Оттепель

Если что-то и могло объединить Таню, Микува и Саване, так это ненависть к ежегодным выездам в Тобольск для помощи Ермолаю. «Старый и противный дед, котором все должны» — именно так кратко и понятно Саване ещё в начале 2000х описала Ермолая. Спорить никто не стал. Но старый и противный дед был не единственной причиной недовольств младших. Длительность пути — вот, что оказалось настоящим адом. И если Саване легко могла пережить перелет сначала из своего родного Ямало-Ненецкого округа в Ханты-Мансийский, а потом с такой же легкостью полететь вместе с братом в Тюмень, то вот добираться из Тюмени в Тобольск было ужасно. Тут дело уже в Тане. Для Саване и Микува ехать вместе с ней в одной машине почти 3 часа было большей пыткой, чем лететь с незнакомцами в эконом классе и слушать крики детей. И ведь даже непонятно чем это вызвано! Просто как только младшие садиться в машину к Турской, то сразу готовы выбежать. В салоне резко поднимается температура, жара становится все более невыносимой и вода уже не спасает. И вот это начинается снова. Микув и Саване стоят на улице рядом с подъездом Тани и ждут её. — Как думаешь, она сильно обидится, если я посередине дороги закричу «Я не могу с тобой больше ехать!» и выпрыгну из машины на ходу? — Саване вопросительно посмотрела на брата. — Она во время пути двери блокирует, гений. — Микув усмехнулся, поглядывая на железную входную дверь, которая должна скоро открыться. — Можем просто сейчас сами пойти на вокзал и купить билеты в Тобольск, но тогда этот дед будет ныть, что мы не любим и не уважаем «маму». — Да какая она нас мама? Ну подумаешь сидела с нами, когда мы мелкие совсем были. Но вынужденную меру разве можно назвать любовью? — Саване тяжело вздохнула и посмотрела на светлое небо. — Мы нужны были не ей, а стране. Вдруг входная дверь открывается и вместе с кучей вещей для дачи выходит и сама Таня. — Микув, возьми пакет. — Таня протянула один из трех пакетов в своих руках Ханты-Мансийску. Как только в её руках стало меньше груза, она сразу же достала из карманов джинсовых шорт ключи от машины, направляясь на парковку. — Пойдем, а то мне Ермолай уже раз пять за час позвонил и спросил когда мы уже приедем. — И зачем ты ему телефон подарила? — Саване с усмешкой посмотрела на Таню. Сейчас брат и сестра шли по бокам от Турской, пытаясь как можно быстрее дойти до машины. — Потому что «Даже у Смольного этот ваш смартфон есть, а ты меня не ценишь! Кто тебя в детстве нянчил, а?» — от уже выученной наизусть фразы Таня улыбнулась. — Но ведь ты одна росла, он то тут каким боком? — Микув вопросительно посмотрел на «маму», усмехаясь так же, как и сестра. — Вот именно. — Таня тяжело вздохнула, и наконец дойдя до своего транспорта, умело открыла дверь, села за водительское кресло и положила два, оставшихся в её руках, пакета на соседнее кресло. — Вы там уселись? — У тебя что, футболка с Арией? — Микув с удивление посмотрел на черную футболку на Тане, посередине короткой огромными буквами было написано название группы. — Не знала, что ты любишь рок… — Саване удивленно посмотрела на Таню. — Я и не люблю. — Таня поправила футболку, на которой сейчас было всё внимание со стороны младших и завела машину. — Просто подарили. На этом всё разговоры были закончены. И вот та черта, которая портила Таню в глазах младших. Если другие мамы постоянно говорили, не прекращая, рассказывали интересные и смешные истории, прерываясь на ответы своих отпрысков, то Таня просто молчит. Нет никаких «Как у вас там дела?», «Никто не обижает?». Просто тишина. И если эта тишина нравилась и успокаивала Таню, то вот Микува и Саване это бесило. Очень сильно. Именно от этого в салоне становилось жарко, именно из-за этого Саване хотелось выпрыгнуть из машины на ходу. — Как вы добрались? — Таня с нескольким сомнением произнесла свой вопрос и нервозно стала перемещать руки на руле. Саване и Микув подозрительно переглянулись и со скепсисом начали свой рассказ. Сначала про то, как Саване задержали вылет и она сидела около трех часов в аэропорту, про то, как потом уже вместе с Микувом они вместе сидели и ждали несколько часов вылет у него, а под конец не забыли рассказать про очередного кричащего ребенка. — Тяжело вам двоим. — Таня посмотрела в зеркало заднего вида, где прекрасно было видно младших. — Если вы не хотели, то могли не приезжать. Терпеть Ермолая после такого тяжелее наверно. — Все хорошо, Тань. — Микув махнул рукой, показывая как ему все равно на все тяжести перелетов. — Тебе бы тогда пришлось выслушивать его жалобы на нас… — Я его и так почти всю жизнь выслушиваю. От недели ничего бы не поменялось. — Таня тяжело вздохнула и начала выворачивать машину в сторону заправки. Турская почти сразу выскочила из машины, открывая бак и заправляя его топливом. По зеркалам с боку было видно, что она уже собиралась уходить, но резко вернулась, заглядывая в открытое окно машины. — Вам может что-то купить? Я слышала, что тут бургеры вкусные. — Таня замялась, перебираясь с одной ноги на другую. — Вы бургеры вообще любите? — Мне ничего не хочется. — Микув с неким сомнением смотрел то на Таню, то на Саване, которая тупо пялилась на Турскую. — А можно газировку из холодильника? Жарко, пить хочется. — Саване, которая находилась ближе всего к Тане, с каким-то непонятно детским взглядом посмотрела на Турскую. — Хорошо, я куплю. — Получив пожелания от младших, Таня без замедления пошла в магазин. Но теперь не просто для оплаты топлива, а ещё и за газировкой. Ещё пару секунд после ухода Тани в машине висела тишина, пока её не прервал Микув: — Я в какой-то параллельной вселеной?