Луч Жизни

Из рощицы в тылу отряда преступников поднялось нечто. Больше всего это напоминало лошадь без головы, но высотой с дом. В кабине наверху трое маповников наводили на фон Мальтбурга нечто вроде клубня свёклы со штурвалами и длинным отростком в головной части. Ещё один, сидящий ниже них, управлял здоровенным шагоходом при помощи рычагов. Позади, где у порядочной лошади хвост, бесстыдно торчала чёрно-рыжая труба. Густой угольный дым несло в сторону. Вырывались из суставов и сочленений тонкие струйки пара. Скрип — свист — рокот — скрежет — треск. Маультина — боевой шагоход, которых построили не так уж и много — уж больно они медлительны — двинулась в бой, сшибая деревья, словно спички. Тибо замер, поражённый этой картиной — готовящейся битвой тупиковой ветви прогресса с древней магией. Рядом хрипло дышал Альфред. — Граф фон Мальтбург! — крикнула в рупор фигура в сером на склоне среди леса. — Сдавайтесь! Вы окружены! Сопротивление абсолютно бессмысленно! Маультина ломилась вперёд, раскачиваясь в глубоком снегу, но укатанная дорога уже была близко. Огромные круглые копыта мерно переступали в строго определённом порядке. Водитель знал своё дело. Из машин посыпались люди с винтовками, они бежали под прикрытие скал. Митральеза загрохотала, осыпала железного коня россыпью пуль, искривших на серой клёпаной броне. Разлетелось стекло кабины водителя, фигурка в шлеме сползла вниз, но руки работали чётко — механика не задело. Старый волшебник замер столбом. Его рука поползла вверх, резким движением сорвала плащ и пальцы, скрюченные сухие пальцы, огладили луч Серебряной Звезды, замерцавшей каким-то невероятным чёрным светом. Батальный маг готовился продать свою жизнь невероятно дорогой ценой. Лаузен подхватил с камня гранату с длинной деревянной ручкой, рванул кольцо и отточеным движением запустил снаряд в полёт. — В три шеренги! — крикнул штурмовик Кубычке. — Первая лёжа, вторая — на колено! Третья — стоя — товсь! Граната ещё кувыркалась в воздухе, когда вокруг фон Мальтбурга образовался купол дрожащего воздуха, постепенно расползаясь вширь. Граната скользнула по его поверхности и взрыв взметнул целый фонтан снега с комками земли, но старого мага даже не задело. Осколки с шипением пробороздили сугробы. Лицо старика покраснело от напряжения, руки он держал перед собой, словно воздевая их в театральном жесте проклятия. Обнажились сжатые зубы. Граф Иоганн словно отрывал от земли огромный ящик. Звезда на груди горела ослепительным зеленовато-серым светом. Маповская маультина остановилась, её экипаж подкорректировал наводку «клубня» и старший резко рванул вниз огромный рычаг. В купол ударил синий луч. — Гаситель. — прохрипел Маутцен. Левый, лучше всего видимый с их места номер расчёта, яростно накручивал небольшой медный штурвал. Очки-консервы с тёмными стёклами защищали его глаза от противного света гасящего магию луча. Тибо отвернулся — луч разгорался всё сильней. Но и фон Мальтбург не собирался уступать, его пальцы начали сжиматься, кожа посерела. Купол накрыл уже все автомобили, луч продавливал полусферу, образуя в мареве воронку. Неожиданно граф упал навзничь и сфера как бы резко опустилась вместе с ним. Так падает палатка, когда неаккуратный её обитатель собьёт центральный столб. Сорвавшийся с матовой поверхности луч вытянулся ослепительным клинком. По его поверхности побежали мелкие огоньки. Расчёт гасителя судорожно лязгал рычагами, крутил штурвалами, но огонь — огонь ли? — разгорался всё сильней. Тибо приоткрыл один глаз — единой синей струны уже не было, в воздухе крутились сотни дымков-завитков. — Он поймал их! — хрипло крикнул Лаузен. — Ложись! Тибо не заставил себя долго ждать. Рядом с ним за камнями залёг снайпер, а Лаузен