С днём рождения! Успеха, радости, везения Любых желаний исполнения И миллион ночей и дней! С днём рождения! Любви до головокружения И чумового настроения И самых преданных друзей!
День рождения принято считать счастливым или как минимум весёлым днём. В конце концов, праздник одного человека, день, когда он получает подарки, поздравления просто по факту своего рождения. Естественно с течением лет значимость своего появления на свет стирается, ибо сам ты первые годы свои не помнишь, а все родственники и друзья просто свыклись с тобой и твоим существованием в этом мире, потому и не предают такого уж «вау» эффекта этому дню, как в первые годы, когда человек совсем карапуз. Но всё же, что в годик, что в шестьдесят лет, день рождения — какой-никакой праздник, в который плакать и в принципе расстраиваться не принято. В общем и целом — весёлый и прекрасный денëк, который не должен быть омрачён для именинника ничем... У Серёжи за жизнь было много дней рождений. Целых двадцать шесть, если точнее. Не все они, конечно, происходили хорошо и благоприятно, в какие-то дни он по чëрному бухал, не видя и не различая поздравлений, в какие-то сидел тухлой лужицей дома, читая те самые поздравления по смс и слушая нудные длинные речи родственников. Какие-то дни рождения были прямо хороши и вспоминать их приятно, какие-то хотелось бы забыть. Но вот чтобы его день рождения когда либо начинался с того, что он едва успевает долететь по квартире до унитаза, чтобы оставить там наполнение своего желудка, — такого ещё не было. И нет, такое начало чудесного дня конечно не было его желанием, которое он загадывал на прошлое седьмое июля. Вот прям совсем нет. Однако организм его чихать хотел на то, что Горошко там себе загадывал и потому парень остаётся в объятиях белого друга ещё на какое-то время. Выползает из ванной он на ватных ногах в половине десятого, при том, что поднялся он в девять утра, и стараясь не смотреть в зеркала (думая попутно, что их пора бы завесить на всякий случай) шагает обратно на кровать, рухнув на неё спиной. Горошко просто лежит на мятой постели и взирает в потолок, думая о том, что жизнь всё же штука совершенно не справедливая. А если что-то не справедливо — можно протянуть руки к книге жалоб и предложений. Серёжа предлагает жалобу самой жизни и тянет ладони к телефону на тумбе, начиная записывать голосовое сообщение Владу. — Знаешь, день рождение, а настроение такое, будто меня обидели, — он немного молчит и продолжает, шмыгнув. — Сама жизнь, при чëм. Я вроде не пил вчера и сегодня ещё даже не начинал отмечать, но мой организм прополоскало так, будто я всю ночь бегал по клубам и крутился там на пилоне.Влад
Действительно странности: десять утра, а ты ещё даже не выпил. У тебя может уже сам организм требует и потому так реагирует? Чего не отмечаешь-то?
Горошко закатывает глаза. Конечно Влад в своём репертуаре, другого от него и не ожидалось. И как бы Серёжа не строил лицо, а на губах всё равно появляется довольная улыбка С Димой вместе хотели отметить , а у него с утра дела. Но мне теперь из принципа выпить охотаВлад
Удачи напиться, — пишет Отто в ответ, когда Серёжа уже шлëпает на кухню, раскрывая холодильник в поисках чего-то спиртного.
