По секрету

Аякс был очень молодым и очень перспективным человеком. Ему всегда, ещё с очень, очень малых лет хотелось чего-нибудь.. эдакого. Побороть зло. Найти лекарство от рака. Слетать на Луну. Разоблачить мировое правительство. Колонизировать империю. Но ему было 16, он учился в колледже на специальности "мастер контрольно-измерительных приборов и автоматики" и слетел со стипендии ещё на первом курсе. Тем не менее, решать мировые проблемы Чайлд был готов даже находясь в таком положении — и это, безусловно, было похвально. А ещё у Аякса был сосед по комнате. Скарамучче было 17, и ему, наверное, тоже всю жизнь хотелось что-нибудь колонизировать, поэтому он всегда вёл себя так, словно учится на президента, а не на парикмахера. И сюда, конечно, стоит добавить самую важная деталь — Скарамучча всегда что-то от него скрывал. Аякс понял это не сразу. А произошло это так: однажды утром он проснулся, открыл глаза, посмотрел на Скару, выходящего из комнаты с мусорным пакетом, и, проанализировав ситуацию, подумал: "он что-то скрывает". Своими гениальными идеями он тут же поделился на большой перемене, когда все (ну, все, те самые), кроме, волею судьбы, Скары, собрались в кофейне напротив колледжа. Они всегда садились за столик здесь раз в неделю, чтобы заказать самый дешёвый латте и делать вид, что они вот-вот достанут макбуки и начнут что-то на них печатать, как настоящие деловые люди. То, что они всего-навсего студенты, у которых нет даже стипендии, не подозревал даже бариста. Наверное. Чайлд сел, поставил рядом с собой картонный стаканчик с кофе, набрал полную грудь воздуха и торжественно заявил: — Мне кажется, что Скара что-то от нас скрывает. — Боже, — тактично подметила Мона. — Ну и бред, — крайне нетактично бросила Синьора и продолжила жевать свой круасан. Синьора была почти что самой крутой (после Аякса) — иногда помимо латте у неё хватало денег на круасан или булочку. Как, например, сейчас. Если бы Чайлд был Синьорой, он бы непременно этим гордился. — Тебе не кажется. Он просто тебе нравится, поэтому ты постоянно ищешь повод докопаться до него, — а это уже сказал Дотторе. Все сразу на него посмотрели и скривились — Дотторе сюда никто не приглашал, и до этого момента Аякс даже не подозревал, что этот чудик тут сидит. По секрету стоило уточнить, что он не нравился никому. Особенно Скаре. — Это уже не первый раз. — Это неправда, — тут же принялся защищать свою честь Чайлд, складывая руки на груди. — Я не докапываюсь. Я просто хочу узнать человека поближе. — Ты живёшь с ним в одной комнате уже полгода, куда уж ближе, — покачала головой Синьора. — И наверняка видел его в трусах, — сморщилась Райден, сестра Скарамуччи. По её тону было понятно — она тоже видела. Тарталье было искренне её жаль. — Ближе некуда. На Райден было странно смотреть — слишком уж она была похожа на Скару. Те же черты лица, тот же взгляд. Только глаза чуть другие, более тёмные и глубокие. А что, если они были единым организмом, просто разного пола? Или вообще одним человеком? Аякс попытался вспомнить, видел ли он их когда-нибудь рядом друг с другом одновременно. Не вспомнил. Задумался. Ужаснулся и перестал думать. — Но всё равно... он какой-то странный. Вечно такой загадочный, постоянно куда-то идёт, — Аякс покачал головой и взялся за свой кофе. — Я даже не понимаю, куда именно. — Попробуй спросить, — Нахиду даже толком слышно не было: Тарталья уже подумал, что у него под ухом запели ангелы. — Что? — Спросить, куда он идёт, — благосклонно улыбнулась она, глядя на него с каким-то.. сочувствием? — Я что, дурак, что-ли, такое спрашивать? — Ну как тебе сказать... — кто дал Дотторе право голоса? — На пары он ходит, господи, это