Три минуты и семнадцать секунд

Ханаби, выгнув бровь и подперев кулаком лицо, смотрит неотрывно на Сампо. Тот с широкой улыбкой диктует официантке заказ, делает большой последний глоток закончившегося пива в стакане и всё это время не отрывает взгляд от аттракциона перед ними. Самый обычный механический бык, чьими рваными движениями управляет довольный парень с пультом за баром. Именно в эту секунду обтянутая джинсами женская задница под бодрый свист посетителей подскакивает вверх-вниз буквально перед их лицами. Ханаби не ревнивая. Знает себе цену. Да и Сампо она доверяет. Но под влиянием выпитого алкоголя почему-то раздражающе сильно бросается в глаза то, как взгляд Сампо не отрывается от той самой прыгучей задницы. Ханаби косится в ту же сторону. Ну, отличная задница, конечно. Но это ведь не повод смотреть на неё, а не на свою девушку. Бык делает ещё парочку резких поворотов, и наездница неуклюже валится на мягкие маты. Ханаби чуть злорадно дёргает уголком губ и возвращает взгляд на Сампо. Официантка как раз выставляет их коктейли и пиво на столик. Взгляд Ханаби на той же ревнивой волне ныряет в её декольте, она щурит глаза и поджимает губы. Алкоголь тянет наружу неясно откуда взявшиеся комплексы. Нет у неё ни жопы такой, ни сисек. Маленькая по всем параметрам. Её до сих пор из-за комплекции и роста принимают за школьницу. Она недовольно выхватывает свой коктейль из-под руки Сампо, который собирался ей его подать. Ханаби отворачивается к бару и потягивает алкоголь через трубочку одним долгим глотком. — Ах, как жаль, как жаль, рекорд всё ещё не побит! — управляющий пультом берёт в руку микрофон, провожая довольным взглядом неудавшуюся наездницу. — Красотка, не расстраивайся, я могу лично угостить тебя! — девушка, не оборачиваясь, показывает ему средний палец, и парень смеётся, продолжая. — Итак, кто же ещё решится попробовать? Вам всего лишь нужно продержаться на быке дольше одной минуты и тридцати восьми секунд! С вас — ковбойские навыки, а мы обнуляем чек вашему столику и дарим десять литров любого пива с кранов! — он звучит раздражающе бодро. — Есть желающие? — Я! — Ханаби подскакивает на ноги, залпом допивает свой коктейль, выронив трубочку, и ловко перескакивает за ограждение аттракциона. За поднявшимся гомоном она не слышит, говорит ли ей что-то в спину Сампо. Но шум её не удивляет — тут почти каждый первый не прочь поглазеть на девчонку в мини-юбке верхом на быке. Ей плевать, откровенно говоря. Просто внутри что-то толкает вперёд. Ханаби склоняется, чтобы подтянуть свои цветастые гольфы над высокими тяжёлыми ботинками, а после поправляет ворот обрезанной рубашки. Застёгнута только верхняя пуговица — её лиф прекрасно видно. — Восемнадцать-то есть? — хмыкает довольно парень в микрофон. Ханаби отвечает тяжёлым взглядом, и он предпринимает ещё одну попытку пошутить. — Может, подсадить? Ханаби закатывает глаза, хватается рукой за толстую верёвку на голове быка и, перекинув ногу, ловко запрыгивает на спину. Она примеряется, как лучше сесть, ёрзает задом под подбадривающие свист и выкрики. На Сампо она не смотрит. Её правая ладонь крепко сжимает верёвку, бёдра — прижаты к бокам. Ощущается надёжно. Она взмахивает своими длинными хвостами, оборачиваясь к парню с пультом, поднимая повыше левую руку, и широко улыбается. — Запускай! Начинает играть громкая музыка, а бык с механическим скрипом дёргается под ней, приходя в движение. Сейчас её рост и отсутствие выраженных центров тяжести — преимущество. Скинуть её будет не просто. Оператор аттракциона тоже это понимает и принимает игру. Зад быка резко поднимается, но Ханаби успевает отклониться назад. Она сосредоточена, но на лице всё ярче становится заметен азарт. Быка мотыляет и вертит, он подпрыгивает, крутится. А Ханаби лишь звонко смеётся, наконец, отвлекаясь от того, что так сильно волновало минуту назад. Она понятия не имеет, как долго уже держится. Её юбка сбивается, как и рубашка, а к лицу липнут пряди волос. Она сжимает верёвку до белеющих костяшек, а внутренняя сторона бёдер немного болит от бесконечного трения о спину быка. Ханаби ощущает облепившие взгляды, пожирающие её тело, пока она мягко прогибается в спине и двигает бёдрами вперёд. Ей нравится быть в центре внимания. И она уверена в том, что Сампо