Можно, я буду звать тебя Игорь?

       – Ай-яй, ухо-ухо!        – И что это мы тут делаем? – неожиданно железные пальцы настолько крепко держали ухо, что вырваться было невозможно… без чреватостей.        – Ой!        – Я задал вопрос, – Герасимов аж взвизгнул, когда Игорь Всеволодович чуть крутанул за ухо.        Герасимов, аж на цыпочки встал, чтобы не дай-то боже оторвали самое неожиданно ценное и дорогое организму, а «рохля»-биолог вывел нашкодившего ученика из своей подсобки.        – Мне тебя еще за шкирку встряхнуть? – вопросил «по-доброму» Уткин. – Или к директору?        – Не-не! Не надо к директору! – взвыл Герасимов, представив «радость» родительницы от повторного визита в святая святых школы. – Я просто кислоту хотел взять, чтобы надпись стереть! Честное слово, я не воровать!        Скептически поднятая бровь Уткинса, как его за глаза прозвали ученики, продемонстрировала явное недоверие и неодобрение.        – Ухо, отпустите… а? – жалобно попросил Коля.        Ноль внимания. Игорь… а Коле нравилось про себя так его называть – просто Игорь… вдруг посмотрел на парты в классе и грозно сказал:        – Ефим, брысь отсюда!        – Меня уже нет! – с этим заверением из-под первой парты поспешно выполз Фима, и с карачек, чуть не теряя очки, рванул в сторону дверей.        Влетел, ударился, уронил очки с носа, потом рюкзак, нагнулся попой кверху, боднул дверь головой повторно и наконец вывалился за двери класса… Игорь и Коля молча проследили за всей пантомимой одного актера, и посмотрели друг на друга.        – А может договоримся? – заискивающе спросил Коля, несчастно улыбнувшись.        – К директору не хочешь? – задумчиво сказал Игорь и со вздохом поменял положение руки – с уха на шкирятник.        Не успел Коля порадоваться сему обстоятельству, как Уткин утвердил ногу на подиум, и… уложил его себе на колено. По упругой ягодице прилетел неожиданно крепкий шлепок. От изумления, Коля онемел, вытаращив глаза… благо Игорь никак не мог этого видеть. Разве что кудрявую макушку парня.        – Нет, так дело не пойдет… семнадцать лет, а думать за последствия не можем… к директору не хочешь? – голос Уткина был таким… культурным, а положение до того смущающим, что парень отчаянно замотал головой.        – Может, договоримся? – невнятный писк с колена, заставил Игоря только вздохнуть.        На дверях щелкнул замок. Игорь задумчиво оценил тощую попу кверху, обтянутую штанами…        – Договоримся, – согласился он.        Коля обрадовался, но спустя миг пальцы Уткина просто стянули с него слишком свободные штаны с попы. Возмущенный писк и брыкание ни к чему не привели. Ладонь мертво прижимала его к твердому колену мужчины.        – Я вынужден пойти на решительные меры, – негромкий мягкий баритон пробирал до самых пяток.        «Решительные меры» уже настолько впечатлили мальчишку, что он с тихим ужасом понадеялся, что Уткин ничего не заметит… щеки горели, а внизу… ой-ей-ей!        – Может, договоримся? – совсем несчастно спросил он. – Я пробирки помою... потом…        – Ты же взрослый парень, – Игорь Всеволодович чем-то взмахнул. Чем-то, что издало свист… – Чем ты думал, когда писал эту надпись?        – Ну-у… Мама! – на ягодицы вдруг с силой обрушилась широкая линейка, обжигая сквозь тонкие трусы.        – Вот о ней ты точно не думал, – философски заметил Игорь. – Будь любезен, помолчи. А я буду говорить.        – Игорь… ай-и! – громкий хлопок.        А ведь больно же…        – Я попросил помолчать. Ты же не хочешь, чтобы нас слышали?        Коля полыхнул ушами, представив, что кто-нибудь увидит его в таком смущаемом положении…        – Правильно, – одобрил его молчание Уткин.        По ягодицам вновь прилетело. А потом вновь и вновь… а мужчина продолжил ровно говорить, своим невероятным теплым голосом:        –… ты не думал о матери. Что осталась одна. А ты должен быть ей опорой. Ты сделал глупость, написав на доске же глупость, но защищая друга…        «Откуда он знает?!»        От еще одного жгучего удара, Коля невольно попытался увернуться. С каждым ударом, слушая невозможно красивый голос над собой, мальчишка на колене вертелся все сильнее, поджимая ягодицы и, самым натуральным образом, хвост… что стал выдавать своего обладателя.        – Уй-ии! – особо крепкий резкий удар, выбил слезы из глаз Коли.        Крепкая, шершавая ладонь легла на розовый след от удара, и Герасимов шумно сглотнул.        – Ну, вот стоило до этого доводить? Ты мог быть исключен, – ладонь мужчины, будто извиняясь, огладила розовые ягодицы, своим теплом обжигая и сквозь ткань нижнего белья.        Крепкие руки подняли с колена, отстраняя… вот только сзади оказался стол, чей край столкнувшись с зудящей от боли попой, просто оттолкнул мальчишку в обратную сторону, буквально втолкнув в объятия мужчины. Крепкие, сильные руки… под широкими рукавами белого халата биолога.. а прямо перед ним было лицо мужчины. Утонченное, умное, с понимающими теплыми глазами, которых так не хватало по жизни брошенному мальчишке… и коралловые губы.        Герасимов, шалея от своей наглости, вцепился в широкие плечи, неумело прижавшись к губам в поцелуе. Мужчина хмыкнул на это, но вдруг ответил, перехватывая инициативу и контроль. Коля задохнулся. Это было так… горячо.        И руки. Обнимающие, надежные… ладони, что зарывались под рубашку, опускались на поясницу, ниже… ласкающие, утешающие боль, и заставляющие таять.        – Что ты со мной делаешь, – хрипло сказал Игорь, обрывая поцелуй, прижимаясь лбом к его и смотря в затуманенные глаза напротив.        Лихорадочный румянец на лице, тонкое юношеское тело, такое ладное, просто льнущее к его… и… Игорь оценил последствия своей несдержанности.        – Вот что мне с тобой делать, – мягкий раскатистый голос отнюдь не остудил пыл юного тела.        Тонкие, белоснежные трусы соскользнули вниз, и широкая ладонь легла, обхватила член мальчика, который потрясенно охнул, но… так доверчиво прильнул к нему, лишь крепче вцепившись в белоснежный халат, что Игорь не выдержал, вновь целуя эти яркие рубиновые губы напротив, нежно и умело, лаская его внизу.        Много ли надо мальчишке?        Герасимов вспыхнул свечкой, уткнувшись лицом в полы халата напротив, пряча лицо.        – Простите…        – Дурачок… какой же ты еще дурачок, – шепнули жарко над ним. – Ну, хватит. Давай-ка, оденься…        Его руки подхватили, сползшие до острых коленок белые трусики, натягивая их обратно и помогая оправить одежду.        – А можно… можно я буду звать тебя Игорь? – сорвано, смущенно, и как-то отчаянно спросил Коля.        – Можно. Только не в классе, – кивнул Игорь, сняв испачканный халат.        Счастливая улыбка Коли того стоила.