Ветер южного холода

Времена Тайсë. На палящем солнце по тропе за ягодами шëл бывший столп грома, перед которым, рассматривая мир, беззаботно бежал желтовласый паренëк Зеницу лет девяти — десяти. Тропой ту дорогу трудно назвать, она мало кому известна да и не протоптана вовсе, но это никому не мешало. Оторвавшись своего наставника, мальчик встал отдохнуть за старое дерево. * Опять наверное не найдёт меня! * — в мыслях смеялся он. Как вдруг… Заросли неподалёку зашевелились! * Может зверь какой запрятался? Если да, то отличный обед выйдет. * Кусты резко перестали издавать шорохи, не похоже, что это «существо» без разума. Из-за пазухи он достал свой единственный кунай, выжидая, что будет дальше. Подул прохлаждающий ветер, предположительно с юга. За ветками показался малец лет десяти с виду, который судя по всему понял, что его засекли. Пепельноволосый человечишка был одет в тëмную одежду: штаны и безрукавка, на спине находились две маленькие, но соединенные между собой цепью ножи, что очень напоминали нончаки. Его глаза были красивого багрового цвета, а в левом ухе два прокола — хеликса с глубокими кровавыми камушками. * Красивый малый, но один? * — думал Агатсума. — Чего уставился?! — мальчишка почувствовал на себе чужой взгляд. — Я–я–то? — растерялся человек — подсолнух, споткнувшись об корень дерева. — А что, ты блестяще видишь ещё кого–то в округе? — огрызнулся, и тëмно глянул, будто в душу. А тот замято ответил: — Попрошу не хамить мне! Просто впервые вижу, что кто–то помимо меня со стариком Джигоро тут появляется. Тихоходом и дедуля подоспел. — Здравствуй. — обратился он к неизвестному. Ты прям как вылитый из клана Узуй, мальчик. Такой же острый взгляд и даже камни такие же как я когда–то видел в своей лихой молодости! Кхм–кхм. — подметил Куваджима. — Вообще–то я его наиблестящий представитель. — с опаской ответил, будто подозревая, что что–то тут не так. — А где ж старши́е? Неуж–то ль ты один тут шляешься? — Нет их больше в живых, я думаю… По крайней мере я их не видел. Отец умер три ночи назад, а в эту в наш дом пришла орава каких–то людей и они убили моих сестëр, и младших и старших, кажись до единой, может и маму тронули, не знаю. Каждый из наёмников был во всеоружии…. А вот моего блестящего старшего брата эти выродки в плен забрали. Я сбежал по последнему унылому наказу матери и — тот резко прервал свои речи. На его плечо легла холодная старческая рука. — Хочу уточнить, отец твой «Багровый свет»? Тому лишь кивнули в ответ. — Дедуль а ты чего слезу пустил? — удивлëнно спросил Узуй. — Я работал с ним, когда был действующим столпом. Хорошим он был человеком, мы чрез многое прошли вместе, он даже однажды спас мне жизнь. Куваджиме удалось расположить к себе сироту. Но так он только думал… — А теперь вы мне скажите, кто оба такие и чего вы блестяще от меня добиваетесь?! Денег нет! Оружие не дам! Это фамильный подарок! — так злобно и боязно выкатилось от высокого мальчика. * Видимо он уже успел попасть в передрягу, поэтому никому не доверяет. * — Ничего плохого мы тебе не желаем, успокойся. Звать меня Джигоро Куваджима, а это мой ученик — Зеницу Агатсума. Мы хотим тебе помочь только и всего. И денег мы с тебя не возьмём, понял? Увидев кивок головой от Узуя он продолжил: — Теперь, раз у тебя нет дома, хочешь ли ты жить с нами? — с добром в глазах сказал старик. * Пропадет же дитя одно, а талант предков клана Узуй потерять уж никак нельзя! * — А можно? Вы же меня совсем не знаете… Да и я вас тоже. — О твоих предках ходит очень много легенд… Поэтому могу сказать, что и о тебе я малость чего да знаю. Мы не будем против нового блестящего соседа как ты. — он говорил так убедительно и мягко дабы не спугнуть мальчишку. А он, к слову, размышлял совсем недолго. — Что–ж, раз вы