День спустя....
Макото сонно открыл уставшие глаза, когда услышал стук в дверь выделенной ему комнаты в общежитии. Не обращая внимания на свой растрёпанный вид, он распахнул дверь. Скорее всего, это были его друзья — Леон или Бьякуя. Последний, скорее всего, хотел пойти с ним по каким-то делам. А первый — бросить кости. Это может быть что угодно. — Да. Что? — он поднял голову и обнаружил, что ситуация изменилась. Человек схожего роста был одет в юбку и стильную кожаную куртку. Он тихо пробормотал: «Наэги-кун, оденься». Если только кто-то из его друзей не переодевался... — Киригири-сан? — его лицо окрасилось в глубокий пунцовый цвет. Перед ним стояла девушка, а на нём были свободные пижамные штаны, которая почти сползали. Только низ. Больше ничего. Не задумываясь, он захлопнул дверь перед её носом. — Подожди! — воскликнул он. Как только привёл себя в порядок, он встретился с ней на улице. Извинившись за грубость, он склонил голову, надеясь, что она не обиделась на него. — Всё в порядке, Наэги-кун. Ты поздно проснулся. Мы опоздаем на урок. Его глаза вылезли из глазниц. На занятия? Время было 7:50 утра. Он закричал, что Киригири опоздала на урок, но услышал, как она хихикнула. — Я шучу, Наэги-кун. Сегодня воскресенье. Занятий нет. Неловкая напряжённая тишина повисла в воздухе так, что её можно было резать ножом. Это был редкий юмор Киригири. Она любила иногда подшучивать над ним, и он каждый раз попадался на эту удочку. — Я... Это было некрасиво, Киригири-сан, — он надулся, и она поборола желание погладить его по волосам. Он не был бродячей собакой, которую она нашла на обочине. — Я понимаю это. Приношу свои искренние извинения, но ты поздно встаёшь с постели даже в течение учебной недели. Обычно ты быстро встаёшь. Я предупреждаю тебя, чтобы ты проявил осторожность и свёл к минимуму свои опоздания, пока это не превратилось в дурную привычку. Макото смотрел, как она уходит. Киригири-сан была странной девушкой, но это был её способ выразить своё беспокойство. Он печально улыбнулся.Неделю спустя...
Наэги оглянулся через плечо. В течение последних нескольких дней на периферии его зрения мелькали сиреневые блики, но когда смотрел в указанном направлении, там никого не было. Поначалу он был уверен, что ему просто мерещится, но после её неожиданного появления в прошлое воскресенье у него возникло ощущение, что она следит за ним. На самом деле и до воскресенья молодой детектив обращала на него больше внимания, чем он привык. От этой мысли на его щеках появился лёгкий румянец. Это было лестно. Киригири ему нравилась (хотя, он никогда бы в этом не признался). Ещё одно разбитое сердце было для него тяжелее, чем он мог вынести, а обычно он был жизнерадостным человеком. Он вздохнул. Хина, должно быть, говорила с ней о его резкой перемене настроения. Скрывать свои эмоции было для него привычным делом, и ему хотелось бы сказать, что довольно хорошо скрывает своё мрачное настроение, но кое-что всё же просачивалось наружу. Он должен быть осторожен. Его друзья не должны были грузиться его проблемами. Сверившись с наручными часами, он поспешил покинуть школьный кампус, чтобы пообщаться с сестрой, пока не опоздал на эту встречу. Она позвонила ему в начале дня и напомнила, что находится в городе. По дороге он столкнулся с Кёко, не обращая внимания на окружающую обстановку. — Наэги-кун. — Киригири-сан! Мне так жаль! — Обращай больше внимания на своё окружение, Наэги-кун, — тут же отругала она. Он потёр затылок. — Тебе пора идти, Наэги-кун. Не заставляй сестру ждать. Он кивнул головой в знак согласия. — Хорошо! Увидимся, Киригири-сан! Вскоре он остановился на месте, когда ему позвонила младшая сестра. — Комару! Да, я скоро буду, — он сделал паузу. — Что случилось? — почувствовав, что сестра расстроена, он ускорил шаг. — Я тоже по нему скучаю... Я уже вижу кафе. Мы можем поговорить потом, хорошо? Он положил трубку, но тут его осенило. Речь шла о коротком диалоге, который он только что обсудил с Киригири. Он не помнил, чтобы рассказывал о визите сестры кому-то из одноклассников, и всё же Киригири была в курсе. — Что ты задумала, Киригири Кёко?На следующий день...
