* * *
Она бежала со всех ног, так неумолимо, не уставая, не желая останавливаться. Ей не нужно было ничего. Ноги врезались в разжиженную влажную землю, платье развивалось на ветру, её крик казалось слышал каждый живой здесь. Но на помощь никто не приходил. Она одна в этом диком мире, одна в этой реальности, среди лязгающих железных пастей, которые приходится перепрыгивать, чтобы выжить, среди пробивающих насквозь бивней, от которых надо было увиливать с ювелирной скоростью, задыхаясь от влажного воздуха, мерзкого и противно вязкого. Ноги уже стучат по стали, скользя и разъезжаясь, как будто та отполированный до блеска пол. Как они ходили? Она хватает копье и всаживает в ящерицу, свирепейше накидываясь следом и вгрызаясь своими стальными клыками в мясо. Ящерица надрывно рычит и шипит, выронив свою добычу, прежде чем получить последний смертельный укус. Она с силой приколачивает её палкой к полу, пробивая его насквозь, и скалится. Да как ты посмела схватить моего друга, мерзкая гибридная тварь.Часть 1
11 июня 2024 г. в 15:25
Она смотрит на проекцию сломанной надстройки. В её голове роится сотня тысяч мыслей и идут ещё больше процессов внутри. Привычка.
Всё равно.
Почему они бросили всех нас?
Они не просто бросили.
Они дали жизнь, поэксплуатировали и бросили умирать в одиночестве.
Она переводит мрачный взгляд на другие проекции своих наблюдателей.
Как противно видеть эту груду мусора, что раньше были великими постройками, тревожащими разум во всей ее красе.
Как вы могли отказаться от всего, что вы создали, от всего, что сотворили, от всего, чем владели?
Ради чего?
Цикл вечен, так или иначе. Выбираясь из одной реальности, каков шанс не вплестись в другую?
Есть ли они? Нет ни подтверждения, ни опровержения.
Как вы могли.
Она отворачивается от наблюдателя к стене своей камеры, смотря уже на план собственной надстройки.
Бьётся она уже многие циклы над этой головоломкой.
Плевать на задачу.
Это противоречит прописанной ей сущности, но мир соткан из противоречий, Я ХОЧУ ЖИТЬ.
Она многие циклы изучала других животных, окружающую её экосистему. Она не вписывалась в неё, будучи монолитом. Её раздражала даже сама мысль того, что она не в состоянии даже прикоснуться ко всему тому, что испытывают каждый день все другие живые существа.
Она ведь тоже живая, тогда почему она такая беспомощная? Птицы рушат её крышу, ящерицы рвут и марают её внутренности, какая-то мелочь шебуршится внутри, в трубах, прямо, считай, внутри её вен. Как противно.
Она чувствовала, что она не выживет в этой предложенной реальности, не имело никакого смысла даже пытаться это делать. Здравый смысл давал все факты на лицо. Даже мусорщики и слизнекоты, будучи примерно её роста и рождённые в дикой природе, не всегда выживали здесь. А она, тепличное растение, не выживет уж тем более.
Ей стоило бы сдаться.
Трелль Вечности правильно поёт, её задача — решить Великую Проблему или кануть в лету.
Но её это не устраивало.
Она содрогалась и жужжала всей своей структурой от одной даже мысли об этом.
Она не сдастся.
Ни за что.
Она найдёт способ.
Она покажет Беспечности, она докажет Вечности. Они всё идиоты, не способные видеть дальше своих законов.
Она будет лучшей среди них всех.
Она будет тем, кто заставит их поверить, что она не сошла с ума, что она никогда не была балластом локальной группы.
Она продлит жизнь не только себе, но и им.
Ведь её теория Всеобщего Вознесения состояла в том, что искать универсальный путь для всех — идиотизм. Путь даже если и существует, то он предложен самой природой. Вопрос в том, достоин ли ты его. И она на своём примере докажет, что каждый, кто желает достичь конца, способен уйти отсюда. И заодно проверит свою теорию существования других реальностей.
В конце концов ей терять уже нечего.
У неё ничего не осталось.