сейчас, мало того, что сам смотрит во все глаза, так ещё и ревнует. Мысль заставляет улыбнуться пошире. Она хочет повысить ставки. Оператор будто читает мысли, бык резко подкидывает её вперед, и тело Ханаби проезжается, пока промежность не упирается в сжатую в кулаке верёвку. Она показательно издаёт будто бы случайный стон, и со стороны долетает свист. Парень играет с пультом, уже вряд ли смотря на время. Раскачивает механического быка взад-вперёд, и Ханаби приходится активнее двигать бёдрами. Она раз за разом проезжается промежностью по всем неровностям на спине. Её лицо довольно и возбуждённо краснеет, она дышит громко и тяжело, ощущая нарастающее напряжение внизу. В один момент становится настолько хорошо, что она перестаёт следить за своим телом. Прикрывает глаза и просто отдаётся удовольствию и моменту. Тело правильно прогибается в нужные моменты, удерживая её верхом. Она кусает губы, а после распахивает их с новым довольным вздохом. Откидывает голову, ощущая, как дрожат ноги и намокает бельё. Она думает о Сампо. Без всяких ревностей и обид. Думает о его сильном теле, о том, с каким удовольствием сейчас прокатилась бы на его члене вместо этого глупого развлечения. Она сжимается внизу, ощущая, как внутри всё горит и плавится. Музыка пускает разряды в сердце каждым басом. Выкрики и свист заводят и раззадоривают лишь сильнее. Но как бы сильно она не завелась, она не позволяет себе кончить прямо здесь. Открывает глаза и ищет плывущим взглядом Сампо. Ох, на ту девку он смотрел совершенно по-другому. Ханаби улыбается ему пьяно и возбуждённо, а после отпускает руку с верёвки. Её тело держится на быке ещё пару секунд, а после она падает с громким хохотом на маты. — И это новый рекорд! — посетители принимаются громко кричать, хлопать, а Ханаби ощущает, как сильные руки тянут её вверх и поднимают на ноги. Сампо. На лице ни тени улыбки, а в глазах настоящий пожар. Ханаби не слушает, каков её рекорд, и не обращает внимания на остальные слова парня за пультом. Она послушно сжимает ладонь Сампо и идёт за ним куда-то, облизывая взглядом напряжённую спину. На них смотрят все, скалятся. Ханаби может поклясться, что прямо сейчас была бы не против, чтобы он разложил её на ближайшем столе. Они сворачивают к подсобным помещениям, и Сампо тут же вжимает её в стену. Его колено оказывается между ног, вжимается, а сам он грубо целует. Они сталкиваются зубами, и Ханаби бесстыдно стонет, разводя немного ноги и прижимаясь влажным бельём к джинсам Сампо. Цепляется за него руками, пытается забрать инициативу, кусается, пока он не сжимает больно её запястья вместе над головой. Сампо опускается ниже, дёргает одной рукой рубашку, отрывая единственную застёгнутую пуговицу и кусает открывшуюся шею. Ханаби выгибается в спине, трётся о него, подбивая к большему вырывающимися стонами. На её лице очень довольная улыбка. О какой ревности может идти речь, когда он готов трахнуть её прямо здесь и сейчас? — Накинулся, как дворовая псина на кость, — она шипит над его ухом. Сампо тут же поднимает голову и сильно сжимает её щёки, резко прижимая затылком к стене, смотрит в глаза. — Отпусти меня, — она играет, улыбается, показательно дёргает руками. Сампо кусает её за губы, проталкивает язык в рот. Это похоже не на поцелуй, а на секс. Ханаби больно от его грубой хватки. Не получается сделать нормальный вдох. Она извивается всем телом, и на штанине джинсов Сампо уже виднеется мокрое пятно. Ханаби чертовски возбуждена. Она перекидывает ногу и обнимает его за бёдра, прижимаясь промежностью к его паху. Рука Сампо с её лица опускается на задницу. Он вжимает её в себя, сам грубо притирается навстречу, очень громко и жарко дыша в поцелуй. Стояк ощущается ярко. Ханаби скрещивает ноги на его пояснице и отрывается от поцелуя, больно ударившись затылком. — Не смей мне вставлять, — демонстративно хмурит брови. — Я буду кричать, что ты меня насилуешь! — Заткнись и не издевайся, — он дышит носом — быстро и тяжело. Взгляд поплывший и тёмный. Пальцы проскальзывают под трусики и сжимают ягодицу. Он хрипло шепчет. — Хочу тебя… — Хорошие пёсики скулят, когда что-то просят, — она мстит ему за долгий взгляд на чужую задницу. Ревности больше нет, но отыграться она обязана. Сампо жмётся губами к линии подбородка, скользят языком