Суд

      Широким шагом Михаил быстро передвигался по светлым коридорам в здании Первого Лика. Его выражение лица говорило если не о злобе, то как минимум о сильном напряжении. В ответ на приветствия мимо проходящих святых, он лишь коротко кивал. Времени было не особо много, надо успеть всё обговорить с высшим серафимом.       Наконец дойдя до нужной двери он кратко постучался:       – Серафим, позволите?       С другой стороны двери послышался приглушённый мягкий женский голос:       – Входи, Михаил.       Войдя, архангел увидел Серу стоящей на против своей младшей сестры и разглаживающей складки на её платье, и поправляя её волосы. Младшая из серафимов выглядела воодушевленной и слегка нетерпеливой. Кажется она была в приподнятом настроении. Кто-то мог бы и порадоваться такому энтузиазму от своей ученицы, но главный архангел переживал, что это скажется на том насколько серьёзно юная леди будет воспринимать свою работу.       – Всё готово? – вопрос был задан сдержанным, даже холодным голосом и сопровождался таким же взглядом.       – Да, глава! Будьте уверены, я вас не разочарую!       Михаил сдержанно вздохнул. Он начал заниматься обучением юной девушки, помогая Сере, с того момента, как её свет обрёл физически ощущаемую форму. И если несколько лет назад энтузиазм его ученицы радовал и даже в какой-то степени вдохновлял, то сейчас он только напрягал и беспокоил. Его правда волновало то к чему может привести столь беспечное поведение полное надежды и веры в лучшее...       – В сегодняшнем деле как-либо разочаровать вряд ли получится. Твоей задачей будет просто наблюдать и впитывать. Непосредственно участвовать в судебном процессе тебе не придётся. Хотя, не буду скрывать, подобного рода собрания и встречи в Раю с представителями Ада для меня тоже являются по большей части новинкой, так что для меня это тоже будет своеобразным первым опытом. Если у тебя будут какие-либо доводы касательно происходящего, мы тебя выслушаем, но в сам процесс принятия решения, я попрошу тебя не вмешиваться.       – Ох... – в голосе юного серафима звучала нотка разочарования. – Но, в любом случае, я с нетерпением жду этого, и жду что сможет предложить принцесса Ада, мы с ней уже успели немного поговорить. Она такая интересная! Мне она нравится!       Михаил бросил обеспокоенный взгляд на Серу. Это тревожило. Последнее, чего ему хотелось, так это того, чтобы безумные идеи Адорожденной промыли мозги его подопечной. Сера в ответ лишь вздохнула, покачав головой. Кажется всё происходящее давило на неё больше чем на кого бы то ни было в Раю. Потухший измученный взгляд, пусть четкая и хорошо сформированная, но тихая и обессиленная речь, и медленные апатичные телодвижения, в которых хоть и редко, но можно было заметить слабую дрожь. Ноша главного серафима была слишком тяжёлой. И она продолжала нести её несмотря ни на что уже несколько тысячелетий, с самого начала времен. В такие моменты Михаил завидовал смертным и их короткому сроку жизни.       Старший серафим положила руку на плечо своей сестры.       – Не слишком увлекайся, Эмили. И тем более не привязывайся. Твоё место здесь, а мисс Шарлотты внизу. К тому же её идеи подрывают небесный устой и грозят нашим дальнейшим планам. Будь на стороже.       – Да знаю я, знаю. – в голосе девушки звучало раздражение и неповиновение. Михаил хотел было уже сделать выговор, но воздержался.       – Отправляйся во Дворец Правосудия, и подожди нас там. Мы с Серой кое-что обсудим и отправимся за тобой.       – Хорошо!       Девушка наконец скрылась за дверью. Михаил испустил тяжелый вздох, и подойдя к письменному столу серафима опëрся на него руками.       – Люциферское отродье уже возымело на неё влияние. – его тихий голос напоминал рык.       – Не говори так, дело не во влиянии. Они действительно похожи, поэтому я даже не удивлена, что она прониклась к ней симпатией. Кроме того, она не ответственна за грехи своего отца.       – Но тем не менее он её отец, Сера. Каким образом существо подобное ему стало бы воспитывать своего ребёнка, как думаешь?       – И все же, я уже вижу определённые различия. Он по какой-то причине ненавидел людей. Она же наоборот, слишком сильно любит и верит в них.       – Не забывай, что он когда-то был одним из нас. Он тоже начинал со света. Это лишь вопрос времени до чего её идеи могут опуститься.       – Я тебя понимаю.       В горле Михаил чувствовал сухость. Жажда. Сильная жажда. Ожидание предстоящего суда казалось выжило из него все нервы. Хотелось хоть как-то успокоиться. Хотелось испить Крови Пришествующего. Мысль захватила его сознания, и он как на автомате обошёл стол Серы и потянулся к ручке нижней дверцы, за которой должен быть графин с заветной жидкостью. У них были достаточно крепкие дружеские отношения, в целом серафим была не против того, что он мог иногда хозяйничать в ее кабинете, однако лишнего он никогда себе не позволял, за что Сера была благодарна. Но он не успел открыть дверцу. Пепельно-смуглая рука быстро, но нежно обхватила его запястье и потянула на себя. Обернувшись он встретился с настойчивым и слегка печальным взглядом серафима.       – Это грех.       Он хотел было возразить, ведь эта кровь святая, но перед глазами тут же возник образ его брата Рафаэля с побитым лицом, которого он держал за горло. Расслабив руку, что она удерживала, он тяжело вздохнул. Сера обняла его сзади за плечи, прижимаясь грудью к его спине. Она была несколько выше его и слегка потëрлась щекой о его макушку.       – Я никогда не прощу себе то грехопадение. Мы с Рафаэлем договорились не обсуждать эту тему, но каждый раз у меня перед глазами всплывает его побитое лицо и смирившийся взгляд.       – Он у него по природе такой. – слова были сказаны не с целью утешить или оправдать прошлые действия архангела по отношению к своему брату. Просто констатировалось как факт.       – Это не меняет сути дела. Я даже пытался оправдывать себя тем, что он вывел меня из себя, что это его вина. И это лишь еще больше вызывает у меня отвращение. Мне мерзко от самого себя. Глава святого войска, главный архангел. Позорище Рая.       – Не говори так. – она крепче прижала его к себе. – Мы создания из света, но не являемся совершенством. Тому доказательства люди, которые по сути являются нашей проекцией.       – И к чему же сейчас приговорены эти люди?       Эта еще одна причина, по которой Михаил не мог хоть на долю секунды поверить в этот нелепый проект принцессы Ада по реабилитации грешников. Когда-то Люцифер и его сторонники показали, что даже создания из света могу пасть во тьму. И если же главный архангел даже самому себе доверять не мог, то о каких еще грешниках могла идти речь?       – Тебя терзают сомнения. – не вопрос. Утверждение. Сера разжала объятья, но не отстранилась, а лишь погладила архангела ладонями по плечам.       – Тебя ведь тоже?       Сера вздохнула и наконец отошла от Михаила. Развернувшись, она подошла к окну, но смотрела не на город за ним, а на свое отражение в стекле. Взгляд ее был опечаленным и бесконечно измученным. После, ее взгляд все таки опустился на город.       – Мы столько времени строили все это. Столько было планов, реализованных и нереализованных по разным причинам. Но не важно чего мы достигали. Кажется я уже вечность ничего не чувствовала по этому поводу. Радость, триумф, гордость от проделанной работы. Как это было на начальных этапах построения Вселенной. Ничего подобного. Лишь опустошение. Будто все что мы делали было абсолютно пустым. Так было. Пока не появилась она. Прошло почти столетие, а она все также чиста и невинна. Словно новорожденная. Мой маленький лучик света. Кажется будто последний. Она дала мне надежду на будущее, и не только Рая и ангелов. Мне так хотелось бы оградить ее от всей грязи этого мира. Сохранить этот свет таким, какой он есть сейчас. Я боюсь как Второе Пришествие может повлиять на нее. Я боюсь, что после него она превратиться... В меня.       