Царство

      Шэнь Цинцю всегда был очень красив и элегантен, словно небожитель, спустившийся с небес. Он не утратил своей обаятельности даже будучи мертвым.       Ло Бинхэ знал, что то, что он делает — неправильно. Его драгоценный шицзунь наверняка бы стукнул его веером по лбу, покачивая головой и приговаривая, какой у него непутевый ученик. В его тоне, как всегда, не было бы ни грамма злости или разочарования — лишь легкое ворчание уставшего родителя.       Три года поиска различных способов воскресить мертвого ни к чему не привели, но Ло Бинхэ был не из тех, кто легко сдается…       Он опустился на колени перед кроватью, не поднимая взгляда на точеное белое лицо. Прижался щекой к холодной руке и начал перекачивать свою ци, убирая следы разложения. Выжженная, тупая боль снова сжала сердце, но Ло Бинхэ лишь нахмурился.       … просто иногда ему было сложно. Сложно приходить в пустой дворец; видеть лица многочисленных служанок; норовящих проскользнуть в его постель; сражаться с Лю Цингэ, хотя это привносило свежесть в повседневную рутину. Сложнее всего было жить без шицзуня.       Он словно снова попал в Бездну, только его не норовили убить на каждом шагу. Каждый день, как предыдущий, без проблесков изменений. Представлять бархатный голос Шэнь Цинцю (разве смел он так называть шицзуня, даже в своих мыслях?) говорящий, что он справиться. Читающий маленькие лекции о том, как шицзунь верит и ценит его.       Он провел три года в Бездне, сражаясь за свою жизнь, но первостепенной задачей было вернуться и посмотреть в родные зеленые глаза. Спросить «почему».       Почему столько лелеял, был так близок, улыбался, давал готовить еду и постель, а затем безжалостно столкнул вниз. Почему боялся. Чего боялся. Почему убегал. Почему удивился. Почему соврал. Было ли это всё наглым фарсом? Ло Бинхэ знал, что нет, но причина оставалась тайной.       Не то чтобы он когда-либо мог понять этого человека.       Ло Бинхэ сам не заметил, как закрыл глаза.       Мир немного поплыл. Он распахнул глаза, оглядывая местность. Его встретила его прошлая комната — все чистенько и мило, как прям во время ученичества. Царство снов было тихим и пустынным. Ло Бинхэ зажмурился. Который раз он велся на свои мечты, который раз клялся, что больше не будет; но вот он, здесь. Потакающий своим слабостям. За окном шелестел бамбук, ласково клонясь к земле, по Пику Цинцзин гулял прохладный ветерок.       Ло Бинхэ провел руками по лицу, рвано выдыхая. Затем встал, направляясь на кухню — от туда доходил иллюзорный запах еды.       Шэнь Цинцю стоял спиной у входа в бамбуковую хижину. Его спина была напряжена, веер едва прикрывал лицо Изящная корона блестела на солнце. Ло Бинхэ скорее знал, чем видел, что сейчас между тонких бровей наверняка пролегла морщинка. Шицзунь всегда хмурился когда думал что его никто не видит, а Бинхэ всегда хотелось подойти и поцеловать его меж бровей. Может, как нибудь успокоить.       Фальшивый Шэнь Цинцю двинулся, почувствовав его присутствие, и скосил взгляд, повернув голову в его сторону. С щелчком распахнул веер, прячась за ним.       — Бинхэ, — бархатно раздалось. Ло Бинхэ молча подошел к нему. — С тобой все в порядке? Ты выглядишь…       «Бледным»? «Несчастным»? «Апатичным»? Шэнь Цинцю явно не мог подобрать подходящего слова, лишь загадочно сверкая глазами.       Ло Бинхэ не отводил от него взгляда, следя за каждым движением.       — Все в порядке, шицзунь. — он не моргнул, — Все готово.       Шицзунь молча рассматривал его из-под полу-прикрытых ресниц. Затем отмахнулся веером и кивнул чему-то своему, чего Ло Бинхэ понять никогда не дано, но ему почудилось осуждение в чужом взгляде.       — Хорошо. — Шэнь Цинцю кивнул, безразлично глядя сквозь него. — Постарайся больше не драться со своими шисюнами. Попроси у них прощения.       — Да, шицзунь. — тихо вторил ему Бинхэ, — обязательно.