же очевидно! Я в нём вот чего понять не могу, — начала Мона, укладывая голову на стол, — Почему он, вроде как, будущий парикмахер, а сам подстрижен под горшок? Это же просто отвратительно. — Ты не понимаешь, — Синьора с круасаном выглядела ещё умнее, чем обычно, вот и звучала также. — У парикмахера не должно быть хорошей стрижки. Чем хуже его собственные волосы, тем лучше он в своем деле. Знаешь, как мне всю жизнь говорили? Если ты видишь у своего мастера красивый маникюр, спроси, у кого она его сделала, и иди к этому человеку. Китайская мудрость. Аякс только горько вздохнул. Причёска Скарамуччи — не то, что ему казалось странным, хоть иногда она и вызывала определённые вопросы. В общем и целом, никто его толком не поддержал — именно поэтому на следующий день Тарталья перестроил маршрут, отмахнувшись от предложения прогуляться после пар, и завернул в столовую. Здесь всегда исправно сидел Альбедо. Альбедо был очень умным, и удивительно то, что они вообще имели честь быть с ним приятелями — никто не понимал, где они его подцепили, но неизменно ценили его присутствие. Особенно Мона. Чисто по секрету: он ей очень даже нравился. А ещё Альбедо частенько мелькал рядом со Скарамуччей — поэтому Тарталья и решил посоветоваться именно с ним. — Привет, — Аякс плюхнулся на стул напротив и отмахнулся от залетевшей через окно пчелы. Альбедо уже было собирался откусить свою булочку (единственную съедобную вещь в радиусе метра от него), но, отвлёкшись на знакомого, положил её обратно на стол. — Привет. — Тебе не кажется, — сразу зашёл с козырей Аякс, — что Скарамучча что-то скрывает? Бедо открыл рот, опять уже было кусая булку, но вдруг напрягся. Закрыл рот. Положил булочку в сторону и покачал головой. — Да вроде.. вроде не кажется. А что? — сменившийся тон товарища был более чем заметен, особенно такому далеко не глупому человеку, как Аякс. Ага. — Да так. Он очень.. подозрительный, — "и ты тоже, белобрысый умник", хотел сказать Тарталья, но, слава богу, воздержался. Они что, заодно? — Не подозрительнее, чем майский жук в конце весны. — А к тебе в комнату зачем позавчера заходил? — внезапно вспомнив последние события прошедшей недели спросил Аякс, хмурясь. — Я одолжил ему флешку. Для презентации, — ага, так он ему и поверил. — Всё понятно, — заключил Тарталья и, сделав для себя определённые и глубокомысленные выводы, встал и вышел из столовой. Сегодня у Скары две пары — он наверняка уже давно сидит в их комнате. Значит... значит Тарталья у него так и спросит. Напрямую. Подойдёт и спросит: что ты, блин, от меня прячешь? Всю дорогу до общежития Аякс прокручивал в голове лицо Скарамуччи, пытаясь понять, что именно в нём не так. Может, дело и вправду в его причёске. А может, в этих голубых глазах, несколько выделяющихся, но всё равно вполне гармонирующих с другими аккуратными чертами. Кто знает, что за ними скрывается? Точно не Тарталья. Но ещё немного, и тайна обязательно окажется в его руках. Но стоило ли искать разгадку исключительно во внешности? Может, можно было зацепиться за что-то в поведении Скары. В его образе жизни. За что-то... Рыжий свернул за угол, чуть не споткнулся об мёртвого голубя и тут на него снизошло озарение: он почти никогда не видел сожителя рано утром и поздно ночью. Точно! И именно поэтому вчерашнее утро показалось ему таким странным! Потому что каждый раз, кроме этого, Тарталья просыпался, видя слева от себя пустую постель, а засыпал под фразу "я пошёл в душ", а вчера, вот те на, живой Скарамучча — так ещё и с каким-то пакетиком. Боже мой. Точно, точно... И почему он раньше не обращал на это внимание? Вот это уже сто процентов что-то значило! Аякс влетел в общагу воодушевлённым, со