Она прижала руки к груди и тихо всхлипнула. Михаил подошёл к ней и прикоснувшись к ее плечу заставил повернуться в его сторону, и как только она перевела свой взгляд на него, он перехватил ее ладони и сжал в своих собственных.       – Сера, я же прекрасно все вижу. И не только я. Весь Рай это видит. Ты устала. Устала пытаться поддерживать этот мир, этих людей, устала их оберегать и давать предостережения, которые они не слушают. Мы создадим этот мир заново. Мы учтем все наши предыдущие ошибки, и сделаем все иначе. Лучше. Нам не обязательно делать все идеальным. Это в любом случае невозможно. Нам достаточно просто сделать все лучше чем сейчас.       Серафим зажмурилась и с очередным тяжелым вздохом коснулась лба архангела своим.       ***       Во Дворце Правосудия несмотря на большое количество посетителей было достаточно тихо. Ангелы славились своей собранностью. Присяжные уже собрались, среди них можно было увидеть Адама, который выделялся своей достаточно темной аурой, на фоне других ангелов. Сера заняла свое место главного серафима вместе со своей младшей сестрой. Михаил же занял одно из мест для архангелов между своими братьями, Рафаэлем и Габриэлем. Первое на что он обратил внимание это хмурый, пусть и все еще апатичный взгляд покровителя медицины. Проследив за взглядом брата, он понял, что уже успело испортить ему настроение еще до начала заседания. С боку он услышал слегка насмешливое хмыканье Габриэля, который судя по всему тоже уже заметил настроение вышеупомянутого архангела.       – Власти тоже будут участвовать? – спросил он с ноткой раздражения       – Здесь главный серафим, Рафаэль. Чему тут удивляться? – отчужденно проговорил Михаил.       – Вот именно, тут уже главный серафим. Есть необходимость в их присутствии?       – По такой логике и нас здесь быть не должно. Мы еще ниже по статусу.       Видимо Рафаэль не нашел, что можно на это ответить и умолк.       Двери распахнулись и в помещение вошла принцесса Ада. Шарлотта Морнингстар. Михаилу в некотором роде все еще было тяжело на нее смотреть. Настолько сильно она была похожа на него. Тоже самое конечно можно было сказать и о нем. Из всех братьев, они с Люцифером были больше всего похожи друг на друга. И ему это не нравилось. Даже в зеркало он старался долго не смотреть. Однако он не успел как-то развить эту мысль дальше, ведь вслед за принцессой в помещение вошла еще одна девушка с довольно острыми чертами лица, белыми волосами и светло-серой кожей. Михаил резко встал. Его голос как гром грянул:       – Что здесь делает грешница?       Вошедшие девушки от неожиданности испуганно вздрогнули. Нежданная и незваная гостья явно старалась сохранять стойкость, и в ее взгляде отражался вызов. Однако по мелкой дрожи ее тела было ясно, что она если не напугана, то взволнованна. Но дрожь утихла, когда Шарлотта взяла ее за руку, и посмотрев на нее ободряюще, обратила решительный взгляд на Михаила.       – Это Вагата. Она мой партнер. Она помогает мне с моим проектом...       – Это не ответ на мой вопрос. Что она здесь делает? Кто посмел пропустить грешницу в Рай?       Волнение среди присутствующих даже не успело начать возрастать, как среди присяжных он заметил поднятую черную руку. Адам все также одаривал всех окружающих своей улыбкой и пустым взглядом. Когда он заговорил, его голос звучал дружелюбно, однако будто безжизненно.       – Михаил. Позволь моему дитя присутствовать на заседании. Сделай одно последнее исключение перед Вторым Пришествием. Их дни сочтены. Их иллюзии и ложные надежды рассыпятся уже сегодня. Пусть хоть один из моих детей увидит напоследок, чего они могли бы достичь, если бы следовали нашим заветам.       