отскочил под прикрытие скал. Рвануло страшно. Так даже тяжёлые снаряды корабельной артиллерии не рвались. Пожалуй, разве что взрыв Порохового был громче. Как будто кто-то резко рванул лист толстого проката. Донёсся отчаянный вопль, с жутким визгом рванула в небеса струя пара, а затем всех на плато разом осыпало чем-то вроде шлака, который сыпят на дорожки. С воем пронесся на головами бесформенный кусок металла, загремел где-то в скалах выше них. И кульминацией между троицей и цепями резерва на скальную площадку тяжело грохнулось обезглавленное тело в кожаной куртке. Полы распахнулись, из брюха неопрятной грудой вылезли потроха и сползли склизлой кучей по обе стороны от трупа. Маутцен медленно повернул голову, несколько секунд смотрел на ужасное свидетельство гибели маультины, а затем глаза его закатились — стрелок потерял сознание. Тибо отвернулся, его трясло, к горлу подкатился ком. Живот сжало в тугой клубок. Сыщик осторожно встал на колени, подполз к расселине и его вырвало до жгущей горло желчи. Лаузен утирал кривой рот запястьем. Он тяжело дышал: — Хана мапо. — хрипло прокомментировал он. — Вот сучье отродье. Заставил дать полную мощь и сбросил им упор… Эй, Альфи! Альфи лежал ничком, осыпаный мелкими чёрными камушками. Лаузен, шатаясь, подошёл к другу, встал на колени, стряхнул гарь с куртки. — Знаете что это за дрянь, пан Тибо? — спросил он. — Нет? Это был их концентратор. Килограмм на триста весом. Гаситель не может работать без нагрузки, идёт вразнос. Вот он и пошёл. Они его накрутили душевно, конечно. — Он кивнул в сторону трупа. — Получите — распишитесь, пан Тибо. Вот что бывает, когда тяжёлую маготехнику доверяют недоучкам. Альфи, Альфи! — он тряс друга за плечи, но тот лишь бессильно мотался в крепких руках. Цепи распались — больше половины последовали примеру Бреннера, а несколько человек — Маутцена. Кубычка сгонял в ряды державшихся на ногах. Потерявших сознание оттаскивали за руки и за ноги ближе к полукольцу валунов. И в этот момент склоны заполыхали сотнями огоньков, а треск ружейных выстрелов живо напомнил Тибо звук, с которым по сухим веткам в осеннем лесу едет тяжёлая телега. Фон Мальтбург сел, резко развернулся, чуть свёл руки и купол превратился в этакий щит с навесом, на поверхности которого сверкали искорки. Пули не пробивали его. Люди графа сбились в каре за спиной сюзерена. Трое подняли патрона на ноги. Повинуясь резким командам, каре охватило дрожащего от напряжения мага и двинулось вперёд под прикрытием щита. А командовал головорезами — Тибо это чётко видел — никто иной, как Ежи Шиман, в обыденной жизни — счетовод в заведении своей мамочки. Крупный грузный мужчина в сером пальто с бобриком седых волос на голове и культёй вместо правой руки. «Он же был офицером на войне». — запоздало припомнил Тибо. Автомобили медленно тронулись. Все, кроме «Ривьеры». Роскошный лимузин лежал на боку, крышу сорвало, капот открылся, а задний мост выдрало вместе с карданом. Взрыв маультины всё-таки продавил купол. От самого шагохода осталась огромная воронка и раскиданные по прогалине обломки механизма. В воронку низвергалась вода из ручья, образуя новый пруд, из которого торчала перекрученная труба и вал с десятком нанизаных на него шестерён. На валу, свесив руки и ноги, висел полусожжённый труп. Чёрное голое тело ещё дымилось. Пули не могли пробить щит. С каждым шагом нападающие приближались к распадку и дому покойного фон Реминда. Тибо следил за этим воплощением кошмара. Марево дрожало, в нём иной раз появлялись разрывы, тут же затягивающиеся плёнкой серого воздуха. Сыщик догадался, что маг начал уставать, да и концентратор штука не вечная. — Пан Лаузен, как вы думаете — сколько он ещё может держать щит? Изуродованый