Два

      Почему именно они еще живы, Мира понятия не имеет. Наверное, в первую очередь стоит сказать спасибо собственной тревожке, по причине которой они оба оказались пристегнутыми, а во вторую — воздать почести и благодарности конструкторам БМВ, из-за которых ебало помялось только у дуры с шестью сотнями лошадей под капотом и немного — у отбойника, в который Ден влетел после своего безмозглого «смотри, как могу». Впрочем, судя по взгляду Маги, в скором времени нечто похожее ожидает и их с Денисом.       — Пиздец, — выдыхает он, и да, Мира вообще-то с ним абсолютно согласен.       Пиздец и то, что они разъебали тачку, взятую без спроса, и то, что Дениса явно ждет охуевший штраф за вождение без прав, и то, что поперек груди у Миры наливается болью и синевой гематома от близкого знакомства с ремнем безопасности, а у Дена, кажется, вывихнуто плечо. Но при взгляде на то, в какую замечательную гармошку превратился капот, на котором еще вчера Магу раскладывали в четыре руки и два члена, становится ясно: это меньшая из их проблем.       — Мага, — пробует Ден и тут же затыкается под тяжелым взглядом исподлобья, которым Мага награждает сначала его, потом Миру, а потом эвакуатор, на который грузят остатки его прелести.       Мира молчит, потому что сказать ему нечего. Да, виноват; да, придется купить Маге новую тачку. Только в моменте кажется, будто новой машиной тут ситуацию не исправить, потому что выглядит Мага так, будто этой тупейшей выходкой они с Деном поставили крест не только в графе «тотал», но и на их отношениях. Мире от этого больно сильнее, чем от ушибов, и он пробует подобраться поближе, чтобы аккуратно положить ладонь на прикрытое черной футболкой плечо.       — Не трогай меня, — просит Мага, когда это чувствует; оборачивается, стреляет в Миру своим больным взглядом и стряхивает ладонь сначала резким движением плеча, а потом, будто этого было недостаточно, легонько шлепает по руке. — Исчезните, а?       Мира отступает на шаг, чувствуя, как его пошатывает. Он не пьян и даже не накурен, но от дозы адреналина, впрыснутого в кровь в момент столкновения и сейчас постепенно сходящего на нет, ощущения такие, будто он пил две ночи подряд, хуярил спиды, а потом шлифанул это парой ляпок гашиша под порцию пуэра с кокаином. Ден выглядит не лучше, но его хотя бы не потряхивает, и язык его не предает в попытках связать в предложение несколько слов.       — Мы купим новую, Мага, просто…       — Съебитесь.       Ден делает шаг в сторону, и Мира хватает его за руку, чтобы не подходил еще ближе. Мага сейчас опасен, несмотря на кажущееся ледяное спокойствие, просто Ден еще не знает, что это воспитание и защитная реакция, что один неверный вздох сейчас — и Мага взорвется и укатает их обоих в асфальт, о чем, вероятно, позже пожалеет, оттает, извинится, но. Но есть тысячи причин, по которым доводить до этого не стоит, и Мира просто тянет Дена прочь, вызывает такси и буквально заталкивает его на заднее сидение, тут же прихватывая ремнем.       — Он ус-спокоится, — обещает Мира, и Ден морщится, потирая свое плечо, заметно припухшее и покрасневшее, а потом кивает и откидывает голову назад, прикрывая глаза.       Мира везет его в больницу, заставляет сделать снимок и выпросить укол обезбола и охлаждающий компресс, а потом доставляет домой и, понимая, что оставаться в одиночестве сейчас не хочется никому из них, заваливается следом, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не замечать срач, который Ден развел за неделю отпуска.       Сейчас ему в любом случае наплевать, когда в этой квартире в последний раз вытирали пыль и выносили мусор, потому что на диван Ден падает с таким видом, что Мире срочно хочется его пожалеть. Он садится рядом, разворачивается полубоком и с минуту просто наблюдает за нервными движениями рук, которые все никак не могут найти себе места.       — Ты голодный?       Ден дергает плечом, шипит от прострелившей его боли, психует и заряжает компрессом куда-то в стену; потом разворачивается к Мире и с наездом спрашивает:       — Ты не мог меня отговорить?       Мира в секунду весь подбирается и почему-то передумывает снимать толстовку, хотя в комнате жарковато; выгибает бровь, чуть наклоняет голову вперед и вкидывает ответку:       — Я т-тебе вообще-то, типа, говорил, что идея хуйня.       — Но мог бы быть понастойчивей.       — Ты взрослый мальчик, — отрезает Мира.       А Ден смотрит так, будто до него только сейчас доходит, что Мира и правда его отговаривал почти полчаса, а во все это безумие вписался в итоге только и исключительно потому, что боялся, что без надзора Денис убьется. О том, что убиться могли они оба, Мира в тот момент почему-то не думал.       — Я не обязан, типа, контролировать т-тебя двадцать четыре на семь.       Денис поднимает глаза, виноватые-виноватые, видел бы Мага — в секунду бы простил, и улыбается так обезоруживающе, что Мира закатывает глаза и распахивает объятия просто на каких-то всратых рефлексах, с которыми эти двое играются, как хотят. Ден ему на грудь падает больным плечом: охает, ворочается, щекочет шею кудрями и неровным дыханием, а потом затихает — и через несколько секунд Мира обнаруживает его лапы под своей футболкой.       — Руки убери, — выдыхает Мира со смешком. — Ты наказан.       — За что? Не твоя же тачка.       — Н-не за тачку.       — А за что?       — Выебываешься, типа, дохуя слишком.       Денис сопит, кряхтит, роет носом ворот толстовки и в итоге валит Миру на диван, придавливая своими восемьюдесятью килограммами, которые внушительными не кажутся даже Маге. Руки сует выше, задирает худи с тишкой до самых подмышек и долго смотрит вниз, разглядывая синяк.       — Болит?       — Ну так.       — Как?       — Терпимо.       Ден кусает губы, о чем-то размышляя. Мира не берется гадать, что там происходит в его голове, все равно не попадет, знает только, что когда у Дена такой взгляд, одного его лучше не оставлять — чревато разрушениями мирового масштаба, — и поэтому просто ждет, пока это кудрявое нечто родит очередной план, от которого все охуеют.       — Запишем Маге видос? — наконец выдает он. На лице у Миры явно светится вопрос поперек лба большими буквами, потому что секунду спустя Ден поясняет: — Как я тебя ебу.       — Че?       Не то чтобы Мира такого не ждал; не то чтобы он правда хочет знать, какая цепочка размышлений привела Дена к мысли, что Мага настолько порадуется порнушке, которую и так видит почти каждый день, что сразу же их простит; не то чтобы Мира на самом деле был против такого развития событий, но спросить надо: мало ли, что еще там придумал Денис.       — Просто, вот, объясни, как эта гениальная м-мысль родилась в твоей башке.       Ден улыбается неприлично солнечно, и Мира от этой ебучей улыбки тает совсем как мороженое: так же липко и сахарно, стекая Дену в руки белой жижей, требующей, чтобы слизали.       — Ну, ты редко в жопу даешь.       — И?       — И Мага посмотрит.       Мира закатывает глаза и даже не пытается в аналитику, просто озвучивает мысль:       — П-посмотрит и такой: «Ебать, Денис просто, типа, лучший, сначала расхуярил мою м-машину, потом выебал моего парня».       — Ваще-то ты и мой парень тоже, — фыркает Ден. Мира молча смотрит снизу вверх, кладет руки ему на бедра и сжимает; Дена перетряхивает под этим касанием, веки тяжело опускаются, а потом так же тяжело поднимаются, и из-под светлых ресниц на Миру смотрят два Блекхола. — Не дашь, да?       — Не-а.       — Ну хоть пососешь?       — Я удивляюсь, как, типа, тебе вообще кто-то дал, — вздыхает Мира.       