Льдинки в глазах

Осенний вечер оглушает своей тишиной. Дорога пуста: за последний час здесь не проехала ни одна машина. В воздухе еще пахнет мокрым после недавнего дождя асфальтом. По обочине дороги деревья стоят стеной; в темноте их голые ветви напоминают цепкие пальцы ведьм. Кирилл проходит под фонарем, и бледный фосфорический свет четче выделяет черты его лица.        У Кирилла бритый череп; жесткие волосы топорщатся коротким ершиком, делая его похожим на стриженого ежа. Еще у Кирилла темно-зеленые, бутылочного цвета глаза, которые кажутся почти черными в темноте, широкие светлые брови, чуть сутулая спина и сбитые костяшки на пальцах. Он идет, держа руки в карманах, разбрасывая в сторону мелкие дорожные камни и шлепая грубой подошвой берцев по еще не высохшим лужам.        Триша, чуть отстав, вздрагивает и наклоняется завязать шнурки поношенных кед. Пряди волос свисают ему на глаза, и он встряхивает головой в тщетной попытке убрать их. У Триши мягкие, чуть вьющиеся каштановые волосы, прямой пробор на две стороны и челка, из-за которой выглядывают светло-серые, похожие на льдинки, глаза. Его взгляд колет и режет смотрящего острыми осколками разбитого зеркала. Или разбитой души.        Триша встает, стряхивая с себя дорожную пыль, едва различимый след грусти и остатки непонятной тревоги, навеянной непроглядной тьмой окружавшего их леса. Свет фонарей по обеим сторонам дороги становится ярче и резче выделяет его тени. Их две штуки. Они следуют за ним по пятам, повторяя его нелепые, дерганые, бессмысленные движения. Несколько секунд Триша стоит, задумчиво разглядывая собственные силуэты, замершие на асфальте, а затем шумно втягивает носом воздух и вздыхает. Деревья отвечают ему шелестом листьев, и в этом шелесте слышатся одновременно и беспокойство, и умиротворение. Дорога молчит, и ее молчание режет уши и заставляет сердце биться чаще.        Триша чувствует себя, будто он пьян. Мир вокруг плывет, шатается, идет волнами и искрится рябью. Мысли путаются, роясь в голове, словно потревоженный рой пчел. Вот-вот в разум вонзятся тысячи ядовитых жал — но мысли могут отравить намного сильнее простого пчелиного яда. В животе скручивается тугой узел.        Он слышит шаги сзади — подошва ботинок Кирилла шаркает по асфальту. Триша слышит его ровное дыхание, слышит шуршание его одежды и чувствует его приближение каждой клеточкой своей кожи.        Фосфорический свет фонарей, пустая дорога и такое же пустое черное небо над ней, звенящая тишина, нарушаемая лишь тревожным шелестом листвы, запах мокрого асфальта, смешанный с запахом озона после недавней грозы, привкус крови на потрескавшихся губах, оцепенение, холод на душе, будто бы устремившийся в бесконечность, и …        Триша чувствует себя, будто он пьян. Лицо полыхает, в животе — извивающийся клубок змей, мысли мутнеют и растворяются. И сердце трепещет в грудной клетке, словно пойманная птица. Руки Кирилла, обжигающе горячие и прохладные одновременно, неспешно проникают под футболку.        Триша чувствует его размеренное дыхание на своей шее, ощущает спиной, как Кирилл прижимает его к себе, обвивая руками талию. Прохлада осеннего вечера проникает под одежду, смешиваясь с человеческим теплом. Спина покрывается мурашками — но нет от холода, змеи в животе исчезают, уступая место чему-то мягкому и податливому.        Триша ощущает, как губы Кирилла касаются его шеи, оставляя на ней вспыхивающие, кричащие пятна, а руки перемещаются по телу, словно исследуя его. Кровь вновь приливает к лицу, и на этот раз Триша рад, что в темноте никто не увидит, как пылают алым его щеки. Каждое касание голой кожи отдается криком в его мыслях, дыхание перехватывает, и кажется, что он больше не вытерпит ни секунды.        Пустота на душе заполняется чем-то трепещущим и теплым, мир вокруг теряет очертания и концентрируется на них двоих. Все остальное перестает существовать. Странное чувство. Голос Триши слегка вздрагивает, когда он тихо спрашивает:        — Почему ты…? — он обрывает себя на полуслове. — Я же…        — Все равно, — перебивает его Кирилл и обнимает еще крепче. Спиной Триша чувствует, как бьется сердце человека, которого он любит больше жизни.        И льдинки в глазах начинают таять.