к уху и замирает. Ханаби слышит тихий сдавленный скулёж, и её глаза расширяются от восторга. — Громче! Сампо послушно скулит, трётся и пытается скользнуть пальцами ниже. Ханаби заводится от этого так сильно, что расслабляет ноги и позволяет ему коснуться половых губ. Скулёж перетекает в стон. Пальцы Сампо проскальзывают между половых губ, и им обоим сквозь шум бара и музыки слышно, как хлюпает внизу её смазка. — Не играйся, — она раздражённо дёргается. Если бы Сампо не зажимал сейчас её руки, она бы уже сама достала из штанов его член. Он делает всё спешно. Мокрыми пальцами тянет собачку молнии и оголяет стояк. Ханаби смотрит во все глаза, грудь её вздымается от участившегося дыхания. — Давай, чёрт возьми. Хочу тебя внутри, — она перестаёт театральничать. Когда Сампо сдвигает её трусики в сторону, на пол срывается крупная капля смазки. И он вставляет. Входит одним движением до самого конца. Ханаби не пытается заглушить свой громкий стон, до звёзд перед глазами сжимает член в себе. Сампо отпускает её руки, подхватывает под зад и принимается быстро двигаться внутри. Ханаби цепляется за его плечи, целует лицо, шею, кусается и стонет. Ей хочется быть громче. И она ведёт себя громче. Уверенная, что её слышит и та жопастая дамочка, и официантка с сиськами. На сдачу оператор и все те, кто свистел ей. Ей так хорошо и жарко, от заполненности. Она тоже пытается насаживаться на член, хочет быстрее, грубее. И Сампо даёт ей это, ведь прекрасно знает, как ей нравится. Рубашка липнет к вспотевшей спине Ханаби, всё тело крупно дрожит. Она ярко ощущает каждое движение члена внутри, слышит и чувствует дыхание Сампо. Так близко, быстро, тесно, мокро. Факт того, что она любит Сампо, неоновой бегущей строкой сияет перед внутренним взором. Любит его, любит его любовь к ней, любит его ответ на её безбашенность, преданность и… — А-ах! — её прошивает удовольствием, будто разрядом тока. Оно бьёт по позвоночнику, вжимая её грудью в Сампо. Сдавливает шею, вынуждая отчаянно глотать ртом воздух и снова и снова ударяться о стену многострадальным затылком. Ханаби напрягает мышцы влагалища и царапает спину Сампо ноготками. … и его — о, Эоны! — ахуительный член! Они сталкиваются в поцелуе, и Сампо от реакции Ханаби просто срывается на хаотичный бешенный темп. Вдалбливается так, будто это не у них был жаркий секс в машине по пути сюда, будто не они уснули лишь под утро под стук из соседней квартиры. Мокрые шлепки бьют по ушам. Тот факт, что их, скорее всего, прекрасно слышит весь бар, звучит для Ханаби, как ответное на её мысли признание в любви. Ледяные мурашки скачут по подушечкам её пальцев, опутывают руки и ноги, стремясь к самому низу живота. В голове вата, мешающая мыслить и воспринимать реальность. — Когда приедем сюда… в следующий раз, — задыхаясь в предоргазменной судороге, шепчет Ханаби. — Хочу, чтобы ты… трахнул меня… на том грёбаном быке! И её, наконец, накрывает. Перед глазами яркие взрывы фейерверков. Она не слышит собственный сорвавшийся на хрип громкий стон, не ощущает, как до хруста позвонков выгибается в спине. Мир сужается до пульсации члена внутри и такого чертовски сладкого удовлетворения. Они прижимаются лбами и тяжело дышат, не отлипая друг от друга. Ханаби вслепую гладит лицо Сампо и лениво облизывает его губы, как кошечка. — Не доставай, — тянет капризно шёпотом, когда снова ощущает движение члена в себе. — В таком виде обратно и поедем? — он сипло смеётся. Не выходит из неё, лишь перехватывает под задом поудобнее. В вагине пошло хлюпает, и они оба хихикают. — К сожалению, ты ещё не кончил мне ни в задницу, ни в рот, — она хитро смотрит ему в глаза, не переставая водить пальцами по его скулам и бровям. Член заинтересованно дёргается. — У нас тут немного полный бар за стеночкой, милая, — он кивает, пытаясь напомнить Ханаби, где они вообще находятся. — Да нахер их всех! — И ты выиграла нам десять литров пива, — Сампо дёргает бровями. Ханаби задумчиво прищуривается, вздыхает и кивает. Сампо вытаскивает член, позволяя нескольким каплям спермы упасть прямо на пол. Они поправляют на себе одежду и под аплодисменты и новые свисты возвращаются за столик. Ханаби косится на оператора и новую табличку о рекорде. Она продержалась на механическом быке три минуты и семнадцать секунд.