предлагаете такое яркое предложение, то я попросту не могу отказать! * Если чего учую, сбегу ночью обратно в лес. * — Тогда поступим так: вы идите в дом, а я пройдусь до рынка, куплю фруктов и ещё чего по мелочи. Приготовьте обед, но не спалите там ничего! И…. Потом можете на речку махнуть если хотите. И не творите глупостей, поняли, сорванцы? — уже уходя дал наказ Джигоро. — Ага… — Зеницу уже думал о том, как Кайгаку будет не рад появлением нового человека, особенно с таким хамоватым высокомерным характером. — Чего же ты встал? Блестяще веди меня! Оба шли в тихо, слушая чириканье птиц, а так же завывание ветра. Агатсума рассматривал свои пальцы рук, попутно думая, как начать разговор так, чтоб вновь не получить лестных слов в ответ, как это было ранее. Но в итоге он сказал прямолинейное: — Ты так и не назвал своего имени. Ммм… Как мне тебя называть? — Звать меня Тенген, Тенген Узуй. Полгода назад мне исполнилось восемь блестящих лет. — А я Зеницу, Зеницу Агатсума. Будем знакомы! А у тебя уже есть какая–то сила? Раз ты ходишь с таким не–непростым оружием? — чуть заикаясь интересуется тот. — Какой унылый вопрос я слышу! Мозги свои блестяще покрути и подумай! Раз хожу, значит и сила есть. Мама говорила, что я принадлежу к дыханию звука и музыки. А ты? —К дыханию грома, как и дедушка. Высоким для своих лет ты вырос, со спины кажешься старше, чем есть. — Хм… Ты мою родню видал хоть раз? * Секунду. Он мне комплимент только что сделал? Вот чудак. * — мыслил Тенген, поглядывая на горы, что виднелись далеко–далеко впереди. А Зеницу скрывать особо нечего, на что он честно ответил: — Ну… Вообще–то нет. — Тогда поясню: высокий рост, пепельно–серебристые волосы, блестящие навыки, какими они бы ни были — вот истинное лицо клана Узуй! — Зеницу, чтоб тебя, остановись! — внезапно окликнул того бежавший к ним навстречу Кайгаку Дакай. — А это что за шпана рядом с тобой, а, пугало огородное? И где дед? — Это недолгая история, но теперь он будет жить и учиться с нами. — тихо промолвил желтоволосый, нервно подëргивая одной бровью. — Во–первых, я не «что», а «кто»! Во–вторых что ты себе позволяешь, ни с того ни с сего обзывая меня?! Да и не только меня! Ты что, меня за унылого дурака тут держишь, шпана миловидная?! Я такого терпеть блестяще не собираюсь! Знай, что я блестяще выбиваю зубы! — Узуй отвесил лёгкую пощечину Кайгаку. * Вполне заслуженно, Тенген. Браво! Я бы на такое не решился. * — думает человек, который постоянно терпел унижения. — Поганец! — прокричал Дакай, засучив рукава. А Узуй продолжил голосить: — Эй, темноволосый, а тебя вообще манерам хоть чуток учили? Ты, унылый идиот! — Эммм… Тенген заступился за Зеницу? Или его это просто задело? *Кто бы говорил, Тенген… Но вердикт один — они явно ладить не будут. * — думал желтоволосый, переступая через камень. — Стоять, вы оба! — пока Агатсума упал в раздумья, тут уже драку завязали. * Надо это как–то решать! Я не хочу никого из них на своём горбу тащить. Они же тяжёлые! Ваааа! Почему я опять за старшего?! Я же ничего не умею! Чтоб вас молнией припекло! * — истерично думал парнишка. Быстро подойдя к ним, он схватил огрызающегося Кайгаку за плечи и потянул на себя, а надвигающуюся руку Узуя умело и мягко увёл в сторону. — Вы даже имён своих не знаете, какого же чёрта дерëтесь?! Я вас не вытяну один, слышите?! — чуть плача на повышенных тонах говорил человек–подсолнух. *Из-за такой мелочи шум подняли, блестяще согласен .