под одной крышей

      — Выходит, что теперь мы живем… Здесь? — Ньен оценивающе посмотрел на предоставленную им комнату и поджал губы, а Ньон одернул его и поблагодарил Лютера за гостеприимство. И хотя комната оказалась маленькой, в которой из мебели был один единственный диван, а на стене висел небольшой телевизор, да и делить квартиру приходилось с посторонним человеком, выбора у них особого не было. А потом, как только накопят денег, снимут себе что побольше. Это ведь временный вариант, правда?       — Ключи не теряйте, это главное. Остальные вопросы решаются. Я ведь тоже совсем недавно студентом был, — хозяин квартиры ненавязчиво, совершенно не намекая, пересчитал деньги, которые держал в руках. — Все верно, добро пожаловать в квартиру 206!       Обзорная экскурсия по квартире оказалась почти такой же, как по музею антиквариата: почти в каждом шкафу обязательно стояла какая-нибудь ваза с от руки написанной запиской «особо хрупкое, не трогать». Ньон подумал, что нельзя не отметить, насколько у владельца квартиры красивый почерк, однако Ньену свои мысли он озвучивать не стал. Стоило ему вспомнить конспекты того, которые были написаны чуть ли не на симлише, как у парня случайно вырвался смешок, мгновенно прикрытый кашлем. Впрочем, трогать особо хрупкие вазы не было и повода. Да и вряд ли бы он возник! Неужели кто-то будет дарить им цветы?       Ньен же игнорировал все наставления, высматривая разные интересные предметы, которые в будущем можно будет использовать, параллельно пихая внимательно слушающего Ньона в бок. Тот, стоя лицом к лицу с Лютером, старался не подавать виду ровно до тех пор, пока чужая рука не опустилась немного ниже. Лицо парня залилось краской, но он тут же сделал шаг в сторону и возмущенно глянул на невинно разглядывающего досочки паркета Ньена. Перехватив удивленный взгляд владельца квартиры, он поспешно замахал руками, повторяя «все в порядке, в порядке».       После этого разговор закончился очень быстро: Лютеру надо было на работу, а новые жильцы торопились занести в квартиру все оставшиеся вещи и отдохнуть. Долгий переезд их очень вымотал, поэтому больше всего хотелось просто лечь спать.       Разбирать вещи оказалось не таким веселым занятием, как казалось изначально: уже через полчаса оба парня невероятно вымотались и без сил рухнули на диван. И если Ньон отключился практически сразу, то Ньен еще долго разглядывал потолок, на котором трещины переплетались в странные узоры, иногда поглядывал на мирно сопящего рядом соседа и старался лишний раз не поворачиваться, чтоб ненароком не потревожить его и без того чуткий сон. Однако заснуть все никак не выходило, а время шло. С трудом дотянувшись до пульта, тот переключил немалое количество каналов, пока не добрался до какого-то черно-белого боевика про пришельцев.       Из-за того, что звук был на самом минимуме, приходилось вслушиваться, однако с экрана не доносилось ничего, кроме таких фраз как «черт возьми!», «оно убегает!» и подобных, поэтому Ньен вскоре оставил эту затею и смотрел лишь на плохо снятую картинку. Ему почти всегда было по большей части все равно, какой фильм смотреть, но все же один обязательный пункт был: побольше экшна и крови.       Что-то было не так… Рука парня была подозрительно пустой. Пиво! Под такой фильм не хватало только пива! И тут оставалось два варианта: либо Ньен будит Ньона, чтоб тот дал ему пиво, либо он встает с кровати сам и тем самым будит Ньона еще более безобразным образом. Тот был уверен, что обязательно случайно что-то придавит парню, а то и вовсе упадет сверху. Представив рассерженного Ньона, Ньен сглотнул, но все же решился тихо позвать:       — Ньон… — нет ответа. «Вот тебе и чуткий сон…»       — Ньон, — нет ответа. «Ну дает!»       — Ньон! — парня пихнули в бок, из-за чего он резко оторвал голову от подушки и испуганно уставился на соседа. Его пробуждение Ньен однажды сравнил с тем, как просыпается типичная мать: с невероятно громким вздохом и таким видом, будто либо сама сейчас умрет, либо убьет кого-то.       — Ты меня ужасно напугал… Что ты хочешь?       Ньена медленно начинало грызть чувство вины за то, что он потревожил соседа, но ничего уже сделать было нельзя: он проснулся и ждал ответа.       — Ньон, принесешь мне пива?       — Что? — тот переспросил, в надежде что ему послышалось. Глаза парня слегка округлились, когда он понял, что тот не шутил. Просыпаться ради того, чтоб принести Ньену пива — явно не то, о чем он мечтал, когда предлагал снимать жилье вместе. Ньон недовольно замотал головой и почти было опустился обратно на подушку, но снова получил толчок в бок.       — Ну Ньон… Тебе ведь ближе, — расплывшись в поистине чеширской улыбке, промурчал парень и руками указал на расстояние между ними. — На целые полметра ближе!       То, что второй был слишком уставшим для перепалок, было невероятным везением для новоиспеченного Чешира. Он не без удовольствия проследил взглядом за тем, как Ньон, шатаясь, поднялся с кровати и сделал пару шагов к небольшому (как Ньен его назвал —«карманному») холодильнику, стоявшему у самой стены. Первым порывом было бросить банку в наглеца, но его удалось сдержать.       — Если ты еще раз разбудишь меня, то я в ту же секунду съеду.       — Что ты, что ты! — Чешир уже услужливо взбивал подушку своему драгоценному соседу, после чего вжался в стену, тем самым уступив Ньону большую часть дивана. Вскоре парень снова задремал и проснулся лишь через несколько часов от детского плача, который разнесся по квартире.

— Ньен, Ньон, вызовите детского врача!