скоростью света показал пропуск и побежал к своей комнате, уже готовясь предъявить все свои подозрения сожителю. Он дёрнул дверную ручку, вдохнул и.. обнаружил, что дверь закрыта. Оу. Что ж. Значит, Скара ещё не вернулся. Приуныв, Тарталья с гораздо меньшим желанием отворил её ключом, ни на что не глядя швырнул рюкзак на пол, плюхнулся на кровать и вздохнул. Возможно, не таким уж и перспективным он был. Но сейчас оставалось только ждать. Удивительно, но ждать ему пришлось долго. Аякс успел переодеться, прибраться, приготовить себе ужин (и даже оставить немного Скаре, а то тот совсем уже исхудал на своей лапше), снова прибраться. Думал даже взяться за домашку, но передумал сразу — сначала Скарамучча, а потом конспект по информатике. Но прошло уже часов пять, Скары так и не было на подходе, поэтому с информатикой пришлось расправиться, на что ушло добрые полтора часа, а его... всё не было и не было. Тарталья даже написал ему "ты где" и скинул грустный смайлик, но тот ничего не ответил. В конце концов, Аякс задремал. Некрепко — так, просто прикрыл глаза, внимательно вслушиваясь в каждый шорох и крик за окном, и поэтому когда наконец раздался заветный скрип входной двери, он тут же подскочил с кровати и уставился на входящего соседа. Скара замер на пороге с каким-то свёртком из цветастой ткани в руках и уставился на него в ответ. — ..привет, — осторожно начал Тарталья, замечая, что тот, почему-то, не спешит проходить в комнату. — А чего ты сегодня так долго? — Я думал, ты уже спишь. — Не сплю, — очевидно. Не отрывая глаз от Скары, Аякс встал, подходя ближе к входу. Тот, наконец, сдвинулся с места, закрыл за собой дверь, разулся, всё ещё прижимая к груди странный свёрток. Сделал шажок вперёд. — Слушай, Скара, ты- — Блять! — не успел Тарталья что-то сказать, как сожитель вскрикнул и с грохотом упал на пол, бодро потянув его за собой. — Твой ёбаный рюкзак, Аякс! Просил же не разбрасываться вещами где попало! Аякс ойкнул, приземляясь сверху. Тут же он выпрямился на руках, побеспокоившись о том, чтобы Скару не раздавить, и рефлекторно посмотрел в сторону. Сосед выронил свою ношу из рук, и теперь ткань валялась на полу, а рядом с ней туда-сюда катались.. какие-то свечки. Церковные, что-ли? Затем Тарталья перевёл взгляд на чужое лицо и удивлённо ахнул, сщурившись — глаза Скарамуччи, внезапно, оказались.. карими. Честное слово. Нисколько не голубыми. Очень даже тёмными. Скара хлопал ресницам, глядя на него, как невинный щеночек, и у Тартальи аж сердце сжалось от такого трогательного зрелища. Да они даже не карие, господи, а практически чёрные! Даже зрачка не видно! Неужели... — Аякс, я... — ...у тебя что... — ...должен кое-что тебе сказать. Тарталья победно ухмыльнулся. Ну-ну! — Но сначала слезь с меня. Рыжий, которому этот мир был уже абсолютно понятен, послушно перекатился набок и поспешил успокоить товарища: — Не стоит. Я и так всё вижу. Скарамучча, неспешно поднимающийся с пола, нахмурился. Оттряхнулся, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Аякс опять его остановил. — Скара, у тебя.. карие глаза. Верно? Я прав? Вот почему Альбедо сказал, что ты майский жук. Жук же коричневый. — ...ты что, идиот? — внезапно, лицо сожителя сделалось недовольным. — Ну... значит, я прав. Почему ты это скрывал? — Что скрывал? — Что у тебя не голубые глаза. — ...