Наступила ночь. Макото прилёг на трибуну школьного бегового поля. Резкий порыв ветра обдувал его голые руки, но он не обращал на это внимания. По неизвестной причине в столовой проходило школьное собрание, но сейчас ему было не до большого скопления людей. Засунув руки в карманы, он бессознательно искал источники тепла. Должно быть, он задремал, поскольку не заметил, что рядом с ним сидит кто-то ещё. Запах сладкой медовой росы вывел его из дремоты. Что-то приятное согревало его. Он приподнялся, и на его груди оказалась знакомая чёрная куртка. — Киригири-сан. Что ты... — Наэги-кун, есть более подходящие места для сна. Здесь не место. К этому моменту он уже начал привыкать к советам Киригири. — Я хотел подышать свежим воздухом. Кёко попросила его придержать куртку. Куртка была меньше, чем его собственная, и он просто прижал её к себе. В отличие от предыдущих встреч, атмосфера между ними была комфортной. Она не была разговорчивой, и он уважал это в ней. — Скажи, Киригири-сан, ты хотела со мной о чём-то поговорить. Я заметил, что в последнее время ты следишь за мной. Он вышел на улицу и напрямую спросил её о том, что она постоянно ходит за ним тенью. Он прекрасно понимал, что куда бы ни пошёл, она всегда была рядом. — Значит, ты более проницательнее, чем я думала, Наэги-кун. Да, я следила за тобой. Меня наняли, чтобы расследовать твоё дело. Скрывать подробности просьбы Асахины было бесполезно, поэтому она рассказала всё. — Не думал, что она дойдёт до такой крайности. Я ужасный друг, — он со стыдом опустил голову. — Я разбираюсь с некоторыми делами. Я не хочу никого беспокоить своими проблемами. Обхватив подбородок указательным и большим пальцами, она закрыла глаза, собирая набегающие мысли в связные предложения. — Ты имеешь право на личную жизнь, но не в твоём характере замыкаться в себе подобным образом, — текстура гладкой кожи покрывала всю длину её рук. Её руки в перчатках. Назначение перчаток оставалось для него неизвестным, но однажды она призналась, что на руках остались шрамы. — У тебя есть друг во мне. Во всех нас. Я хочу, чтобы ты это знал. Удивившись тому, как знакома эта фраза, он заметил, что в уголках его глаз появились слёзы. Когда-то он сказал ей те же самые слова, когда почувствовал, что она всё ещё чувствует себя неловко в его присутствии. — Итак, ты меня расследовала. Как много ты знаешь, детектив Киригири? — он смахнул слёзы и выдавил из себя маленькую, но горькую улыбку. — Ты потерял кого-то из близких родственников. Скорее всего, родителя, — она начала медленно, оценивая его реакцию с каждым откровением. — Из-за болезни. Твоя сестра, которая всё ещё живёт дома, постоянно заглядывает к тебе в гости, вероятно, чтобы избежать удушающей атмосферы вашего дома. Ты стал позже ложиться спать, экономно питаться и демонстрировать нетипичное поведение при общении со сверстниками. Это первые признаки депрессии, Наэги-кун. Возможно, это дерзко с моей стороны, но не стоит больше держать это в себе. Прими помощь Асахины-сан и Майзоно-сан. Или даже обратись за профессиональной помощью. В нашей школе есть консультанты. Поговори с ними. Со мной... — последнюю фразу она прошептала про себя, но он её услышал. Он ничего не сказал, озадаченный тем, что она так много знает. — Да. Я потерял отца из-за рака, — наконец признался он. — Мама и дядя даже не потрудились рассказать мне, потому что отец попросил их не делать этого. Он не хотел мешать моей учёбе, но это несправедливо! — его голос дрожал, боль сжимала сердце. — Это несправедливо! — на этот раз Макото позволила слезам пролиться. — Я имею право знать, — он подавился собственной слюной и закрыл глаза, но плотину уже прорвало. — Это несправедливо, — он снова и снова бормотал: «Это несправедливо». — Наэги-кун... — Кёко одним быстрым и точным движением сократила расстояние между ними и обхватила его за плечи. Он уткнулся лицом ей в грудь. Что бы он ни делал, слёзы не прекращались. Ему показалось странным, что он даже не плакал во время