Но Дена за бедра тянет выше, заставляет перекинуть одно колено через него и почти сесть на грудь. Ден устраивается поудобнее, перехватывает себя в паху сквозь штаны, мнет член прямо у Миры перед носом, и это все пиздец какой кринж, Мира уверен, что нормальным людям такое нравиться не должно, но ему нравится — просто охуеть как сильно, на самом деле, настолько, что от одного вида у него в собственных штанах неспокойно.       — Открывай ротик.       «Ротик, блядь, Ден, ну за что», — думает Мира и послушно размыкает губы, вытаскивая наружу мягкий, расслабленный язык. Подлокотник дивана впивается в шею, Мира ерзает, устраиваясь поудобнее, тянет вниз спортивки Дениса, сжимает в ладонях его зад и толкает к себе навстречу. Мягкая ткань трусов прилипает к влажному языку, Ден обеими руками обхватывает Миру за голову, зачесав волосы назад, и прижимает так сильно, что ноет нос.       Мира задирает подбородок, лижет прямо по ткани, зубами подцепляет резинку, кое-как стаскивает белье до яиц и всем лицом трется о член, горячий и бархатный, уже совсем мокрый у головки, которую Мира прихватывает губами и медленно обсасывает, языком забираясь под крайнюю плоть и слизывая фантомную горечь геля для душа, которым утром намывал Дениса перед тем, как у него родилась гениальная идея спиздить у Маги ключи от машины.       Ден едва слышно стонет сквозь сжатые губы, и Мира чуть отстраняется, чтобы языком прижаться к яйцам и вымазать в своей слюне все, до чего дотянется, а потом одной рукой обхватывает член у самого основания и тяжело шлепает им по языку и по щекам, оставляя на них влажные скользкие следы и бледный румянец.       — Бля, ты как будто три года хуй не видел, — хрипит Ден и толкается вперед, проезжаясь членом по всему лицу.       Мира ловит губами его яйца, забирает в рот и сосет, чувствуя на лбу тяжесть члена. Денис течет ему прямо в волосы, голову стискивает сильнее и вертит из стороны в сторону, как хочет, вообще не стесняясь того, что Мира неотрывно смотрит на него снизу вверх и языком лезет к поджавшейся дырке: только двигает бедрами, насаживаясь на него сильнее, раскрываясь и подставляясь под ласку.       Мире в нем это нравится до трясучки: то, как у Дена в постели начисто отключается голова и самокритика, не остается никаких мыслей, кроме «хочу» и «буду», кроме «открой рот», «раздвинь ноги» и «выеби меня». Трахаться с ним — каждый раз обжигаться об эту невыносимую искренность, и Мира на нее подсаживается крепче, чем на сигареты, позволяет Дену то, что с Магой не тянет даже попробовать.       Например, отвесить пощечину и треснуть членом прямо между глаз: тупо, смешно, но Ден делает это, облизывая губы и тяжело дыша, и у Миры от него такого внутри все влажное, нежное и готовое. Волосы падают на лицо и липнут к левой щеке, когда Ден перестает их держать, но им обоим наплевать: Мира выпускает яйца изо рта, снова раскрывает рот и языком тянется вперед, пытаясь поймать головку.       — Хочешь, да? — хрипит Ден.       И Мире бы сказать ему, что это охуеть какой тупой вопрос, но он только шумно вдыхает и стонет на выдохе жалобно и просяще:       — Хочу.       Ден не смеется; Ден задыхается, давится этой ответной искренностью и между губ тычется головкой, проезжается по языку, вставляет до самого горла и замирает, глядя вниз. Мира его взгляд не отпускает, сжимает губы и расслабляет глотку, пытается принять глубже, хотя и знает, что в такой позе — без шансов, а Ден только тянет за волосы и пальцами свободной руки гладит мокрые щеки.       — Давай, будь хорошим мальчиком, бери весь, — шепчет Ден.       И, сам себе противореча, зажимает голову так, что Мира ни на миллиметр сдвинуться не может: может только плотнее обнимать ртом и кое-как двигать языком, пока Ден осторожно раскачивается взад-вперед, втрахиваясь до упора и постепенно увеличивая темп.       