скрывал? ... Аякс сглотнул. — Скрывал. Я никогда не видел, чтобы ты- — Ничего я не скрывал! — эмоция Скарамуччи удивительно устойчиво балансировала между удивлением и отвращением. — У меня минус шесть, Тарталья. Это линзы. Просто цветные. Все это знают. — Как это все? — Аякс нахмурился. — А мне ты не рассказывал! — Так ты, блять, и не спрашивал! О. Что ж. Скарамучча звучал настолько веско и логично, что теперь Тарталья ощущал себя глупым и раздражённым. — Так что ты там хотел сказать?... Сосед вдруг опомнился и, задев Аякса плечом, рванул подбирать свечки с пола, осторожно расставляя их рядом со своей кроватью. Рыжему оставалось лишь заинтересованно глядеть на то, как он ловко ползает на корточках, и растерянно моргать. — Ты должен послушать меня очень, очень внимательно. Это серьёзный разговор, — сложно было воспринимать эти слова от кого-то, кто протирает коленки об дешёвый линолеум. Скара, наверное, и сам это понял, поэтому встал, пересел на кровать, похлопал по покрывалу рядом с собой и состроил серьёзную мину. — Садись. Тарталья сел. Глаза Скарамуччи, всё же, не давали ему покоя: он словно стал на пару лет моложе с этим своим щенячьим взглядом. И так раньше выглядел на двенадцать, а теперь и вовсе на все десять. Миленько. — Слушай сюда, — вытянул его из мыслей Скара, хлопнув в ладоши. — Я говорю тебе это потому, что ты увидел то, что не должен был видеть. За это... за это я должен тебя убить. Ого. — Ого, — кивнул Аякс. — Так? — Ну, убить — это по-хорошему. Посмотрим.. на твоё поведение, — он замялся, опустил взгляд на свои руки, поднял его обратно на соседа и выпалил: — Аякс, я ведьма. А-аа, так бы сразу и сказал. — А. О. — О.. ого. Что? Скарамучча шумно вдохнул через нос — Тарталье показалось, что его рука чуть не дёрнулась в замахе для пощёчины, и повторил, серьезный и напряжённый: — Я ведьма. Это не просто свечи. Они волшебные. — Вау, — чёрт возьми, а ведь Аякс об этом даже не подумал.. так, стоп. — Ты сейчас серьёзно? — Я тебя ударю. Да, серьёзно. — Нет-нет, я тебе верю, ты не подумай! Просто, ну, мало ли, вдруг ты прикалываешься. Угараешь. Решил устроить пранк. Социальный эксперимент. — И часто я так делаю? И снова донельзя логично. — Нет, — мотнул головой Аякс, глупо поморгал, помолчал, а затем аккуратно, максимально осторожно поинтересовался: — А линзы у тебя тоже волшебные? — Да нет же, дурак, нет! Что ты ко мне пристал с этими линзами?! — Скарамучча вдруг окончательно взбесился, подскочил с кровати и начал рыться у себя в тумбочке. Тарталья опять замолк, заглядевшись, и просто смотрел на то, как тот делает... непонятно что. Потому что Скара зачем-то достал зажигалку и принялся опять возиться со своими свечами. От зажжённых фитилей запахло какими-то травами так сильно, что от одного вдоха начинала кружиться голова. — Они же, блин, такие дорогие, раз ещё и цветные... это поэтому ты одну лапшу жрёшь? Я тебе, кстати, картошку пожарил. — Заткнись. — А сейчас ты ничего не видишь? У тебя же минус шесть. — Вижу. Я в обычных линзах, дурак, прозрачных. Просто цветные надо новые покупать. Ясненько. Аякс прокашлялся. — И что, ты теперь правда меня убьёшь? Скарамучча не ответил. Продолжить зажигать, переставлять, тушить и опять зажигать всю эту бурду, пару раз снова нырнул в тумбочку, насыпал на пол какую-то хрень и всё ещё так и не ответил. — Скара. — Нет, не буду тебя убивать. Но сотру тебе память. Я умею. Он выпрямился и встал перед сидящим на кровати Аяксом. — Стирай. Только расскажи мне что-нибудь ещё, интересно же. — Ну уж нет. Сейчас ты забудешь всё, что было десять минут назад, — огласил донельзя серьёзный Скарамучча, и, внезапно, поцеловал его. Вот так просто. Тарталья уже который раз охуел, но сказать "ого", волей случая, не смог. По началу ему показалось, что это всё зрительные галлюцинации, вызванные дурманящим запахом свечей, но все ощущения были вполне реальны. Он не ожидал, что тёплое ощущение на губах разойдётся по лицу и юркнет вниз по позвоночнику. Аякс прочувствовал это до самых кончиков пальцев — импульс от поцелуя прошёлся по всему телу одной сплошной волной. Каждая миллисекунда длилась годы, и в чём Тарталья был уверен, так это в том, что такого не было даже когда он в девятом классе целовал одноклассницу на выпускном. Но всё хорошее однажды кончается. Тепло сменилось неловкостью. Аякс кашлянул, думая о том, что он сейчас весь красный, и случайно шмыгнул носом. — ..