* — А дедушка ушёл на рынок, думаю, после обеда придëëёт! — распуская нюни добавил старший. — Убирай свои сопли, срам какой! — грозно возразил темноволосый. Тот в свою очередь вытер лицо об рукав хаори и ответил сдуру: — А вы. А вы тогда извинитесь друг перед другом! Удивительно, но они без пререканий выполнили сказанное, даже познакомились мирно. * Вот так работает власть взрослых? Хм, не дурно. Не ожидал, что это и вправду сработает. * Они добрались до дома, тут его называют минки. Конечно, препирания были по дороге, но они заканчивались, так и не успев начаться. Домишко был огромным, но тёмная крыша местами была явно сломана — её куски лежали прямо на земле. Было видно, что рабочих рук катастрофически не хватает. Сидеть да валяться не было времени: обед не готов, бельё не стирано, вещи не убраны и много чего ещё. Зеницу, как самый старший решил распределить, кто какую роль на себя возьмёт. — Предлагаю вот как поступить: Кайгаку, иди готовь, а мы прибираться будем, дедушка ещё вчера просил, если помнишь. — А почему это я сразу к огню? — возмущается темноволосый. — Да потому! Вы тут всë разгромите, а не уберëте! — снимая от жары хаори, ответил Агатсума, оставшись в одной лëгкой хлопковой маечке. — Ты же знаешь, как я плохо готовлю или тех случаев, когда ты травился моей едой тебе мало было? — Кайгаку почесал затылок. — А меня, я так понимаю уже уныло списали со счетов? Я могу приготовить что—то простое. Например… Варёные овощи с рисом. Я запомнил блестящий бабушкин рецепт! — улыбнувшись одним уголком губ, сказал самый младший из них. — Вот и порешали .Зеницу, на тебе стирка вещей! И не забудь про мои носки! — произнëс убегающий в комнату Дакай. * Вот же ж язва… Опять на мне самое сложное .* — думал блондин, с лицом: «Да почему опять я этим занимаюсь?! » Свободных комфортабельных комнат не было. Остались только лишь те, где с крышей беда, но нельзя туда селить нового человека! Потому Зеницу постелил футон Тенгена рядышком со своим. Подобное решение вскоре удивило младшего, ведь раньше он всегда спал в одиночестве, но он не посмел ничего возразить. Как—никак это хоть что—то по сравнению с ветками и холодной травой. … -Курлык-курлык! — птица не давала спать Узую. Он думал о многом: * Вроде здесь зла мне не желают. Можно спокойно жить. Замечательно! План побега отменяется. Мамочка, а жива ли ты? А сестрицы воинственные мои не истекают ли кровью? Решено! Надо проведать дом. Юкири я тогда блестяще закидал вещами помимо ширмы, её не должны были найти эти ублюдки… * Но как бы он не искал своих живых родных, все попытки оказались счетны. Порой мальчик тайком сбегал ночами и закапывал умерших в его доме. Там много кто был: тётя и дядя по маминой линии, дочурка их, прадед по папиной линии, сестрицы—близняшки двоюродные и ещё один брат троюродный. __ Тенген делал всё один: В руках лопата, За спиной ножи—нончаки, В сердце сила — Вот и готова очередная могила. ___ *Это был последний труп, которого надо было похоронить. Я хотя и мало был с тобой знаком, прадедуля, но мне очень жаль, что ты умер при таком мерзком событии! Покойся с миром и мягких тебе снов. * — думал про себя парниша, ставя камень—надгробие. Грустно это было — покидать родной дом так рано, но что поделаешь, уже светает. Никак нельзя, чтобы вскрылась тайна ночного побега! Тенген думал, что делать теперь с домом. Часто посещать его не получится. Жалко будет, если сгниют такие хоромы! * У дедули спрошу, он мне точно поможет. * Закрылась со скрипом калитка, знакомая тропа уже навевает воспоминания. Идя под рассвет Узуй размышлял вслух: — Значит остальные живы! Наверное… Осталось надеяться только на то, что ещё пару сестриц вернутся с миссии сюда. Хотя они могут и в других городах осесть. Например, Хацуна—Аире или Дие—Хай их вполне могли заинтересовать. Мондзи тоже ничего такой город. * *** Время шло. Кайгаку стал ещё большей одиночкой, а вот Зеницу с Тенгеном наоборот, чего только вместе не делали… В речку друг друга скидывали, камнями бросались, тренировались, ягоды ели, чай рвали, в город ходили, в источниках купались нагими… Ой. Этот список можно