***
на улице всё идёт достаточно гладко, ремешки приятно сдавливают кожу, но кавата всё ещë с волнением ожидает, когда вибраторы снова начнут движение, чтобы он успел среагировать и либо подойти к рану, либо просто успеть куда-то сесть, либо хотя бы прикрыть рот. дома он проходил три минуты со средней вибрацией, а член с каждой секундой становился ещё более твёрдым и неприятно упирался в ткань нижнего белья. к счастью эти сладкие муки прекратились через, как казалось, вечность и он смог нормально собраться. до магазина было десять минут ходьбы, но сегодня ощущалось будто бы больше. либо хое уже попросту кажется, ведь ощущение, действительно незабываемые. даже было чувство, что все вокруг смотрели именно на рыжую бестию, ведь знали, что под слоем одежды находятся ремни и вибраторы. к слову, думать о чём-то другом не получилось. на секунду он даже задумался о паранойи на этот счёт, но лишь отмахнулся от этих мыслей. шли они практически в полной тишине, не находя тем для разговор в такой момент, когда мысли обоих были немного об другом. зайдя в ближайший супермаркет, длинноволосому позвонил риндо, дабы что-то уточнить, хоя, не придавший этому значения, взял корзинку и пихнул ее рану, идя в нужные отделы. через пару минут, когда в корзине уже начали появляться продукты, хайтани отключился от брата, начиная что-то искать в телефоне. и конечно же, через секунду по ногам кавата пошла уже знакомая вибрация, от чего он моментально замер, густо краснея. нет, безусловно этого стоило ожидать от его парня, но нахоя искренне молился всем богам, что он не включит их прямо в магазине. на улице, в лифте, а ещё лучше, дома. но не в людном, твою мать, магазине. но, видимо, капля жалости осталась в сердце хайтани, поэтому он включил самый слабый режим, который всё равно был явно ощутим, но он хотя бы всё ещё стоит на ногах, лишь слегка согнув их. —хоя, что-то случилось? —хайтани давит свою самую мразотную улыбку, но притворяется самой невинностью, спрашивая такое, подходя со спины максимально близко, шепча на ухо,—с ногами что-то? —ран-а, —нахоя, покрасневший площе клубники в их корзине, был готов прямо сейчас развернуть и оторвать хотя бы одну косу, а лучше две, своему парню, но всё таки что-то его сковывало, —вырубай. —вырубать что? — старший гладит чужие плечи, переводя руку то на шею, то обратно, —может пойдём дальше? заметив не понимающие взгляды и лишение внимание прохожих длинноволосые отцепился от младшего, направляясь в соседний отдел. нахоя делает шаг, второй, третий и в целом даже получается чуть меньше обращать внимание на вибрацию на бёдрах и идти практически как ни в чем не бывало. но всё же он натягивает кофту как можно ниже, чтобы, о нет боже, никто не увидел его стояк. сладкие пытки заканчиваются, как только парни закончили с покупками, набрав почти полную корзину. ран видимо серьёзно пожалел своего бедного парня, не усиливая вибрацию и не регулируя ее. и вот они уже стоят на кассе, достаточно плотно из-за скопившейся очереди, и кавата решает всё таки попросить выключить хотя бы на немного игрушки, ведь он буквально в шаге от того, чтобы кончать прямо в штаны. —ран, —хоя не сильно дёргает старшего за косу, чтобы не привлекать внимание бабушек и дедушек, стоящих спереди и сзади парней, —выключи, пожалуйста. хайтани наигранно закатывает глаза, но слушается, заходя в приложение и выключая игрушки. рыжий негромко выдыхает, до сих пор ощущая оставшийся осадок вибрации в ногах, но он хотя бы может ровно стоять. от мысли, что он только что чуть не обкончался от десяти-пятнадцати процентов мощности этих штуковин заставляют ужаснуться. следующие несколько минут проходят абсолютно спокойно, улыбашка уже успел привыкнуть к ремням, не обращая на них сильного внимания, а надежда на сочувствие рана оказалась более чем реальной, поэтому казалось, что всё возбуждение можно оставить на дом. пока они не встречают младших. в начале отношений ребятам нравилось проводить время в четвёртом, спать в одной квартире, завтракать вместе и просыпаться от общих будильников. но со временем желание уединиться наедине друг с другом стало появляться всё чаще. не хотелось лишних глаз, даже если эти глаза твоего брата и брата твоего парня. поэтому, теперь они обычно расходятся по домам друг к другу, бывает, что даже находясь там несколько суток, не возвращаясь домой. и сегодня тот день когда ран и нахоя были дома у хайтани, а риндо и соя у кавата. что подвинуло младших выйти из дома именно сейчас и именно на встречу старшим — неизвестно. соя активно машет, привлекая внимание. ребята подходят друг к другу и ран, о боже блять, утыкается в свой чертов телефон. хоя прекрасно понимает, что сейчас произойдёт и это, к сожалению, происходит. в этот раз это однозначно сильнее, чем в прошлый. ощущается, как шестьдесят процентов минимум. —а вы чего тут? — первый спрашивает риндо, не сразу замечая пакет