Горошко почти полностью, с головой, забирается в холодильник, пытаясь найти там хотя бы подобие чего-то что можно было выпить. В дверце всё же обнаруживается чудо из чудес — почти до конца допитая бутылка белого сухого, которую они с Димой выпили за ужином ещё кажется пару дней назад, но всё никак не могли уступить друг другу последние капли. — Ну, с днём рождения, Сергей Дмитриевич, — победно тянет Горошко, поднося лëгкую бутылку ко рту, носом мерно втягивая тонкий аромат... Омега сам не понимает как успевает не уронить бутылку на пол и разбить её нахрен, просто какой-то магией впихивает её обратно в холодильник одной рукой, другой закрывая рот, опять на крыльях летя к уже знакомому унитазу из-за нового блевотного порыва. Сидя в ванной между «приступами» Горошко думает о том, что либо Дима закодировал его во сне и поэтому его теперь так мутит, либо в его шикарном начале дня виновато что-то другое. Или кто-то другой. День рождения, своим началом, явно показал Горошко, что ему стоит ещё ждать подарков...***
...и непрошенные подарки нашли его раньше, чем он того хотел, потому что к двенадцати часам, когда Серёжа более менее отошёл от туалета, закрыл холодильник на несколько замков и отошёл от него на пушечный выстрел, просто скромненько и как-то даже неприкаянно сел за стол и налил себе чай с сахаром (потому, что от иной еды и в принципе чего бы то ни было съестного его всё так же мутило), он вдруг понял, что в какой-то момент просто навзрыд рыдает. Горошко сам невероятно сильно пугается такого выкидона собственного организма, потому что крупные бесцветные капли слез просто слетают с его ресниц вниз по щекам и капают на стол, как реальный дождь. Юноша сглатывает, пытается вытереть эту неясно от чего начавшуюся истерику краем футболки, но кажется только больше размазывает слезы по щекам. В этом порыве, пытаясь самого себя успокоить, он как-то незаметно и случайно задевает локтем ложку. Та тут же с громким и резким грохотом оказывается на полу, а её звон встаёт в серëжиных ушах. И если раньше он ещё как-то пытался себя успокоить и не податься непонятным эмоциям, то после этого более себя не сдерживает и громко шмыгнув носом начинает сопливо и мокро реветь, вытирая своё лицо футболкой, на которой уже появляются мокрые пятна. Проходящая мимо Китти, что зашла на кухню, чтобы тоже поесть из своих мисок, вопросительно смотрит на своего рыдающего хозяина, пока он пытается зачем-то объяснить своё поведение кошке, показывая рукой на упавшую ложку, говоря что-то несвязное.***
— Это всё, конечная, — Серёжа нервно стучит пальцами по столу, более удобно приложив телефон к уху. Он постоянно ëрзает на стуле, ни в каком положении ему неудобно. Его и без того задранная в это утро тревожность и нервозность подскакивает ещё выше, омега едва ли не рычит злобного, буравя тёмным взглядом ни в чëм неповинный холодильник напротив себя. — Я час не мог отойти от унитаза, потому что блевал, я не смог выпить, потому что иначе бы продолжил блевать, я спокойно пил чай и начал рыдать, даже не заметив этого, а потом уронил ложку и меня накрыло истерикой тоже плюс минус на час. — парень всё же не выдерживает, дискомфорт одерживает верх и Горошко встаёт с неудобного стула, начав расхаживать по кухне взад-вперёд. Он мерно вздыхает, силясь с внутренним желанием взорвать весь мир, буквально камня на камне не оставить. — А ещё у меня болит живот и Дима опять, блять, задерживается. Вот как проходит мой день рождения, спасибо что спросил. С минуту в трубке сохраняется полное и абсолютное молчание. После — короткий хриплый кашель. Серёжа бесится и с молчания, и с кашля и нервно стучит ногой по полу, бегая тревожными глазками по сторонам. — Так, — всё же с длинной паузой произносит Котков, пытаясь видимо сформулировать свои мысли в предложения. Он