похорон отца. Должно быть, это накопившиеся слёзы. Его охватило отчаяние. Мягкое прикосновение приятного поцелуя на его лбу проникло в его чувства, и на этот мимолётный миг он сосредоточился на нём. Он поднял голову. Карие радужные глаза встретились с сиреневым морем. — Я потеряла мать, когда была совсем маленькой, — мягко произнесла Кёко. — Достаточно маленькой, чтобы не понимать, что такое смерть, но достаточно взрослая, чтобы познать, что такое потеря. Вскоре после этого ушёл мой отец. Некоторое время единственным моим другом был старик, мой дед. Моей единственной целью был поиск правды. Неожиданным поворотом судьбы стало то, что он определил меня в школу, вдали от своей опеки, но я приняла его мудрость без сопротивления, — она неохотно отстранилась от него, но их близость сохранялась, их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. — Я подумывала о том, чтобы уйти из этой школы, но отчасти благодаря твоей настойчивости я начала вливаться в школьный коллектив. Постепенно, но я училась. Я училась у тебя. Я полагаюсь на тебя, Макото. Горячая струйка крови прилила к его щекам от резкости её заявления. — В таком виде ты мне не нужен, — в её тоне звучали игривость и обожание. — Мне знакома боль утраты. Не торопись, но не отгораживайся от людей, которые любят... — она кашлянула и поспешно переделала предложение. — Я имею в виду тех, кто заботится о тебе. К счастью, она сохранила каменное выражение лица, но их близость грозила нарушить её самообладание. — Обещай мне, Макото. Он протянул ей мизинец правой руки. — Я обещаю. Она обвела перчаткой его мизинец. Для Кёко было огромным шагом рассказать о своём прошлом, поэтому он выполнит её обещание. Хотя она была права. Не похоже на него, чтобы он замыкался в себе. Отчаяние пугало. Он и представить себе не мог, что именно она проберётся через эту грязь и вытащит его из неё. Наэги громко и звучно сглотнул. Они так и сидели, и если бы он хоть немного наклонился вперёд, их губы... — Наэги-кун, пойдём внутрь, — она встала и протянула ему руку помощи. На его лице отразились облегчение и разочарование. — Да! Пойдём!Несколько дней спустя...
— Кёко-тян! — Хина запрыгнула на письменный стол и уселась на нём, вторгшись в её личное пространство. Кёко не возражала, привыкшая к весёлому поведению талантливой пловчихи. Асахина же была рада её обществу. — Ты просто чудо! На днях Макото всё объяснил, и он уже почти вернулся к прежнему образу жизни. Он сказал, что ты ему очень помогла! — и тут разговор принял непредсказуемый оборот. Хина жеманно ухмыльнулась. — Ты немного вдохновила его, Кёко-тян? Сейчас вы двое стали слаще друг с другом, — намёк на то, что между ними произошло нечто не совсем невинное, но Киригири знала, что лучше не поддаваться на столь очевидную провокацию. — Правда? Я заметила, что ты тоже неравнодушна к парню. Представитель высшего класса... — Аой быстро зажала рот подруги рукой. Столы сдвинулись в сторону Кёко. То, что Аой стала бы объектом насмешек, послужило бы для неё уроком. — Ш-ш-ш-ш... Как ты узнала... Неважно! — Хина завертела головой из стороны в сторону, и, к счастью, рядом была только их одноклассница Селеста. Ну, может и не к счастью. В конце концов, Селеста была известна как обманщица. — Тогда избавься от этого образа мыслей. Хина энергично закивала головой, не совсем понимая, что означает «избавься», но полагаясь на контекст, чтобы уловить суть предупреждения. — Да! Я заставлю себя перестать так думать. А теперь тихо! — Асахина бросилась к своему месту впереди, когда в класс начали входить одноклассники. Несколько минут спустя она повернулась лицом к детективу. — Кёко-тян! Правда! — она сделала движение, будто закрывает рот и выбрасывает ключ. Кёко повторила её действия, напустив на себя непроницаемый вид. — Что это было, Киригири-сан? — Макото сел рядом с ней. — Девчачьи разговоры. Я бы сказала тебе, но я куда-то выбросила ключ. На его губах появилась весёлая улыбка. Она должна признать, это ему больше подходило.