in my dreams, you love me back.

ханбин стоит в толпе. десятки людей вокруг него — пьяные и обдолбанные, кажется, они облапали его с ног до головы. одежда пропахла потом, перегаром и гарью. рука немеет от холодного стакана с каким-то неизвестным коктейлем. наверно, не стоит употреблять неизвестные напитки, но этот достаточно приемлемый на вкус и это единственное, что важно сейчас.  все давит. раздражает. душит.  но его глаза сосредоточены на светлой макушке вдалеке. все внимание отдано этому выделяющемуся сливочному блонду, обладатель которого активно ведет беседу с незнакомой высокой фигурой.  сон наконец-то подходит ближе, после того как незнакомец скрылся в темном углу заполненной комнаты. — кто это?  — чхве субин, — чжан хао забирает стакан из чужих рук и делает глоток, — он мне нравится. ханбину показалось, что он похож на субина, но видимо глубоко ошибался. поэтому вырывает свой напиток и проглатывает его залпом, вместе с остатками глупых сомнений и надежд. внутри чувствуется противная горечь, которая хотя бы на мгновение перекроет ощущение собственной никчемности.  сон бы соврал, если бы сказал, что не любит выпить. но он хочет сидеть на родной кухне под теплым светом, пока на улице льет дождь. смотреть друг другу в глаза и говорить всю ночь, рассказывая все секреты, вскрывая себя, и встречаться с чужой душой. а потом засыпать в обнимку, лицом к лицу, с теплыми лучами рассвета. но хао ненавидит эту интимность. поэтому ханбин будет теряться в толпе и притворяться незнакомцем, вовсе не из-за того, что слабак, который не может отказать. просто он готов менять принципы и изменять самому себе, даже поменять собственное имя ради хао.  чжан хао — бушующее море, которое размывает все границы. — я выйду покурить, — в пустоту озвучивает ханбин, в глубине души, надеясь встретиться с чужим умоляющим взглядом.  к счастью, на балконе никого не оказалось, кроме холодного воздуха. не видно ярких звезд и луны за темными, угрожающими тучами. ханбин делает глубокий вдох, наслаждаясь долгожданным свежим воздухом. звук проезжающих машин смешивается с отдаленной музыкой, раздражая слух еще больше. он достает пачку сигарет из кармана куртки, открывает ее и хватается тонкими пальцами за одну из них, поджигая. последний вдох чистого воздуха, и легкие заполняет едкий, разъедающий дым.  ханбин морщится, в сотый раз осознавая как противны сигареты, но продолжает травить себя. каждый раз, когда друзья спрашивают, зачем он курит, легче промолчать, чем объяснить, что он предпочитает убивать себя физически, чувствовать настоящую боль, осознавать, как он гниет внутри, а не страдать от душевных проблем и разбитого сердца. это глупо и по-детски. но так он отвлекает себя, возвращается в реальность, где есть что-то намного хуже. сигарета тлеет, а сон готовится вновь унижаться и отчаянно тонуть в чужом мраке, когда слышится щелчок двери, а резкий запах вокруг сменяется знакомым сладким ароматом.  — снова куришь… — хао забирает сигарету из чужих рук, тушит ее об перила и безразлично выбрасывает куда-то вниз, на зеленую траву.  глаза ханбина растерянно бегают по лицу напротив, стараясь понять вменяемость собеседника, вот только замечает слегка размазанную помаду на блестящих губах. — а ты опять целуешься со всеми подряд…  хочется, чтобы это был вопрос, с отрицательным ответом, но все слишком очевидно.  — ханбин, ты ревнуешь? пожалуйста, не начинай это.  но ханбин именно это и сделает, припадая к чужим губам. он жадно сминает их, впиваясь зубами до крови, как всегда. как в очередной их пьяный поцелуй, в единственный момент, где они становятся одним целым. сон сжимает талию хао, сминает плечи. хочет оставить свои отпечатки на теле, чтобы навсегда присвоить его себе. но эти следы смешаются с кучей других, сливаясь с остальными, так же не имея никакого значения.  сон признавался в своей симпатии тысячу раз, самыми разными способами, но видимо хао теряет память каждый день. поэтому как только их поцелуй разрывается, с губ слетают давно заученные слова. — хао, я правда тебя люблю, ты мне нравишься. что мне еще сказать, что бы ты поверил мне? что мне сделать? почему ты подпускаешь к себе кого угодно, кроме меня? почему я не достоин взаимности?  бесконечный поток вопросов, на которые нет ответов, из-за которых невозможно уснуть по ночам. — ты достоин всего, кроме меня, ханбин, — с тяжестью начинает чжан хао. — перестань говорить, что любишь меня. хватит разочаровывать себя.  ханбин хватается за запястья хао и смотрит в темные глаза, чувствуя, как тонет в иллюзии, где его чувства искажают.  единственное тихое место заполняется криками.  — я просто хочу защитить тебя… я пытаюсь отгородить тебя, а ты продолжаешь лезть! — зачем ты это делаешь… разве так трудно рассказать мне, что ты чувствуешь?! я постоянно слушаю твои тупые отмазки!  — потому что я без понятия, что я чувствую, хорошо?! я не знаю, я так запутался… наши отношения не будут здоровыми, мы оба пострадаем, понимаешь? я сломаю тебя, ханбин. ты пожалеешь об этом. я ужасный, я не смогу тебя по-настоящему любить. прекрати идеализировать меня. — я помогу тебе, приму тебя любым… я уже слышал это, хао. я, твой лучший друг, знаю тебя, как никто другой! — в этом блять и проблема, — резко перебивает чжан. — давай я съеду с нашей квартиры? хорошо. хочешь я скажу, что ненавижу тебя, ты это желаешь услышать? сон ханбин, я ненавижу тебя. ненавижу всем сердцем. ты влюбился в мой глупый образ, который сам же выдумал!  хао вырывается из хватки и покидает балкон, растворяясь в толпе. ханбин остался один, замечая, как на самом деле здесь холодно.  ханбин видел хао в самых худших моментах жизни. он смотрел на него утопающего в слезах, задыхающегося, с разбитой надеждой в глазах. как чжан хао убивался, давясь кровью, ломался и раскалывался на кусочки в его руках. ханбин знает только проснувшегося хао, с растрепанными волосами и осипшим голосом, помнит каждую родинку на недовольном лице и теле.  ханбин шел рядом с чжан хао на протяжении всей жизни, подобно ангелу хранителю. казалось, они — родственные души, но в этом и состоит вся печаль. хао бежит вперед. меняет характер, манеру речи, стиль, цвет волос, местоположение, людей, чтобы забыться, начать все с чистого листа, потерять самого себя. а ханбин стоит на месте. он привык к боли от режущей проволоки вокруг него, которой привязался к стремительно отдаляющемуся хао.  может, если бы они познакомились на этой вечеринке сегодня и сейчас, все было бы по-другому.  но ханбину лишь остается молиться, надеясь однажды проснуться в другом теле, с новым лицом, именем и новой личностью.