ну что? — спросил Скара, отстраняясь и заглядывая ему в глаза. Чего? — Что? Скарамучча надломил брови, выжидающе глядя на него, и боже, давайте еще раз поговорим про этот взгляд: то ли сейчас вгрызётся тебе в горло, то ли заплачет, и как красиво глубокий чёрный смотрится с длинными ресницами... но сейчас дело было даже не в них. Дело было в том, что всё это достигло апогея странности. Начали с убийства. Закончили поцелуем. В чём дело — неясно. Поэтому долго молчать Тарталья не стал: — Память-то стирать ты мне будешь? — Так ты что, всё помнишь? — А. Так это должно было- стоп, серьёзно? Почему? Нет, ну если ты хочешь, мы можем попробовать повторить, но просто- — Нет. Нет, не можем, — Скара был таким красным, как будто сейчас собирался подлететь к потолку и взораться. Вот этого Тарталье искренне не хотелось. — Нет. Я просто... фу, ладно, нет, забудь. Я думал, что у меня получится, но, видимо, нет. Забудь. Забей. И вообще. Блять... Явно не зная, куда себя деть, он набрал в лёгкие побольше воздуха, отвернулся и опять упал на пол к непонятным порошкам, дурно пахнущим свечам и комкам пыли. Кто там сегодня должен был подметать? — Мне надо помыть рот с мылом. Фу. Это отвратительно. — А мне понравилось, — пожал плечами Аякс, сам удивляясь своим словам. Должно быть, это тоже магия — околдовали его, дурака, вот и всё. — Жаль, что у тебя не получилось. Тебе, должно быть, было важно, чтобы я ничего не знал. — Допустим, что я рассказал тебе это по секрету, — смягчая свой позор буркнул Скарамучча. — Радуйся, что ты ещё живой. И, раз уж тебе перепала честь быть не-мёртвым и в здравом рассудке, теперь ты будешь мне помогать. Тарталья тут же живо кивнул. На самом деле, это звучало даже немного круче, чем голубые линзы — помогать ведьме! Это же то, чего он, кажется, всю жизнь хотел. Может, ему придётся принести кого-нибудь в жертву? Или убить единорога? Очень даже приятная перспектива. Аякс соскользнул с матраса, присел на коленки рядом со Скарой и улыбнулся ему. — Как скажешь. Я уже готов. — Ага. Отлично. А теперь ползи под кровать. — Прямо под кровать? — Да. Давай-давай, — Скара подтолкнул его в темноту между матрасом и полом. Тарталья зажмурился, протиснулся в щель и услышал, как сосед промурлыкал что-то на неизвестном ему языке. Дальше была тишина. Затем — запах сырости. А потом Аякс открыл глаза и обнаружил себя лежащим посреди тёмного, глубокого леса, и, что радовало, Скарамучча был рядом. Он уже стоял на ногах и протягивал ему руку. — Вставай. — Вау. У тебя под кроватью телепорт в тайгу, и ты мне никогда об этом не говорил? — Тарталья встал, цепляясь за второкурсника, и принялся озираться по сторонам. — Это же столько раз можно было по грибы сходить! Где-то вдалеке ухнула сова. Аякс, ощущая внутри себя животрепещущий восторг, не знал, на что обратить внимание. Прислушаться к звукам птиц, сверчков и лягушек? Вдохнуть поглубже влажный запах растений и деревьев? Обратить внимание на Скару? — Только вот грибы здесь есть не очень безопасно, — а, ладно, тот и сам прекрасно на себя внимание обращает. — Это необычный лес. Смотри. Скарамучча присел, сжал что-то в кулак и подозвал к себе Тарталью. Тот, конечно, опустился рядом. Товарищ потряс рукой и разлепил пальцы: на его ладони, мерцая и излучая самый настоящий свет, сидела ярко-голубая