явно чувствует чужое напряжение через трубку и оттого так долго наверно и тянет. — И давно у тебя такие симптомы? — С сегодняшнего утра, — Серёже кажется, что он капает ядом прямо на телефон и прожигает Роме ухо, но поделать с собой ничего не может, внутри всё струной натянуто и вот-вот лопнет. Хорошо бы завершить диалог до этого момента. — Ты может вчера съел что-то не то? Выпил? Теперь очередь Горошко обстоятельно молчать с минуту и топать ногой пол. По ощущениям через пару минут он вполне успешно сумеет пробить потолок соседей снизу. — Нормально я питаюсь, — процеживает Горошко сквозь зубы. — Ага. Ну у меня есть предположение, — Котков опять будто замирает, словно чувствуя на себе пронзающий взгляд Горошко. — Но оно такое... Типичное. — Какое? — захлëбываясь уже своим ядом и оттого гулко кашляя, спрашивает у мужчины омега. — Ты не можешь быть случайно беременным? Неожиданно, его настроение опять делает прыжок и нагнанная туча негатива наконец пролетает над его головой. Горошко откровенно говоря впадает в самый настоящий ступор и просто пялится вперёд, хлопает глазами и думает о том, что должен много думать, однако в голове только «не. да не. да не может быть» — Да нет. Нет, — повторяет он явно истерически посмеиваясь. Он проводит рукой по своему лицу, прикрывает глаза. — Да что за подарок-то блять. — Ну ты на всякий случай проверь. И да, с праздником, Серёжа, — говорит Рома, поспешно отключаясь, покуда Горошко вовсе кидает телефон куда-то на диван и, путаясь в ногах, бежит к входной двери, выбегая по парадной во двор.***
Серёжа смотрит на тест с двумя полосками как на врага народа. Смотрит всё тем же крайне агрессивным взглядом, буквально испепеляющим. Переводит после взгляд на свой пока ещё плоский живот и смиренно вздыхает. Нет, на своего ребёнка, пускай ребёнка как такового пока у него и нет, он таким взглядом смотреть не станет. А вот на папашу этого ребёнка... — Нет, когда он меня задалбывал с вопросом о том, чего мне хочется на день рождения, я думал о многом, — болтает сам с собой Серёжа, непроизвольно положив руку на живот. — Что подарит мне какую-нибудь удочку, гитару, да даже секс-игрушку. Но чтоб такое! — он задушено всплескивает руками и улыбается злорадно-агрессивной ухмылкой, глядя исподлобья по сторонам, словно пытаясь взглядом перенести Диму в квартиру. — Козлина ты, Чеботарёв. Ну ничего, ладно, ты у меня ещё побегаешь за арбузом с клубникой зимой, только дождись. И за малиной в три ночи сбегаешь как миленький, и за огурцами со сгущёнкой тоже, и есть все со мной будешь!.. — он замирает на секунду, опустив глаза вниз, моргает пару раз, а потом цокает. — С нами, да, с нами. Серёжа зло фыркает и закрывает глаза, прижимаясь спиной к стене. Это было, наверно, более чем очевидно, учитывая все симптомы: усталость, тошнота, перемена настроения, боль в животе. Но Горошко отчаянно не хотел верить в то, что такой «подарочек» ему Дима преподнесёт именно на день рождения. Уж лучше бы до Нового Года сберёг бы, ей-богу! На самом деле, несмотря на его грозную реакцию и притворное недовольство, против детей ничего он не имел. Напротив — вообще-то с Димой они уже давно разговаривали о том, чтобы наконец расширить их семейку ещё одним небольшим человеком, потому что бедная Китти, на которую обрушилась вся родительская любовь как Серёжи, так и Димы, уже явно не выдерживала, расхаживая по квартире с лицом камня с острова Пасхи. Они говорили об этом много и часто, но всё пытались подгадать момент, когда у Серёжи не будет съëмок. Потому, что Дима уж слишком сильно переживал о том, что с умением Горошко вливаться в своих персонажей, перевоплощение во время беременности пойдёт явно не на пользу. Серёжа был согласен, тем более во время беременности себя нужно хранить, а для ролей нужно то худеть, то опять