продолжать до бесконечности. Но Агатсума не замечал, что как—то слишком уж много вещей они делали вместе. Когда Тенгену исполнилось 10, то он научился худо—бедно читать. Вскоре и Зеницу овладел таким навыком. А вот Дакай пропадал не весть где всё чаще и чаще. И вид у него был при возвращении каждый раз мягко говоря странноватым. Знаете, как после похмелья или во время большой температуры. Однажды дедуля заприметил неладное. После обеда он решил проследить за ним. Мало ли с кем он там время проводит. А может уже и девушку нашёл. — много было у Куваджимы различных догадок, которые так пока и оставались непроверенными. Навыки столпа пригодились тут как нельзя кстати. __ Через кусты одни, через кусты вторые, Шёл он тихо через дебри такие. Показался дом И заброшенный явно он. Все доски загнили — Всё обросло И какое уныние тебя сюда занесло? __ Там на крыльце сидел мужчина. По виду ему за двадцать. — Ты вновь ко мне пришёл, Дакаюшка? — радостно сказал он. — Ну как видите я пред вами стою живой! — радостно ответил пришедший. — На этот раз я пожалуй обучу тебя играть в карты. Эту игру мне недавно завёз из страны далёкой мой дядя Фао! Они одни на свете такие, ручной работы! — Я таких раньше не видел! Такие красивые! … В общем дедуля зря беспокоился, уже хотел было уходить, но тут послышалось ему: — Хочешь рюмочку выпить? Или как в прошлый раз три налить? * Не понял. Останусь—ка я ещё на чуток. * И да, слух дедулю не подвёл. Вот саке, вот рюмка — самые что ни на есть веские доказательства пьянства! * Спаиваешь мне значит его, змей ты костлявый? Ну я тебе задам потом! А я—то всё голову ломаю, почему же Кайгаку днём спать стал и на тренировках вяло выглядит! Вот оно что, алкоголики вы вшивые! Тьфу на вас! * Говорить о дальнейшем ходе событий не стоит. Это так себе зрелище если честно. Да, парню влетело по самые щи… И до того мужчины он тоже добрался. — Как это понимать? Вы хоть в курсе сколько ему лет? — спокойно пытается завести диалог Куваджима. Глаз его правый как на зло ещё и задергался. — 19. Он сам мне говорил. А это разве не так? — Обманывает он. Тьфу! *** Ещё вспоминается такой случай: Растёт у дома дедушки огромное дерево с толстым стволом. Туда полюбили лазать Тенген с Зеницу. И вот, в один из таких случаев желтоволосый спросил: — Слушай, а почему ты любишь говоришь слово «блестяще», «ярко» и «уныло»? — Мой братец меня этому научил. А он, подозреваю, что научился этому у ярких предков, а они у своих предков… Не зря же клан Узуй называют блестящим. — Весело, что ты можешь сказать что—то о своей семье. А вот мне и рассказать толком нечего. Из как таковой семьи у меня только дедушка Джигоро. Об отце мне слова никто никогда не молвил, а мать продала меня, когда я был ещё совсем младенцем. Но я в каком—то смысле радуюсь, что меня не продали какому—то педофилу или ещё кому—то в этом роде. — То есть дедуля тебе не родной? — удивился Тенген. — Так и есть, но для меня он как мама что—ли. А «мама» как раз шла под деревом на рынок за продуктами. Как же это сладко, услышать такие слова в свой адрес! Аж мурашки пробирают от радости даже несмотря на то, что Куваджима не такой уж и добрый как кажется. — Ты умеешь плести косички?! — удивился Агатсума, округлив глаза. Ветка, на которой он сидел даже пошатнулась от его слов. — Блестяще верно. Но я крайне редко так хожу. Это Тарао меня научила. — А кто это? — Сестрица моя старшая .