя там ничего не держит. Я боюсь, что это повторится. — Тебя не посмеют тронуть. — Я, наверное, глупая. Ты угрожал мне, едва не убил. И я должна бояться тебя. И я боюсь. Но… Еще страшнее оставаться одной сейчас. Пожалуйста, не уходи. — Если ты об этом так просишь. — Спасибо. — Она улыбнулась. — Ты ничего не ела несколько дней. Боишься, что отравлю? Или показываешь характер? Я скажу принести еды. И ты поешь. Только тогда я останусь. — Хорошо. — Пообещала Асдис.