зачерпнул пригоршню снега, растёр по лицу бывшего военнопленного. — Да рогуль его знает, пан Тибо. — он харкнул в сторону. — Граф Иоганн маг сильный, да ещё кем-то подпитывается, судя по вот тем чёрточкам, что вокруг мелькают. Ох, я такое только раз видал, пан. И тогда колдун час примерно нас поддерживал. — Минут через двадцать они подойдут к дому. — Тибо лихорадочно размышлял что же предпринять. — Не завидую тому, кто в нём будет. — просипел Лаузен, с усилием переворачивая Альфреда на спину. — Ну же, очнись. Сейчас бы снайпера как раз, пан Тибо. Ударить в разрыв, хоть подранить рогуля старого. Он явно на пределе. С дальнего склона залился в отчаянном вое пулемёт. По звуку — пехотный, лёгкий. Искры сверкали на матовой поверхности, снег потемнел от сплющеных пуль. Треск карабинов не прекращался ни на секунду. Стреляли егеря, стреляли жандармы. Без толку — фон Мальтбург держал «призрачный доспех». Кубычка вывел на уступ около взвода и они открыли огонь в тыл. Неожиданно послышались вопли — каре распалось, три человека рухнули в снег. Маг отчаянно взмахнул руками. Десяток бандитов упали на колено, открыли ответный огонь. — Санитар! — крикнул кто-то из команды резерва. У них появились первые раненые. «Ему не хватает сил на круговую оборону!» — осенило Тибо. Он решительно подхватил винтовку Маутцена и через расселину выскочил на скальный уступ, откуда вели огонь люди старого унтера. Самого Кубычку и ещё пятерых оттаскивали в тыл. Сыщик встал на колено, как некогда делал на охоте, в далёкой юности. Он вскинул винтовку, приложился к каучуковому неожиданно тёплому наглазнику. Крест с какими-то чёрточками пополз по людям графа, по искажённым от ярости лицам. Тибо наудачу выстрелил, огонёк в прицеле мазнул светловолосого парня в плоской кепке по уху, но тот, похоже, и не заметил. К рогулям эти чёрточки! Он поднял голову, навёлся как привык, вдоль ствола. Потянул спуск. Винтовку вздрогнула, а в следующее мгновение его ударило в живот, огненной спицей пронзило до спины. Бреннер выпрямился, стоя на коленях. «Ранен!» Бок жгло огнём. Стало тяжело дышать, в глазах поплыли зелёные пятна, а оружие выпало из рук и с лязгом грохнулось на камни. И в этот момент фон Мальтбург обернулся. С необычайной чёткостью Тибо Бреннер разглядел перекошеное яростью, торжеством и безумием лицо старого мага. Рот раскрылся, губы скривились в невообразимой усмешке. Руки, более похожие на птичьи лапы с когтями, поползли вверх. С ногтей срывались струи серого света. Тибо совершенно механически опустил руку в карман, сжал кургузый пистолетик и также механически рука его вытянулась вперёд. Он почти ничего не видел и стрелял лишь на удачу. Палец взвёл курок, другой потянул спуск — отдачи почти нет. Слабенький люцианский револьверчик каркнул раз, другой. На третий раз сил уже не хватило. Тибо рухнул лицом в разом покрасневший под его маленьким худым телом снег. «Ла Рош» выпал из ослабевших пальцев. К сыщику, пригибаясь, бежали два жандарма. Хлопок и вопли. Жандармы и егеря наконец-то увидели, как заметались их противники, ища укрытия. Купол исчез. Всё было кончено за несколько минут. Последние бандиты завопили: — Не стреляйте! Сдаёмся! А посреди дороги лежал навзничь последний из графов фон Мальтбург, Иоганн-Йозеф. Лежал и лицо его было полно изумления, испытанного им в тот момент, когда маленькая пуля всё-таки ударила в седой его затылок. Звезда на груди почернела, скукожилась, выжженная бушевавшими в ней силами. У тела деда рухнул на колени моложавый господин в дорогом костюме. Плечи его тряслись от рыданий. Бандиты побросали оружие, подняли руки и покорно ждали ареста. Мрачно дымили сгрудившиеся на дороге автомобили. Со склонов спускались вниз зелёные и серые цепи.