Архангел бросил свирепый взгляд на двух девушек, прежде чем с недоумением посмотрев в сторону Адама. Терпеть здесь грешницу он не намерен, однако и затягивать с делом, исход которого и без того предрешён ему тоже не хотелось. Он перевел взгляд на своего брата Габриэля. Тот решительно кивнул, и Михаил, тяжело вздохнув вернулся на место.       – Давайте покончим с этим.       После того, как принцесса вместе со своей спутницей заняли свои места, голос подала Сера.       – Мы начинаем заседание по вопросу, может ли душа из Ада быть перенаправленной в Небесную обитель после искупления. Однако сегодняшнее дело касается не только Ада и Рая. А всего человечества и всей вселенной. Сегодня мы решим, заслуживает ли человечество еще одного шанса, ведь если грешная душа после смерти может стать лучше, то и при жизни тоже, а значит, для человечества ещё не всё кончено. Или же шансов было дано слишком много. Если будет решено, что человечество слишком часто испытывало судьбу и терпение Небес, мы будем готовиться ко Второму Пришествию. И если же конечное решение будет таковым... Да будет очищена Мироздание от греха, да свершится великий суд и да завершит Вселенная и человечество свое существование, дабы быть воссозданным вновь, с чистого листа. Однако решено это будет лишь по окончанию дискуссии. Принцесса Морнингстар, вам слово.       Речь серафима вызвала в Чарли еще одну дрожь. Однако отступать она не намерена. Прижав ладонь к груди она сделала пару вдохов и выдохов. Вэгги сжала ее руку, повторив ранее ободряющий взгляд принцессы. Ответив ей улыбкой, Чарли посмотрев на собравшихся ангелов наконец заговорила.       – Я хочу отметить заранее, что уважаемым архангелам мои слова могут быть знакомы, так как я во многом повторю свою речь, что произнесла им во время нашей первой встречи. Ведь я хочу, чтобы и остальные ангелы, за которыми будет окончательное решение поняли мои мысли и доводы.       – Принимается, принцесса Морнингстар. Прошу продолжайте.       Было что-то в голосе главного серафима таким тревожащим, что вызывало в Шарлотте... Жалость? Нет. Сочувствие. Эта женщина выглядела так, будто она уже давно выбилась из сил, но продолжает не просто работать, а бороться. Если взгляд архангелов Рафаэля и Михаила ее пугал, то взгляд серафима ее даже опечалил. Смотря на такого человека, хотелось всеми силами его утешить и дать надежду на лучшее. Но у нее не было времени слишком много думать об этом. Сейчас в ее руках судьба не только грешников в Аду, но и всего человечества.       – Как вам известно, я была рождена в Аду. К сожалению у меня не было возможности застать это место на начале своего зарождения и я не могу сказать насколько ситуация была терпимее до моего появления. Однако взрослея я видела все что из себя представляло это место, и мой отец старался подпитывать мои наблюдения определенным мышлением. И меня это пугало. Мне не хотелось верить, что я обречена на всю жизнь оставаться в месте, основа существования которого грех, страх, ужас, грязь и жестокость. Мне не хотелось верить, что и остальные Адорожденные обречены на это, вынуждены прогнуться под реалии темницы падения и греха, став его частью и продолжением.       Чарли заметила как изменился в лице архангел Михаил. Взгляд его был похож на смесь сомнения и печали. Однако как только он понял, что принцесса смотрит на него, он вновь надел маску холодной строгости. Чарли могла бы расстроиться из-за этого, однако факт того, что лишь на мгновение он уже задумался в ином ключе придал ей сил.       – Поэтому я изо всех сил старалась искать хоть что-то хорошее в этом месте. В людях, которые его населяют. Хоть что-то, что отдавало бы хоть сколько-нибудь непорочным светом. Предрекая заранее ваш вопрос, я отвечу: Если бы мои поиски оказались безрезультатными, я бы сама создала этот свет. Однако поиски оказались не бесполезными. И речь идет не только про Адорожденных, но и о грешниках. Люди, что сожалели о своем выборе, люди чей грех был несравним с тем жестоким наказанием, что они получали, мучаясь в адском пламени и живя каждый год в страхе перед очередным истреблением. И мне больно смотреть как эти люди страдают из года в год, не получая ни малейшего шанса! Эти люди заслуживают лучшего! Они заслуживает хотя бы возможности, лишь возможности, чтобы стать лучше! Вот почему я открыла этот отель. Чтобы предоставить грешникам эту возможность.       – Есть ли у вас хоть какие-то доказательства вашей теории? – строго спросил Михаил.       – Верно! Вы же упоминали в прошлый раз, что у вас есть один посетитель. Начинаем пока с малого, так сказать, верно? – уже подал голос Габриэль, одарив принцессу широкой дружелюбной улыбкой, и получив от своих братьев осуждающие взгляды, которые он проигнорировал.       – Верно! Наш первый посетитель - Энджел Даст. Он...       – Кто? – прервал Михаил       – Эмм... Энджел Даст...       – Кто. – более настойчиво.       Принцесса на мгновение задумалась, недоуменно смотря на архангела. Что она упустила? Она просто назвала его имя и... Ох, точно...       – Энтони Буджардини.       – Ах да... Энтони Буджардини. Погиб в Нью-Йорке в 1947 году в возрасте тридцати пяти лет от передозировки. Родился и вырос в семье гангстеров, занимался нелегальной торговлей оружия и наркотиков, а также участвовал в жестоких боях между преступными группировками, за которыми следовали серьезные ранения и смерти. Надеюсь ничего не упустил. Довольно интересный выбор души, чей грех несопоставим с наказанием, которое она получает.       Чарли насупилась.       – Почему вы игнорируете обстоятельства, из-за которых Энджел стал тем, кем стал при жизни?       – Скажите на милость, какие обстоятельства могут оправдать причинение вреда и убийства людей?       – Никакие! Суть не в том, чтобы оправдать, а в том, чтобы понять, что могло привести его к этому и возможно ли это исправить! После смерти Энджел неспроста принял форму паука, его семья словно паутиной обматывала город своим преступным влиянием и длилось это задолго до рождения самого Энджела, ему буквально с малых лет навязывали определённые идеалы, которые и привели его к тому, что он стал подобен членам своей семьи. Вот только Энджел эти идеалы не разделял! Сомнения начали возникать в нём ещё в юности! Я не знаю кто или что смогли посеять в нём эти сомнения в условиях его воспитания, но тем не менее они у него были! Но просто взять и покинуть семью он не мог. Отчасти это было вызвано уже навязанным мышлением, от которого при всех сомнениях просто по щелчку пальцев избавиться невозможно, и отчасти страхом за свою жизнь, будучи кровным членом семьи Буджардини просто уйти без риска для жизни ты не можешь.       – Раз так, то почему же в посмертии у него не возникло проблем уйти и разорвать все контакты с семьёй?       В игру вступила Вэгги.       – Да потому что после падения в Ад тебя уже не ограничивают никакие правила и нормы морали, ведь ты уже мертв, тебе нечего терять! И если же вы хотите упомянуть истребления, то на тот момент, Энджел не знал о них, как и вся его семья! Следовательно угрожать ему за уход было нечем!       Взгляд Михаила наполнился яростью.       – Он убийца. Ничто из сказанного вами не отнимает того факта, что он убийца. И до, и после смерти. Шестая Заповедь.       Чарли слегка замешкалась. У неё был ответ на это, но она сама боялась произносить это вслух, так как несмотря на её желание защитить Энджела и других ему подобных грешников, всё же по её меркам, аргумент в его защиту, что вертелся у неё на языке, казался аморальным. Ей самой было стыдно от подобной мысли. Но она должна хоть как-то вступиться за него. Доказать, что у него ещё не всё потеряно. Она открыла рот, пытаясь аргументировать, но слова будто застряли у неё в горле. Нет-нет-нет! Говори, черт возьми! Ради Энджела, ради Вэгги, ради других потерянных душ, ради тех, кто ещё жив, ради себя, в конце концов! Её губы начали дрожать, взгляд обвинителей начал источать раздражение, это могло бы стать катастрофой, если бы в игру вновь не вступила Вэгги. Чарли в этот момент благодарила вселенную за то, что она у неё есть.       – И кем же были его жертвы? Не меньшее, а то и большее отребье, чем его семья!       Михаил встал, саданул кулаком по столу.       – Кто дал ему право решать судьбу себе подобных?!       – Видимо тот же, кто дал вам такое право!       Взгляд архангела пронзила холодная ярость, а голос пропитался сталью.       – Не смей. Не смей сравнивать действия и права ангелов с действиями и правами смертных.       Наконец Чарли смогла вернуть себе дар и уверенность в речи.       – Почему?! Разве они созданы не по вашему образу и подобию?! Единственное, что на данный момент отличает их от вас, это срок жизни! И разве не вы говорили, что действия моего отца ярко продемонстрировали, что вы даже ангелам в Раю доверять не можете? Тогда чем простые смертные отличаются от вас?! Я ни за что не поверю, что такие как ты никогда не совершали ошибки! Что-то, что ты хотел бы забыть, исправить, вычеркнуть из своей жизни раз и навсегда, будто бы этого никогда не происходило! Что-то ужасное, тревожное, пугающее даже тебя самого, что ты мог бы сделать по отношению к кому-то другому, разве нет?!       Взгляд Михаила пропитался ужасом перемешанным с яростью. Будто в панике, он судорожно перевёл взгляд на Рафаэля, который зеркально повторил его выражение лица. Глава святого воинства начал рвано дышать.       – Твой взгляд говорит мне о многом. И если же ты при таком раскладе считаешь, что тебе позволено решать чужие судьбы, то чем ты лучше тех смертных, что также попадают в Ад, решая, что в их праве распоряжаться жизнью и смертью себе подобных!       – Довольно!       Михаил широко расправил крылья. Его голос был настолько громким, что это моментально заставило Чарли и всех присутствующих затихнуть. По тому как вздымалась его грудь, складывалось впечатление, что он задыхается. Отдышавшись, он не поднимая головы обратился е Сере.       – Серафим, я требую прекратить эту дискуссию. Мы изначально знали её исход, иным он быть просто не мог и не может. Душа из Ада не может быть искуплена. Как и все грехи человечества...       – Но, Михаил!... – голос было подал Габриэль, но внезапно его прервал тот, кто всё это время молчал.       – Нет!       Взгляды всех присутствующих обратились к младшему серафиму. Эмили уже не сидела на своём месте, а летела над ним на своих шести. Взгляд её был полон решимости и обиды, брови нахмурены, а кулаки крепко сжаты. Её старшая сестра казалась напуганной и взволнованной.       – Эмили!...       – Нет! – младший серафим спустилась со своего места и встала рядом с Чарли, и указав на неё рукой продолжила. – Она права! Они обе! Оправдываясь своим небесным бессмертным положением, ангелы по сути совершают тот же грех, что и люди, созданные по нашему образу и подобию! Мы ведь даже не пытаемся быть хоть немного выборочными во время истреблений! А сейчас, в наших планах стереть все и каждую человеческую душу невзирая на то насколько они грешны или безгрешны! Не имеет никакого значения, куда отправятся безгрешные души! Разве мы вправе решать их судьбу, пока они ещё живы? Обстоятельства сложились так, что у Энтони не было возможности доказать, что он может стать лучше при жизни, так как умер он будучи довольно молодым. А сколько ещё ему подобных душ? А сколько тех, чей грех мал, но всё равно отправил их в Адское пекло? И сколько ещё таких будет, когда мы начнём Второе Пришествие? Так нельзя! Это неправильно! А как же прощение? Как же второй шанс?       – Об этом я, черт возьми, и говорю! – Чарли взяла Эмили за руки. Обе девушки, оставшись в таком положении, со всей присущей им решимостью, посмотрели на окружающих их святых.       