Чай, ветра и зор

Цесаревич Павел прохладным вечером ходил по Гатчинскому парку, пытаясь уловить вдохновение. Он думал, как отблагодарить графа Александра Суворова, который вытащил его из неприятной ситуации. - *Что я могу сделать? Я же всего лишь цесаревич! А скоро вообще никем не буду, если матушка императрица решиться на такое!* - Павел ускорил шаг. От этих мыслей он с ног до головы околел, угнетал так же поздний ветер. Углубляясь в гущу сада, Павел услышал звонкий смех. Прислушавшись, цесаревич понял, что в беседке кто-то бурно обсуждал план грядущего разгрома турецкой армии, человек 5 - 7. Павел аккуратно выглянул из куста, анализируя голоса каждого. В белоснежной беседке стоял сам граф Суворов, шесть солдатов уже вышли из неё, ловя ушами его прощальные слова, собрались и ушли. Цесаревич сделался видом, будто ничего не слышал, тихонько зашаркал в сторону графа. Суворов, увидев приближающегося наследника, спохватился и робко склонился перед ним. - Добрый вечер, Ваше Сиятельство! Как ваше настроение? - начал граф. - Здравствуйте, Александр Васильевич! У меня всё хорошо. А что вы тут делаете? - Взгляд Павла остановился на беседке, внутри которой красовался чайный сервиз. Суворов не хотел забивать голову цесаревича новыми переживаниями, поэтому решил не говорить о своём военном плане. - Я просто гуляю, хочу освежить свою голову. Вот чай пью. Хотите составить мне компанию? - граф говорил спокойным тоном. - Ох! Если только я вас не беспокою! - воскликнул Павел. Они сели внутрь белой беседки, обвешенную бежевыми шторами. Беседка была цилиндрической формы, поэтому скамья внутри также округленная. В центре беседки был круглый столик а на нём большой чайный сервиз в бело - голубых тонах. Александр сразу налил свежий чай себе и цесаревичу. - Ну как вы ... после того случая? - Суворов невольно спросил, с осторожностью, вспоминая состояние цесаревича в тот день. - Не берите в голову, Александр Васильевич. - твёрдо вымолвил Павел. Он не хотел более вспоминать об этом. - Но, я вам очень благодарен, вы спасли меня из этого позора. Я не знаю что бы со мной было, если б вас не было тогда. - цесаревич смотрел в глаза графу. - Ну что вы! Я обязан был подойти к вам. В самом деле не знаю почему матушка императрица прошла мимо вас. - на самом деле Александр знал почему Екатерина игнорировала Павла Петровича. - Давайте не о ней, не об этом всём. - Павел часто раздражался при услыхании имени его матери, которую он никогда не знал под именем "мать". Ветер всё ещё неприятно дул. Шторы на беседке вздрагивали от малейшего дыхания неба. - Александр Васильевич, чего вы хотите? - серьёзно спросил молодой парень. - В каком смысле хочу? - не поняв переспросил Суворов. - Ну, что бы вы хотели, чего вам не хватает, какое у вас желание? - - Мне ничего не надо, Ваше Сиятельство, кроме Бога, Отечества и сражений! - вскрикнул Александр. Сердце Павла резко застучало, увидев улыбающегося графа. Самому тоже захотелось улыбнуться. - * Неужели ему действительно ничего не надо? * - начал расстраиваться наследник, но кое-что его удивило. - Если честно, здесь находится один человек, который мне дороже всего ... - начал открываться Суворов, смотря куда-то вдаль, стараясь не встречаться взглядами с Павлом, так как ему было стыдно за такие откровенности. - ... И я хотел бы признаться ему в чувствах. - Цесаревич напрягся, а сердце что-то нагло резало острыми ножами, и это "что-то" чувствуется как "ревность". - Оу ... Ну раз так, то я тоже поделюсь. Сегодня этот человек здесь, со мной. - Павел пытался сделать обидчивое состояние из-за нахлынувшего ощущения, прежде чем он осознал, что сказал. - С вами? - удивился Александр. - ... Сейчас? - - Со мной, но не сейчас, потом! - начал оправдываться Павел, но надо было держать язык за зубами. - Ваше Сиятельство, но я не просил вас признаваться в этом, не обязательно было! - начал успокаивать его Суворов. - ... Или вы ревнуете ... ? - Цесаревич поднял глаза на графа. Увидев его пристальный взгляд, Павел откинул взор. Несмотря на холодную погоду, в беседке стало душно, хотя стен у неё не было, только пустые рамы. Павел не мог ничего сказать. Когда он что-то говорит, это всегда кажется подозрительным. Опять побледнел с дрожью, но какое-то чувство согревало его внутри. Такое ощущение, что оно появилось из-за догадки графа. Но что насчёт реакции Александра? Он понял такой намёк? Если так то примет ли его чувства? Есть ли смысл признаваться в любви тому, кто уже имеет дорогого человека? Такие мысли крутились у Павла над головой. - Ваше Сиятельство, я говорил о вас ... - обеспокоенно произнёс Суворов, смущая такими словами цесаревича. - Обо мне? - - Да. Я просто не думал что признаюсь в этом здесь и сейчас. - - В чём признаетесь, Александр Васильевич? - Павел специально стебёться над графом, желая услышать полное признание. - Простите меня, батюшка-наследник! От вашего присутствия я давно потерял рассудок. Мне нравится в вас всё! Походка, манера общения, голос. Я знаю что это грех, но если