бабочка. Смирно, медленно хлопая крыльями, и не торопилась никуда улетать. — Красиво, — прошептал рыжий, очарованный этим зрелищем. — Очень, — согласно кивнул Скара. Они неловко пересеклись взглядами, и Скарамучча тут же потупил глаза в землю. — Но мы здесь не для того, чтобы бабочками любоваться. Нам нужно кое-что собрать. — Чью-нибудь кровь? — с надеждой спросил Аякс. — Нет. Цветочки. Вот такие, — сосед ткнул пальцем в какой-то зелёно-жёлтый куст и сорвал оттуда цветок. — Чего ждём? Вперёд. Тарталья вздохнул, понадеявшись, что в следующий раз всё-таки будет кровь, и принялся выискивать нужные Скаре цветочки среди кучи непонятных и абсолютно одинаковых кустов и травинок. Чем больше он вглядывался в местную флору и фауну, тем больше понимал, что это действительно не просто лес. По мере того, как они двигались на север, собирая цветы, он успел увидеть столько всего шевелящегося, светящегося и курлыкающего, что кому угодно расскажи, и никто не поверит. Куда руку не сунешь — всё только от одного прикосновения начинает то искриться, то ласково проведёт листочком по пальцу. Аякс не мог не пытаться всё пощупать с разинутым ртом и широко раскрытыми глазами. А ещё не мог не замечать на себе иногда брошенный исподтишка внимательный взгляд Скарамуччи. — Я и не думал, что ведьмы существуют, — ради интереса Тарталья протянул руку к очередной бабочке, чтобы попытаться также ловко поймать её, как это сделал Скарамучча, но ему не удалось. Она взмахнула крылышками и улетела, уносясь ввысь. — Как видишь, — хмыкнул Скара. — Мама моя тоже ведьма. И её мама. И её мама. И.. все. Все у нас, в общем, ведьмы. Кому расскажешь — отрежу язык и убью. — Да не расскажу я, не ссы. Это же секрет. Высокие деревья в какой-то момент начали редеть, и они, с полными руками цветов и стебельков, вышли на открытую поляну. Скара присел, отложил добычу в сторону и жестом поманил Аякса к себе. Освещённый лунным светом, он смотрелся совсем уж волшебным. И растянутое худи вдруг кажется ценным антиквариатом, чуть ли не мантией, обволакивающей худое тело, а кроссовки — тяжёлыми сапогами, пригодными для ходьбы по лесам и топким болотам. Он словно тоже, как бабочка, вот-вот засверкает и улетит, если к нему приблизиться. Рискованно было садиться рядом. Но Аякс не боялся рисковать и, недолго думая, бухнулся на траву прямо слева от Скары. И тут же лёг. Откинулся назад, завороженно глядя в ночное небо, и втянул в лёгкие свежий воздух. Вон там — яркая луна. Здесь — звёзды, которые, если Аяксу это всё не кажется кажется, сами соединяются в созвездия чётким тоненьким контуром. А тут, совсем близко, Скара. Который ему это всё показал и о котором он не могу перестать думать последние два дня. Зашелестела трава — главный ключ к разгадке вселенской тайны аккуратно лёг рядом. — Слушай.. мне кажется, что я снова очень хочу всё это забыть, — шепнул Аякс, не открывая взгляд от мерцающих звёзд. — Да? — неуверенно раздалось у него под боком. — Определённо. — Хорошо, — Скара приподнялся и навис над его лицом. Перед тем, как опустить веки и ощутить на своём лице его неспокойное дыхание, Тарталья заглянул в его глаза, две тёмных-тёмных пропасти. Вот бы на покупку цветных контактных линз у Скарамуччи денег не хватило — так ведь он в сто раз красивее. — Девять, восемь, семь, шесть... ..... Пять, четыре, три... Аякс разлепил глаза и понял, что он лежит на жёстком общажном матрасе. Рука на рефлексе потянулась к телефону, вырубая будильник, пока он не заорал на полную мощность, и сел, комкая в ногах одеяло. Ну и приснится же, блин. Он провёл рукой по вспотевшему лицу и вздохнул, озираясь по сторонам. На соседской тумбочке ненавязчиво стояла жидкость для линз.