Реабилитационный центр "Хейлосхизис"

      — Ромыч, ты че, на?       Игорь и Рома уже как пару часов находились у Бурята на кухне. Отец лучшего друга работал и должен был вернуться с ночной смены только к восьми утра. Ну, где-то свободный час в запасе у этих двоих точно был.       Парни, затарившись в магазине самой дешевой водкой и двумя пачками сигарет Continent Aroma которые, к слову, Ромке совершенно не понравились, устроили в небольшом помещении что-то больше похожее на тихие посиделки, чем на то, где брюнет находился большую часть своего времени.       Бяша хоть и являлся одним из тех парней, что постоянно таскались за Ромкиной спиной и прятались за его жопой, но всегда чем-то отличался от остальных. В нем никогда не было гнили. Знаете, такой гадкой липкой жижи, которая вылазит из человека, стоит тебе только доверить ему свою жизнь. Брюнет знал, если Игорь с ним, значит, день удался на славу. Особенно если есть что выпить.       Но не сегодня. Что-то с самого начала пошло совершенно не так. Таблетки, что стояли у друга в шкафу за фаянсовым сервизом, были выпиты. Абсолютно вся банка. Где-то примерно сто штук, каждая размером меньше половины сантиметра.       Как это произошло, никто не понял. Вернее, не понял только Бурят. У Ромы, что уже как два месяца регулярно принимал опиоиды, начался голод. Знаете, такой не физический, а душевный.       Когда твоя жизнь рушится с каждым днем все больше, таблетки начинают привлекать сильнее любого алкоголя. А если смешать эти два составляющих, то жизнь и вовсе становится не такой уж ужасной.       Только на этот раз Рома походу переборщил.       — Ромыч — Бяша аккуратно дотронулся до плеча брюнета. Совершив тем самым, как ему показалось, грубейшую ошибку.       Рому повело. Хотя повело — это мягко сказано. Он упал с деревянного стула на холодный голый пол. Линолеум неприятно прилип к влажной щеке.       — Ромыч! — В голосе друга отчетливо прослеживалась паника. Ну Роме показалось, что это была именно она.       Перед глазами плыло. До этого четкая, чистая кухня превратилась в кашу. Она то закручивалась в огромную толстую спираль, то исчезала вовсе, являя вместо себя пустое черное пространство.       — Дыши, на!       Рома дышал. Но получалось просто отвратительно. Горло сдавило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть не получалось физически. Что-то рядом с ним начало противно хрипеть.       — Ало! — Бяша орал невыносимо громко. Но Пятифанов уже не мог обращать на это никакого внимания — Ты где, на? Приезжай быстрее.       Последнее, что брюнет услышал, это был громкий звук бьющейся посуды, мат и испуганный голос друга.       — Не знаю, на. Тут какая-то белая баночка.