сердце просит а разум делает! Я люблю вас ... - Суворов сел слева от цесаревича и начал целовать его дрожащую руку пока сам Павел пытался понять происходящее. Он не просил его останавливаться. Он наоборот хотел, что бы это чудо не кончалось. - Александр, я тоже говорил о вас. Я полюбил вас вмиг! - улыбнулся Павел с алыми щеками. Они усмехались, смотря друг другу в глаза. Граф держал парня за плечи. В один момент их взгляды застряли на губах. Такое желанное место. Губы сами молвили о соединении. Александр и Павел осторожно прильнули к друг другу, обжигаясь ошпаренным дыханием. Первый поцелуй был неловким, что смутило обоих. Они отстранились, но прекращать это они никак не хотели. - Ну .. что? - сквозь учащенное дыхание произнёс Павел. Он начал соблазнительно облизываться. - Вы ... негодяй. - Суворов потянул цесаревича и посадил его на себя. - Но это даже лучше. - Последовали поцелуи, кроткие и длинные, нежные и грубые. Они теряли голову в облаке любви. Даже ветренная погода, которая видимо притихла из-за совершения этого греха, не мешает двум пьяным не от спирта тискаться в беседке. Молодой начал невольно ёрзать при поцелуе, сидя на бедрах Александра, что дало молнией удар в пах графа. Павел, почувствовав приятное жжение под собой, отстранился от него и лукаво улыбнулся. Оба понимали, что если поддаться чарам Эроса то их смогут разоблачить, осматривая их состояние после коитуса. - Ваше Сиятельство, я надеюсь вы не огорчитесь, но мы не сможем посвятить своё время любви и ласкам здесь. - намекнул Суворов, шепча это парню на ухо. - Почему нет? Позвольте насладиться вами некоторое мгновение, мы ведь давно не виделись... - проговорил уже удрученно цесаревич. Александр смутился. Их могут найти в любое время в таком положении. А что касается последствий прелюдии, то этого вообще нельзя допустить, особенно если мальчишка распустится. - Может что-то кроме мужеложства, Павел Петрович? - Суворов хотел что бы наследник сам решил, как провести короткое время вместе, но кроме какого-либо разврата. Пока Александр пытался понять причину частого дыхания цесаревича, Павел плавно тёрся об бёдра графа, вызывая у обоих волну мурашек по всему телу. - Могу ли я остановить свой выбор на этом ... ? - он уже начал тереться глубже, позволяя Александру издать сдавленный стон. Его рука нежно гладила графа по щеке, а Суворов от стыда прикрыл глаза. - Мм, Александр Васильевич, на вас это не похоже. Я думал со мной вы будете активнее. - Павел провоцировал графа, рвано постанывая и аккуратно гладя его мокрый конец своим. Он потянулся за своим новым любимым блюдом - губам графа. К несчастью, такая сексуальная активность напрягла Александра, и он держался за парня так, будто висит над пропастью, не давая свободы. Из-за этого он не мог ответить на поцелуй, а Павла такая близость только возбудила. - А я думал вы первым продемонстрируете свои умения. - - Могу, Александр, но без вашей поддержки не получится. - Первое что пришло в нетрезвую голову графа - оголить тонкую и бледную шею цесаревича. Он принялся спускать с него жабо. Перед собой он увидел молодого человека, который пытался сдержать пищание. Александр инстинктивно принялся покусывать нежную кожу, а бордовые пятна зализывал. Наконец Павел может дать волю чувствам, но он пытался не перебарщивать, что бы звуки любви не услышали посторонние. Но за это время цесаревич не переставал жадно тереться об графа. - Вы мой сегодня, вы мой всю ночь. Без меня вы иссохните, Александр. - начал предупреждать заведённый Павел. Для Александра это знак, что цесаревич зашёл слишком далеко, и нужно заканчивать это извращение. - Ваше Сиятельство, жаль вас тревожить, но мне уже пор- Павел перебил Суворова своим страстным поцелуем. Граф пытался вырваться из хватки Павла, но он держал крепко, поэтому Александру пришлось ответить на поцелуй. Цесаревич отстранился, что бы набраться воздуха. - Вы позволите мне встать? - спросил Суворов, на что Павел покачал головой. - Тогда я сам. - и в миг Павел лёг на скамью руками Александра. Вот граф надвис над цесаревичем, любуясь ошарашенными глазками, которые вообще не поняли как тут оказались. Недавно об бедро графа тёрся... Александр первым принялся расцеловывать бледную кожу хрупкого парня, а Павел только хрипел. После ласковых процедур Суворова, продолжил и Павел, целуя шею графа. Оба снова почувствовали ожог в паху от прикосновения друг друга, но Александр не хотел кончать дело до пика, а цесаревич хотел. В итоге, наевшись не чаем а друг другом, они сидели внутри беседки. Павел положил свою голову на плечо графа, задумался. - Александр Васильевич, мы сможем повторить такое позже, дольше? - с надеждой проговорил цесаревич. - Не знаю, Ваше Сиятельство. Всё будет зависеть от здешней ситуации. - Неожиданно Павел схватил Александра за руку. - Если что, знайте, с этого вечера я буду думать о вас каждый день, о ваших аппетитных поцелуях, о вашем остром взгляде. Я буду желать о нашей скорой встрече .. - Павел аккуратно поцеловал Александра в пунцовую щёку.