Эмили с надеждой посмотрела на свою сестру, надеясь найти в ней если не поддержку и понимание, то хотя бы сомнение, на которое она смогла бы надавить. Но ей этого не удалось. Главный серафим сжала кулаки на груди, её плечи подрагивали, голова опущена, а лицо её было невозможно разглядеть из-за прядей волос, что закрывали его.       – Сера...       Но договорить она не успела. Старшая сестра подняла руку призывая к молчанию, и вздохнув убрала пряди волос с лица, и подняла голову.       – Простите. Мне очень жаль. Но архангел Михаил прав. Душа из Ада не может быть исправлена. Грехи человечества не могут быть прощены. Мы давали шанс. Слишком много. Наше решение непоколебимо. Второму Пришествию необходимо произойти.       – Что!...       – Но Сера!...       – Архангел Габриэль, прошу... Не делайте ситуацию ещё сложнее и хуже.       К трём девушкам спустился Михаил, и отцепив руки своей ученицы от принцессы Ада, закрыл её спиной.       – Завтрашнее Истребление будет последним. И на этот раз, я снесу весь Ад. Под чистую.       Щёлкнув пальцами, он образовал позади Вэгги и Чарли золотое кольцо, которое мгновенно затянуло обоих девушек.       – НЕТ! СТОЙТЕ! ПРОШУ ВАС!...       – Ты ублюдок!...       Их голоса быстро стихли.       – Это было лишним, Михаил.       – Прошу прощения, серафим.       Все присутствующие ангелы разлетелись. В помещении остались только трое. Габриэль не полетел за своими братьями, оставшись с двумя серафимами. Эмили летала из стороны в сторону над своей старшей сестрой, яростно махая руками.       – Как ты могла, Сера?! Ты даже не дала им шанса! Ведь во всём, что они говорили был смысл разве нет?! Даже если там и было, что-то на твой взгляд сомнительное, разве нельзя было дать им шанс? Один последний шанс доказать, что их души могут искупить свои грехи. Неужели вы бы многое потеряли отложив своё богопротивное Пришествие?!       – Позвольте согласиться с суждениями вашей сестры, серафим. Это жестоко. Для существ созданных из света, это ужасающе жестоко. Разве мы не...       – Габриэль... Твоё снисходительное отношение не должно быть противоречием рациональности. Не думай, что я не знаю о твоих мелких вылазках в Ад и связью со своим падшим братом. Я об этом не говорила ни тебе, ни твоим братьям, так как не хотела разжигать между вами конфликт и ссорить их с человеком, что хоть как-то поддерживал их ментальное здоровье на протяжении всех этих лет, после того ужасающего дня.       Архангел прощения заметно напрягся. Эмили же бросила на него удивлённый и немного восхищённый взгляд, но затем вновь обратила сердитый к своей сестре.       – Речь не о том шла! Сера, ты!...       – Эмили... Я больше так не могу. Все грехи человечества отражаются на мне, как на высшем серафиме... Я хотела лучшего для этого мира. Я старалась уберечь его жителей от ошибок. Старалась уберечь их от того, к чему они продолжали идти, несмотря на всё наши предостережения. Я уже не верю, что этот мир можно исправить. Если бы он был хоть немного похож на... Тебя... Но нет. Всë запятнано, сколько бы я не пыталась его очистить. Миллионы лет прошло, Эмили... Если так продолжится, то боюсь я медленно но верно приду к тому, что совершу над собой тот грех, за которым следует отсутствие веры...       Глаза архангела и младшего серафима наполнились ужасом. Услышать подобное от старшего серафима было сродни смертному приговору. Сера взяла ладони каждого из них и прижала к своему лбу, низко опустив голову.       – Я прошу вас, сейчас не подвергать сомнению ни моё решение, ни решение Михаила. Сомнения ведут к саморазрушению. А мне нужно, чтобы все святые были готовы к созданию нового мира. Лучшего мира. Он не должен быть идеальным... Просто лучше того, что существует сейчас. Мне нужна ваша помощь. Как никогда, сейчас мне очень нужна ваша помощь. Я не смогу вынести всего этого одна... Умоляю...       Эмили и Габриэль ничего на это ответить не могли. Лишь обменяться взглядами, полными печали, ужаса и отчаяния.