набирать... Лишней нагрузки что на себя, что на малыша не хотелось уж очень сильно. В итоге конечно оба они поговорили, поговорили, помечтали и напланировали, но так и не приняли решение — а когда уже время для ребёнка? Ну и видимо так получилось, что в последнюю течку кто-то был неосторожен. Вот тебе и подарок, решивший проявить себя именно на серëжин день рождения. Горошко тянет носом воздух и вдруг искренне усмехается. — Получается, «с днём рождения, папа?», — смеётся он и не может сдержать счастливой улыбки. — За все мои года — это самый необычный подарок на день рождения. Ждать, правда, долго... Серёжа опять гулко и глупо смеётся и как и во время своей слезливой истерики просто не может остановиться. От улыбки постепенно начинают ныть щëки, низ живота тоже мерно тянет. Но явно становится лучше. По крайней мере этот день рождения он точно запомнит. Вдруг, омега слышит как в замочной скважине проворачивается ключ. После — слышны мерные, но немного спешные шаги. — Серёжа, — ласково приветствует Чеботарёв, расплываясь в довольной улыбке, заходя в спальню. Серёжа тоже улыбается, но хитро, смотрит исподлобья и тянет незаметно пальцами тест, пряча его за себя. Дима подходит к нему с большим букетом роз, вручает их ему в руки и тут же тянется обнимать, обволакивать и целовать. — С днём рождения. Серёжа прижимается к родному телу, обнимает Чеботарёва в ответ, коротко и лениво водя руками по его спине. Сам Дима неспешно целует его то в щеки, то в шею, и даже не думает наверно от него отставать, накрывая всецело собой. Горошко звучно вбирает воздух через нос и как бы не хотел строить из себя хитрого лиса, от близости Димы, его запаха, поведения и действий — плывёт. На душе так хорошо становится, будто штиль. И даже низ живота более не тянет. И аппетит вполне конкретно в нём начинает играть. Дима работает просто как какое-то лекарство. — Дим, — поплывше произносит Горошко, не отпуская рук с родных плеч. — М? — Спасибо за подарок. Дима глухо смеётся и немного отстраняется, чтобы посмотреть парню в глаза. Тут же правда не может удержаться и тянется рукой к волосам, убирает едва отросшую чёлку с глаз. — Я же ещё ничего, кроме цветов, не подарил, Серëг, — жмурясь от доброй улыбки, тянет мужчина. — За что спасибо? В этот момент Серёжа просто ничего не говорит и протягивает Диме тест. Тот вопросительно берёт его в ладонь, осматривает с пару секунд. Поднимает голову на Горошко, что улыбается ему так благодарно нежно. Серёжа сам не замечает, как Чеботарёв опускается на колени и обнимает его по талии, прижимаясь щекой к его животу. Он ничего не говорит и, судя по ощущениям, дышит через раз, крепко накрепко обнимая парня. — Спасибо, — выговаривает он куда-то в живот, говорит тихо и так, что Серёжа лишь угадывает по губам. С трепетом, с благодарностью, с любовью. — Серёжа, я... Спасибо. Я вас люблю. Горошко опускает ладони Диме на голову, запускает пальцы в его локоны и довольно оттягивает их несильно, как расчëсывая. — Ты будешь покупать нам арбуз первого января, — не спрашивает, а точно утверждает Горошко. — Я уже знаю, что захочу его. Чеботарёв глухо посмеивается и неохотно отстраняется от его живота, опустив руки на колени. — Хоть кокос, — смеётся уже открыто мужчина и встаёт, тянет Серёжу несильно за руки, притягивая и прижимая к себе, протяжно и нежно целуя его в губы. Серёжа поддаётся в поцелуе, обнимает родного человека одной рукой, а второй гладит его по колючей щеке. Дима в ответ тоже гладит того по щеке, улыбается такой спокойной улыбкой, что Серёжа ощущает себя маленьким прутиком посреди тихой реки, и в довершение произносит. — Для вас — весь мир. Горошко опять втягивает Диму в поцелуй и в поцелуе же ярко улыбается. Этот год точно запомнится как год, в который был подарен один из самых лучших подарков на день рождения.