Она меня многому блестяще обучила. Больше всего я люблю смотреть, когда она берётся за кунаи. Кидает Тарао очень метко и искусно, слышал она даже мелких демонов этой фишкой обманывала! Даже кату придумала с этими острыми ножичками. Жаль я так и не успел узнать её яркое название и то, как она работает. — Кстати ты пытался искать свою родню? — поедая последний персик спросил Агатсума. — Да, пытался! И не раз… Я недельку назад, когда на рынок ходил, заодно прошёлся до хижины. Ни–ко–го. Только зеркало старое да книжки остались, но последнего там уже нет, я перенес их к нам. И то, только потому, что их писали мои блестящие предки. Там и яркие рецепты какие—то, и личный дневник прабабушки по папиной линии. Как же я по ним по всем скучаю. Тарао, Юкири, Токаро, Тенма и ещё много кто… (Читать как: самая старшая сестра, старшая сестра, мама, старший брат) — За какие проступки мне такая унылая участь?! — Тенген в спешке закрыл лицо рукой. Он никогда не плакал на людях и сейчас вовсе не собирался этого делать, но пару слëз всё равно упали на листья. Зеницу хотел поддержать друга. Он довольно долго подбирал слова и за это ругал себя. * Скажи уже хоть что–то, болван — Агатсума! Ты не можешь просто отмолчаться! Да хоть что сморозь! * И, когда на его голову сел какой–то воробышек, приняв голову паренька за гнездо, того осенило: — «Никогда не сдавайся. Позорься до конца! » — именно так учил меня дедуля Джигоро. Я всегда буду на твоей стороне. Зеницу снял с себя жёлтое хаори и накинул его на спину собеседника. А тот даже рад, солнечные лучи уже припекают его спину. — Где же тот блестящий Узуй, с которым я знаком? — Прямо перед тобой, не? Желтоволосый промолчал, лишь глядя вдаль, где ещё виднелось круглое солнце. — Зеницу, ты зачем меня обнял? И так жарко. — грозно спросил младший. — Высоко, я грохнуться боюсь. А за тебя держаться нельзя? — А я тебе яркая женщина что ли хочешь сказать? — Чтооо? Нет! Что за бред ты несëëëшь! * Узую не нравятся прикосновения? Буду знать. * … — Ты же говорил, что брат у тебя один? Как его звали? Тенма или Токугава? — запутался Агатсума. — Тенма — имя его, а Токугава — блестящее прозвище, которое я придумал пару лет назад. Он носил на спине огромную катану, что была копией ножика, как у меня. Там, на рукояти было выгравировано «Тенма», но по незнании грамотности я всегда читал там «Токугава». Другие мечники подхватили это и теперь позывной у него такой, если не ошибаюсь. *** Но больше интересна другая история. Дедуля Джигоро, вечно недовольный огрызающийся Кайгаку, нытик Зеницу и маленький да удаленький Тенген отправились в горы. Это была одна из самых первых миссий, которую дали парням. Конец весны тогда был, кажись. Им втроём надо было принести важные бумаги в соседний город, а бывший столп Грома пошёл туда только по одной причине — навестить бывших мечников, с которыми он когда—то жил и работал. Дорога предстояла длинной. По горному лесу день пешком, через реку с течением быстрым пройти, на другую гору забраться и наконец спуститься. Суммарно дня 3, если спать и отдыхать минимально. Где–то на середине пути решено было остановиться на очередной сон. Только реку перешли — вода есть. Густой лес впереди — темнеет там куда быстрее. Да и демонов никто не отменял. — Значится так, — начал Джигоро, сев на ближайший пень. — Кайгаку ищет палки для того чтобы поставить котелок. Я сложу вещи наши, чтоб на них можно было спать и водицы наберу, а вы оба палочек соберите для костра. Мокрые не подойдут, только сухие! Кхм—кхм. — Всё поняли? — Да! Спустя время Тенген слышит знакомым тоном истошное: «я застряяяял! Снимите меня отсюдаа! Кто-нибудь! Помогиииитеее! Мне страаашнооо! » Узуй пошёл на крики Зеницу. Придя на место происшествия, он был мягко говоря удивлён. Желтоволосый висел вверх тормашками на каком—то высоком дереве и вцепился в него всего одной ногой. Он подошёл к другу, встал прямо под висящим визжащим телом и почесал затылок. * Падать ему ещё метра полтора, больно будет точно если я ничего не сделаю. * — Ты вообще как туда уныло забрался, балда? Ай, не важно! Блестяще перестань орать, оглохнем оба! — Я больше не могу держатьсяяяя!