Мира стаскивает его трусы чуть ниже, пальцами лезет между ягодиц, раздвигает их в стороны и одними подушечками касается дырки, мокрой от слюны, гладит, едва проникая внутрь, а второй рукой ныряет ниже и давит под самыми яйцами, заставляя Дена дышать чаще и двигаться быстрее.       — Пиздец, у тебя не рот, а просто…       Что там просто, Мира не слышит, потому что проталкивает в Дена палец, и он срывается на такой хриплый, задушенный стон, что решает не продолжать. Движения становятся резче и грубее, и Мира стекает на Дена слезами и слюной, шмыгает носом, пытаясь хоть как-то дышать, давится и булькает горлом.       За всеми этими звуками никто из них не разбирает ни звона ключей, ни щелканья замка, ни хлопка входной двери, поэтому когда Мага вырастает прямо из-за спинки дивана у Дена за плечом, Мира только и может, что застонать и толкнуться пальцем глубже. Денис вздрагивает, хрипит что-то неразборчивое, и Мага оживает:       — Вы че, вообще охуели?       Мира беспомощно хлопает слипшимися ресницами, а Ден дергается, оборачивается и пытается что-то сказать, но не успевает: поджимается весь, выдыхает что-то, похожее на плач, и спускает Мире прямо в горло, цепляясь за его голову до тех пор, пока оргазм не затихает под аккомпанемент недовольного сопения за спиной. Мира ссаживает охуевшего Дениса со своей груди подальше на бедра и, с трудом проглотив сперму и вязкую липкую слюну, севшим голосом спрашивает:       — Мага, т-ты че тут?       — А вы че?       — Мы тут, — хрипит Ден, натягивая на себя штаны и на некрепких ногах поднимаясь с дивана, — думали, как будем извиняться.       Мира поправляет на себе худи и рукавами стирает с лица все, чего там быть не должно как минимум при Маге, который собирает руки на груди таким недовольным жестом, что становится страшно.       — И че надумали?       — Мира сосет и дает в жопу, а потом ты нас прощаешь.       — Слышь, чудище кучерявое, — сипит Мира.       — Заткнись, плана получше у нас нет.       Мага несколько секунд смотрит на них, как на долбоебов, а потом начинает ржать в голос, роняет на кофейный столик пакет с едой и падает на диван рядом с Мирой, которого во второй раз за день зажимают так, что не двинуться. Мага хватает его за подол толстовки, задирает и смотрит, а потом так же резко дергает вниз и бросается Мире на грудь с объятиями, не переставая смеяться — и тогда даже до Дена доходит, что это истерическое. Он подсаживается с краю, осторожно обнимает Магу со спины и смотрит на Миру, ища поддержки.       — Эй, — зовет он и замолкает.       Мира, придавленный к дивану, осторожно обхватывает подбородок Маги ладонью и приподнимает, заставляя посмотреть в глаза; дожидается, когда смех сменится беспомощным взглядом и бессильным дрожанием губ, и осторожно целует, просто прижимаясь своим ртом к чужому на несколько секунд.       — Все, вот, хорошо, Мага, слышишь? — выдыхает он.       Мага кивает, снова прячет лицо у Миры в воротнике и бормочет оттуда:       — Вы два дауна, могли же насмерть расхуяриться.       — Но не расхуярились, — говорит Ден, наваливаясь сильнее, так, чтобы Магу зажать между ними двумя до скрипа ребер и стука сердец.       — А машину мы тебе новую купим, — шепчет Мира.       — Да похуй мне на машину.       «Главное, что вы оба живы», — повисает в воздухе неозвученное.       Мира улыбается, поверх чужого плеча глядя Дену в глаза, и одной рукой накрывает его тоже: жмет к себе их обоих, мелких и глупых, совершенно невозможно любимых — и уже собирается сказать что-нибудь очень сопливое вслух, как у Дена громко, на всю комнату начинает урчать живот.       — Бля.       Мага смеется, но никто не двигается, и Мира хмыкает, выдыхая в воздух короткое и емкое:       — Дурка.