Внутренний романтик

Сакура и сам понимал, что это не лучшая идея. По правде говоря, ему вообще редко приходили на ум хорошие идеи. Ну, хорошие по мнению других: родителей, учителей, оДНОклассников в начальной и средней школе. Не то чтобы Сакура совсем не прислушивался к мнению окружающих. Например, Цубаки всецело заслужил его уважение тем, что остался верен себе, невзирая на порицание родных. Но в этот раз он не послушал предостережение семпая — эмоции застелили глаза, и Сакура поддался слепому инстинкту преследования — и преследовал он не хрен знает кого, а хищника более крупного, чем он сам. Пожалеет об этом или нет — вопрос завтрашнего дня. Сегодня — бежать, стирая пятки в кровь, игнорируя разгорающийся в легких пожар. Он назвал Эндо поганым, безответственным уебком, и не изменил своего мнения, когда рванул за ним. Уебок завернул за угол, и Сакура растерялся, что потеряет его в толпе — вечером в увеселительном квартале люди размножались, как грибы после дождя. Если Эндо не дрался, то ему удавалось слиться с серой массой; его аура была нейтральной, в чем-то даже приятной, пока он не выпускал, как пантера при прыжке когти, жажду крови — густую, вязкую, как болото или зыбучие пески. Хорошо, что он был высоким — заприметить его черноволосую макушку было несложно. Его волосы вились, как водоросли, и это создавало неприятное впечатление, словно чем дольше ты вглядывался в его лицо, тем сильнее оно тебя засасывало в трясину. Прям ницшеанская бездна. Поравнявшись с ним, Сакура восстановил дыхание и сжал кулаки в карманах ветровки. Эндо, несомненно, заметил его присутствие, но не проявил интереса. Это нисколько не укололо самолюбие Сакуры. Вот дойдут они до какого-нибудь немноголюдного квартала, чтобы можно было посвободнее размахнуться — и Сакура врежет этому самодовольному ублюдку по самое не хочу. Но Эндо неожиданно подал голос: — Я же сказал тебе: увидимся позже. Научись чувствовать атмосферу, а, Сакура. Вечно ты все обламываешь. — Вечно? Не настолько хорошо ты меня знаешь, чтобы разбрасываться такими громкими словами, ничтожество. — А ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы так оскорблять? Это вообще-то обидно. — Я знаю достаточно, чтобы сказать, что тебе это слово подходит как нельзя кстати. — А ты довольно самоуверен для первогодки, не так ли? Сакура проигнорировал полувопрос-полунасмешку. Он искоса мазнул по Эндо любопытным взглядом снизу-вверх: нельзя было не признать, что у него был красивый профиль. Но самая противная деталь в его образе — это внешняя беззаботность: он бодро вышагивал по городу, будто у него всегда было хорошее настроение. Руки в карманах джинс, полуспущенная до локтей клетчатая рубашка, абсолютное отсутствие стыда при демонстрации своих татуированных накаченных плеч. Да, этот уебок считал, что имел полное право вкушать спелый плод жизни, попутно отравляя существование ученикам Фуурин. Сакура встряхнулся, как кот, облитый водой. Его не на шутку испугало, что он залюбовался притягательной внешностью своего врага. Он компенсировал этот промах угрозой: — Я никогда тебя не прощу. Но она не подействовала на Эндо. Напротив, он бросил на Сакуру какой-то умилительный взгляд, как если бы ребенок показал ему фокус с исчезнувшим пальцем. — Когда это я нуждался в твоем прощении? Мне нравится, что меня ненавидят. Надеюсь, ты окажешься интереснее, чем остальные, и огонь внутри тебя не погаснет со временем, а разгорится только сильнее. Но это возможно лишь при одном условии: ты отошьешь тех неудачников, что тянут тебя на дно. Сакура перевел дыхание, успокаиваясь. Их диалог не будет иметь смысла, если он будет кричать и злиться, понапрасну растрачивая энергию. Возможно, ему следует попытаться понять позицию Эндо. — Окей, допустим, я уйду из Фуурин; что с того? Какую альтернативу ты мне предлагаешь? Пойти с тобой, что ли, псих вонючий? — Эй, за вонючего обидно, — Эндо сделал вид, что принюхивается к своим подмышкам. Сакура услышал тонкий запах парфюма. — Я моюсь каждый день. — Есть такая вонь, которую учуять можно не только носом. — Ого, пустился в метафизику! — карикатурно похвалил Эндо, саркастически похлопав в ладоши. — Я люблю символизм. Ты определенно знаешь, чем меня подкупить. Сакура густо покраснел, как спелый помидор. — Я бы лучше сгорел во всех реках ада, чем сделал хоть что-то, что тебе понравилось! Эндо остановился так резко, что Сакура чуть не влетел в фонарный столб. Он стиснул зубы, поняв, что был слишком увлечен их беседой — Эндо подловил его. Пока Сакура соображал, как выйти из этого нелепого повиновения, Эндо приблизился к нему и прошептал в самое ухо: — Ты родился таким красивым, таким особенным. Этого достаточно, чтобы мне нравиться. — Ты отвратительный! Сакуру пробрали мурашки от горячего дыхания Эндо у его уха и нарочито хриплого голоса. Ну и мерзость! Как будто комар с громкоговорителем пищал рядом. — Сказал Харука Сакура, продолжая следовать за мной, как бездомный котенок за шлюховатой кошкой. Сакура скептически вздёрнул бровь. С каждой секундой шутки Эндо становились все невыносимее. — Значит ты, кошка-шлюха? — Все мы шлюхи — все продаем часть себя: время, мозги, эмоции. Кто-то умудряется продавать свои деньги. — Тебе бы философствовать, а не хуйней страдать. — Это не философия как таковая. Это просто… улица и ее законы. — Что-то впервые я такую хуйню на улице слышу. — Это потому, что у тебя еще нос не дорос. — Пф-ф, ну конечно. А у тебя прям большой нос. — Побольше некоторых, — Эндо расплылся в коварной ухмылке: и ничего, ничего, кроме рта, не осталось от его лица. Говорят, дьявол в деталях, и, видать, не врут. — И не только нос. — Извращуга! — Повторюсь: если бы тебе это не нравилось, тебя бы здесь не было. — Ни одна из улиц города не принадлежит тебе. Я могу ходить туда, куда хочу — если ты находишься там же, то это твои проблемы. — Быстро учишься, мелюзга, — Эндо зевнул и посмотрел за плечо Сакуры. — Разве твои друзья не ждут тебя? Негоже их расстраивать. Ну, бывай, — Эндо круто развернулся на пятках и помахал рукой, — и не вздумай увязаться за мной на этот раз. — Стой, чмырь! Плечи Эндо дрогнули от смеха. — Чего? — Когда мы ещё встретимся? Эндо ответил не сразу. — Когда Бог решит. «Он, бля, издевается?» Сакуре тяжело было скрыть разочарование. Их разговор оставил у него смешанные впечатления. Личность Эндо... интриговала.