Тепло

      Олег ведет машину аккуратно: внедорожник внедорожником, но российские дороги недооценивать не стоит. Справа от него сидит Фёдор Иванович, показывает дорогу, которую Волков давно уже запомнил, но полковнику было важно всё проконтролировать лично. Олег прекрасное знает, что такое служебные привычки и поэтому не мешает. Позади водительского сидения — Елена Павловна держит на коленях серёжин ноутбук, который тот не согласился помещать в багажник, рядом с ней сидит сам Разумовский и уже за Фёдором Ивановичем Игорь, всю дорогу не отлипающий от стекла, за которым не так давно показались поля. Он, как загипнотизированный, бегает глазами по бесконечным колосьям и, кажется, боится даже вздохнуть.       — Терпение, Игорёк, терпение, — говорит Фёдор Иванович, обернувшись на Грома. Тот смотрит на него в ответ и стыдливо опускает голову, вызывая улыбку у обнимающего его руку Серёжи и Олега, наблюдающего за ними через зеркало заднего вида. — Держи его крепче, Серёж, а то вылетит.       Разумовский улыбается, прижимаясь ближе к Игорю.       — Юлька-то с Димкой когда приедут? — спрашивает полковник.       — На пару часов позже, — отвечает Волков и Фёдор Иванович поворачивается к дороге. — Юле надо статью дописать, а Диме отчет за Игоря доделать.       — А я говорил ему не делать, — отзывается Игорь, не скрывая обиженную мину, - Олег мог бы и промолчать, а вместо этого сдал его с потрохами прям перед начальником. — Я бы успел.       — Тююю, — говорит Прокопенко, всплескивая руками. — Ты мне это не рассказывай, успел бы он. Не вспомнил бы даже.       Гром поджимает губы, но желания продолжать перепалку нет совсем, поэтому он отворачивается к окну, чтобы снова погрузиться в созерцание бесконечных полей - откуда их столько?       До дачи доезжают без происшествий и Игорь первым выскакивает на улицу, чтобы полной грудью вдохнуть свежий дачный воздух, - потом быстро спохватывается и, оббежав машину, помогает Елене Павловне выйти из машины; следом вылезает Серёжа и, щурясь от летнего солнца, звонко чихает, сразу же получая четыре "будь здоров"; Фёдор Иванович неспеша выползает из машины и они вместе с Олегом и Игорем идут разгружать багажник.       Первым делом заносят все вещи в дом и распределяют между собой комнаты: дача у Прокопенко большая и имеет две комнаты снизу, чердак, переделанный по третью комнату, и небольшую кухоньку, на которой едва помещается вся орава, но и появляется она там всего на пару минут, чтобы разобраться с продуктами. Установку мангала поручают Олегу, а затем он, вместе с Еленой Павловной, маринуют шашлык и Игорь долго смотрит на крылья курицы в их испачканных в соусе руках и Фёдор Иванович искренне смеётся над комичностью ситуации, а потом, наконец, говорит:       — Ну всё, Игорёнь, — он аккуратно забирает из чужих рук топор, которым Гром всё это время рубил дрова, и тем самым обрывает весь кайф засмотревшемуся Серёже, — иди полетай, вижу же, что горит.       — Фёдор Иваныч, — отзывается Игорь, пытаясь забрать инструмент, но попытка оказывается тщетной.       — Иди, говорю, — строго говорит Прокопенко, ударяя по чужим рукам. — Только к вечеру вернись, а то знаю тебя.       Гром пытается выглядеть серьёзным, но всё же улыбается, опуская протянутые руки. Наблюдающий за ними Серёжа подбирается, внимательно слушая, и следит за действиями Игоря. Их с Олегом "знакомство" с истиной сущностью Грома вышло слегка сумбурным (тот умер на глазах у Димы, а потом вернулся, как ни в чем не бывало, да и к тому же выглядел будто после месячного отпуска) и возможности понаблюдать за огненной магией у Разумовского не было.       — Вернусь-вернусь, — нетерпеливо заявляет Игорь и бросает взгляд на Серёжу, а тот не знает, что и сказать, потому что вместо привычных серо-голубых глаз на него смотрят горящие желтые. — Если что... — говорит Гром и, подмигнув, кивает головой в сторону выхода с участка и направляется в ту сторону. Разумовский провожает его удивленным и слегка восхищенным взглядом, а потом смотрит на Олега. Тот лишь внимательно следит за удаляющейся за калиткой фигурой, а потом они оба отвлекаются на вновь заговорившего Фёдора Ивановича.       — Не бойтесь, вернётся, — говорит он с хитрым прищуром. — Ему надо это, развеяться.       Ответом ему служат лишь понимающие кивки, Волков возвращается к мангалу, а Серёжа задумчиво смотрит перед собой и всё его существо говорит о скрытом желании сорваться с места и самому посмотреть на огромные крылья и на огонь, переливающийся меж черных перьев. Он хочет посмотреть на феникса.       Через какое-то время, чуть задержавшись, всё же приезжают Юля и Дима: Прокопенко встречают их крепкими объятьями и шашлыком, в то время как Олег и Серёжа решили прогуляться и возвращаются только через полчаса после приезда Пчёлкиной и Дубина.       — Ну и где вас носит? — спрашивает Юля, обнимая Серёжу и приветственно кивая Олегу. — Мы, когда подъезжали, уже подумали, что никого здесь нет. Никто не встречает.       — По запаху шашлыка могли бы догадаться, — отвечает Разумовский с легкой улыбкой.       — Мы по нему и ехали, — говорит Пчёлкина и поворачивает голову к подошедшему Фёдору Ивановичу. — Вас тяжело найти.       — Ну что ты, Юль, в первый раз что ли? — спрашивает Прокопенко и, проследив за тем, как Волков убивает впившегося в его голую руку комара, кивает в сторону дома. — Давайте домой все, а то темнеет уже.       — Так белые ночи, — напоминает Олег, вместе со всеми следуя за Фёдором Ивановичем.       — А Игорь где? — спрашивает Дима, когда они заходят в дом и сразу же проходят в дальнюю комнату, самую большую, где Елена Павловна хлопочет над большим столом.       — Садитесь, ребята, — говорит женщина и на волковское «вам, может, помочь?» лишь отмахивается: — Я уже все сделала, спасибо, Олеж. Садитесь-садитесь.       Когда все усаживаются, нетерпимый Дубин, уже готовый повторить свой вопрос, получает на него простой ответ от полковника: «скоро будет», - и ему этого недостаточно, но он понимает, что ничего конкретнее не получит.       Не успели умелые руки Фёдора Ивановича коснуться бутылки "клюковки", сделанной лично его замечательной женой несколько лет назад, как входная дверь громко хлопает и на пороге появляется взбудораженный Игорь, сверкающий своими огненными глазищами и весь взъерошенный, как птенец, а ещё мокрый до нитки: и старые футболка и штаны висят на нём грузным мешком, облепляя стройное тело.       — О, вспомни солнце вот и лучик! — весело отзывается Фёдор Иванович, а потом хмурится. — Ты чего сырой, Игорёк? — бутылка с "клюковкой" ставится на стол и Прокопенко собирается подняться на ноги, как его останавливает его жена:       — Сиди, — говорит Елена Павловна, вставая с места и идя к Грому. — Что случилось, Игорёша?       — Да я в пруд упал... — глухо отвечает Игорь, уже поднимаясь вместе с ней на чердак. — У нас есть тут что-нибудь..?       — Найдем.       Пять минут проходит в молчании, все ждут хозяйку дома, которая скоро возвращается вместе с всё ещё мокрым, но хотя бы в сухой одежде, Игорем со второго этажа. Елена Павловна садится в кресло рядом с мужем, а Гром плюхается на диван, чуть сдвигая в сторону Серёжу. Игорь выглядит отдохнувшим, счастливым и будто заново родившемся (что в его контексте звучит не так радостно, но никто над этим не зацикливается) — всем ещё предстоит привыкнуть к такому Грому, что он способен быть таким, а не вечно хмурым и грубым.       — Че у вас тут? — спрашивает Игорь, заглядывая в тарелку с шашлыком.       — Тут свинина, тут курица... — по-хозяйски объясняет Олег, который сам это мясо и готовил. Его прерывает звук открывшейся бутылки и долгожданная трапеза начинается.       Истории, шутки, даже небольшая, но безобидная, ругань — сколько же времени у них у всех ушло, чтобы теперь было вот так легко, что даже замкнутые в себе Серёжа и Дима чувствуют себя в своей тарелке и говорят не меньше других. В доме царит настоящая семейная атмосфера и настолько хорошо, что аж плакать хочется: и Елена Павловна аккуратно вытирает выступившие от смеха слёзы вафельным полотенцем, всё это время лежавшем на её худом плече, а Фёдор Иванович осторожно гладит её по спине...       Сидят до самой ночи, и, когда все расходятся по спальным местам: Юле и Диме выделяют комнату на чердаке, там как раз было две кровати, Фёдор Иванович и Елена Павловна забирают себе уже привычную им маленькую комнатушку между самой большой, которую отдают Игорю, Олегу и Серёже, и кухней, — дом погружается в легкий полумрак (белые ночи никуда не ушли и уже вот-вот должен наступить рассвет) и Волков грузно садится на деревянные ступеньки. У него на душе удивительно легко и он всё ещё не может привыкнуть к тому, что это возможно. Ему до сих пор кажется, что это всё происходит не с ним, но вот Серёжа, обернутый в тёплый плед, садится сбоку от него, а за ним из дома вылезает и Игорь, сразу же занимая пространство между ними.       — Как же тут хорошо... — тихо говорит Гром, почесывая руку.       — Да... — сразу же соглашается Олег и достаёт пачку сигарет из кармана шорт, щупает остальные и не находит зажигалки. — Блин.       Тут он краем глаза замечает огонь и поворачивается, держа сигарету в зубах. Игорь смотрит на него, протягивая руку с оттопыренным пальцем, из которого сочится огонь. Волков ловит завороженный взгляд Серёжи, который, выглядывая из-за плеча Грома, наблюдает за магией. Олег ещё не привык к таким фокусам, но виду не подает и молча наклоняется, чтобы зажечь сигарету. Огонь потухает.       — Спасибо, — благодарит Волков, делая затяжку и выдыхая едкий дым, и никто ему не говорит, что он опять курит. Слишком хорошо, чтобы отвлекаться на такие мелочи.       Игорь молча подвигается к нему и вместе с этим одной рукой двигает ближе к ним Серёжу, который сразу же приваливается к его плечу. Вспышка — сзади раздается тихий шуршащий звук и Олег чувствует как к его правому боку что-то прижимается, смотрит и замечает большое чёрное крыло, обнимающее его. Он смотрит в сторону притихшего Разумовского и видит, как тот смотрит на второе крыло, также охватывающее его слева. Они оба косятся на Игоря, но тот смотрит куда-то вперёд, погрузившись в свои мысли, и чувствуют тепло, исходящее от него. Серёжа первым тянется к щеке Грома, чтобы оставить там легкий поцелуй, а потом и на шее, чтобы в конце концов снова уложить голову ему на плечо; Олег отзеркаливает его движения, только в конце едва касается губами чужой мочки и улыбается, ловя на себе взгляд из-под припущенных ресниц. Игорь тяжело вздыхает и кладет голову на его плечо. Так и сидят до самого рассвета, не говоря ни слова. Первым засыпает Разумовский, а за ним и Волков, долго борющийся с накатывающим сном, даже сквозь который он ощущает как чужие сильные руки поднимают его и несут, вероятно, в дом. Там он открывает глаза, чтобы встретиться взглядом с укладывающем их Игорем, за спиной которого уже нет крыльев.       Они сонно улыбаются друг другу прежде чем Гром ложится рядом и теряется в объятьях Олега с одной стороны и Серёжи с другой.       И им так тепло и хорошо.