покупок. —в магазин ходили, купили продукты некоторые, —ран приподнимает пакет, на что получает кивок от рина, и профессионально скрывает свою ухмылку, зная о состоянии кудрявого, —а вы какими судьбами? —хотели кофейшку сходить какую-нибудь, —младший хайтани приобнимает сою, —только и ходим друг к другу и никуда больше. —надо будет сходить как-нибудь вместе, —соя легонько, несвойственно ему, улыбается, —давно не сидели вместе. только самый старший хочет сказать, что они могут хоть прям сейчас пойти вместе, посидеть за кружкой кофе, как его затыкает старший близнец. —обязательно, но, к сожалению, сегодня никак, —улыбашка утыкается в воротник куртки, стараясь не выдать своё тяжёлое дыхания и раскрасневшиеся щеки, но получается весьма неудачно,—нам срочно нужно домой. —боже, нахоя, что с тобой? —соя, не заметивший сразу багряное лицо брата, хватает его за щеки, осматривая и бесконечно волнуясь, —ты заболел? как себя чувствуешь? почему ты такой красный? температура? —да, кажется немного не важно себя чувствую, —рыжик краснеет ещё пуше от манипуляций с его щеками и от мысли почему он такой красный, —поэтому спешим домой, чтобы мерять температуру и п-пить ча-ай... говорить становится действительно тяжело от наплывшего возбуждения, да и в целом от осознания ситуации. хотелось убежать, броситься прочь и объяснить всё потом, а лучше замять ситуацию и забыть всё как как страшный, но очень сексуальный, сон. но от от младшего близнеца так просто не отделаешься. —отпишись, как дома будешь, —просьба адресована рану, ведь, кажется, улыбашка в таком состоянии телефон даже в руки не поднимет, —лечись. хоя кивает, надеясь, что первым делом когда хайтани возьмёт телефон в руки, он отключит эти чертовы вибраторы, что он смог хотя бы нормально ходить, а не будет ещё несколько минут мучительно медленно набирать сообщение. наконец-то пары расходятся и нахоя выкладывается на сто двадцать процентов, чтобы пройти максимально естественно, чтобы не привлекать внимание и не напрягать ноги, дабы ремешки не сжались ещё сильнее, придавливая игрушки к коже плотнее. кавата берёт старшего за руку, который, по понятным причинам, шёл немного быстрее его, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь, при этом не застонав на всю улицу, но лишь опускает голову, дабы он не заметил его состояние. хоя не хочет, чтобы хайтани видел его таким смущеным и умоляющим остановиться. это выглядит жалко. —хорошо, хорошо, —ран подходит также, как в самом начале, в плотную к кудрявому, заключая его в свои объятия, разрешая тем самым облокотиться на себя, и закрыть свои багряное лицо, ведь хайтани знает, смущение, для рыжего, —самое сложная и неловкая часть отношений, с которой он активно борется. после сегодняшнего, кажется, вся неловкость в отношениях улетит с неимоверной скоростью, потому что может быть, блять, хуже, чем ходить плотно затянутыми ремнями на самом чувствительном участке его кожи — бёдрах, а ещё и каким-то чересчур бешеными вибраторами. и вот с этим всем ходить как ни в чем не бывало и ещё разговаривать со своим братом и братом своего парня, когда они даже не подозревают о состоянии нахои. вибраторы наконец-то успокаиваются, а вместе с тем дышать становится легче. остаток пути они проходят в полной тишине, не говоря не то, что об всей это ебатории, а вообще ни о чем.***
молча разувшись, они так же молча идут в комнату. нахоя, который больше всего ждал полноценной разрядки, толкает хайтани на кровать, садясь на его бёдра. улыбается, мечтая наконец-то кончить нормально, а не от этих игрушек. за дорогу домой он переборол всё своё смущение благодаря тому, что старший, о боже наконец-то, решил не дёргать это приложение. но длинноволосый не уступает лидирующую позицию не на секунду, тут же меняя положения, подминая кудрявого под себя, ухмыляясь, смотря на слегка приоткрытые глаза и искусанные губы. чужие штаны он снимает за считанные секунды, кидая их на пол, замечая что на нижнем белье уже образовалось пятно смазки, на что он вновь усмехается, целуя улыбашку в губы, медленно переходя к шеи, оставляя свежие засосы и отметины, прямо поверх старых. но это кажется не таким интересным, как буквально десерт этого дня. ремни сжали кожу настолько, что даже по их контуры образовались красные следы. и это возбуждало вдвойне. сладкие прелюдия, обрываются тем, что хайтани снова берёт телефон в руки. кажется, его телефон сегодня имеет огромный шанс быть кинутыми в стену из-за игрушек на дистанционном управлении. но не успевает кавата об этом думать, как вибрация снова бежит по его ногам. и в этот раз он более, чем уверен, что это сто процентов. и кто-то ведь может ходить с этим там... трусы летят к остальной одежде. и вот хоя полуголый, хотя хайтани даже не думает раздеваться. бесит. и конечно он специально оставляет свою кофту на нахое, не снимая, ведь так его парень выглядит ещё более сексуальней.