Поймай меня, ты сможешь

Я сперва думаю, что у меня настолько котелок потек по теме моего злейшего — без преувеличения! — врага, что он мне всюду стал мерещиться. Но нет же. Потискавшись с тактильной Валей, махнув Назару, Киселю, Тори и Максу, я пристальнее приглядываюсь к новичку и убеждаюсь окончательно, что это он. Небрежно растрепанная светлая грива, словно Рогов только что с пляжа вышел, едва заметный, но очень мне знакомый небольшой шрам на подбородке. Татушка-браслет на запястье под рукавом красной кофты. А когда он оборачивается, поднимая темно-голубые, почти синие глаза, у меня буря бешенства поднимается в груди от столкновения наших взглядов и остается ноль сомнений — у меня такой «Фас!» только на Рогова. Если бы член вставал от злости, а не возбуждения, бля буду, мне бы светило потрахаться в этой жизни лишь с ним одним. Вернее, умереть злобным девственником! Рогов меня тоже узнает. Улыбка, предназначенная, судя по всему, Тори, с которой они прервали разговор, сползает с его лица, сменяясь кислой, недовольной гримасой. Он вытягивается на стуле, набычившись, как будто неприятно удивлен моему появлению. Ха! Да кому ты заливаешь? Ты сюда специально приперся! Спе-ци-аль-но! Вот ни разу не поверю, что случайно оказался снова там, где есть я, и… Погодите-ка. До меня запоздало доходит. Назар что, его имел в виду, когда говорил про замену Катерины? — Кэп, — выпаливаю отрывисто, кидая на Назара тяжелый, как на врага народа, взгляд. Хотя он здесь такая же жертва обстоятельств и козней Рогова, как и я, о чем и дает понять вопросительно изогнутой бровью. — Есть разговор. Наедине. Кисель открывает и закрывает рот, так и не придумав вопрос. Вопрос «Какого хуя?» прекрасно подошел бы, Кись. Тори, Валя и Макс провожают нас с Назаром удивленными взглядами к мужскому туалету, а Рогов, сжав руку с татушкой-браслетом в кулак, даже не оборачивается. Знает кошка, чье мясо съела! — Ты чего? — спрашивает Назар настороженно, когда за нами захлопывается дверь туалета и тише становятся музыка и гул голосов из зала. — Выкинь, — говорю запальчиво, — его из команды! — Кого? — Назар хлопает глазами. Неуверенно усмехается. — Сёму? Он только пришел. — Как пришел, так и уйти может, — цежу, понимая, что этого аргумента Назару недостаточно. Но не пересказывать же ему балладу длиной во всю нашу с Роговым жизнь. У меня голова кипит, от недавнего ощущения кайфа не остается и следа, и приходится придумать на ходу ни разу не убедительное: — Я его знаю. Он в сегодняшней теме вообще не шарит! — Сегодня, — напоминает Назар, и его бровь все настойчивее ползет под черную жесткую челку, — свободная тема, Паш… — Он уточняет насмешливо: — Вообще ни в чем не шарит? — Вообще! — откликаюсь с жаром. — Паш, ну я его тоже уже неплохо знаю, — Назар, походу, начинает догонять, что я не прикалываюсь, и переходит на серьезный, «капитанский» тон. — Он умный, эрудированный. И вообще… — Назар награждает меня придирчивым взглядом. — Какие бы там терки у вас ни были, во-первых, он мой приятель, и мне неудобно его прогонять, как бы я твои чувства ни уважал, хоть и нихуя не понял, что у тебя за претензии. Во-вторых, у него тоже должен быть шанс себя показать, как у тебя, когда ты в «Бэ и Мэ» пришел. Ох, и умеет же Назар! Взять и разложить перед тобой свои трезвые «во-первых» и «во-вторых», против которых без доказательственной базы не попрешь. Еще и к справедливости воззвать, что аж уши от стыда заполыхают. — Давай по итогам игры посмотрим? — добивает меня Назар миролюбивым предложением, после которого я буду последним мудаком, если встану в позу и усрусь, что Рогову за столом не место. — Может, он не поймает общий вайб. Или ему самому не понравится. Давай игру эту переживем таким составом, а там посмотрим, м? — Д-давай, — выдыхаю, пусть все во мне и вопит и требует истерики. «Тогда я уйду! Либо он, либо я!» Но не настолько я низко пал, чтобы такое сказать. Никуда я не уйду. Это мои ребята. Моя команда. И мой квиз, ёпрст! Назар кивает, мол, молодец, треплет меня по плечу и выходит из туалета. А я вписываюсь затылком в кафель и смотрю в упор на лампу на потолке, пока не начинает жечь в глазах. Сука! Вот же… Рогов сука. Я поглаживаю языком дырку на месте выбитой шестерки. Знаю, вышло случайно, и мы оба в той драке три на три были хороши, и уже не вспомнишь, кто завелся первым — нашим компаниям никогда повода не требовалось, чтобы начать махаться. Но учитывая, что мне в зубы прилетел в общей куче именно локоть Рогова, стоматологическое фиаско само собой присовокупилось к длинному списку его грехов. Мы с ним друг друга знаем с тех пор, когда у нас коренных-то еще не выросло. Жили в соседних дворах, тусовались в одной песочнице. И постоянно, просто постоянно мы друг друга колотили еще в пиздючестве. За игрушки, за качели, за девочку, за то, что один расхохотался от падения в лужу другого. Просто так — тоже частенько. Ну не нравились мы друг другу. И самое, блин, горько-ироничное, что мы, несмотря на усилия наших мам развести нас по разным углам района, все равно находили друг друга среди хрущевок — и в огонь выросшей из ниоткуда вражды все лился и лился свежий бензин. Однажды так вышло, что я дернул веревку тяжеленного металлического паровозика, собираясь вырвать его из рук Рогова, без спроса схватившего мою игрушку с земли. Да, глупо. Да, детьми были. Ну короче… паровозик мощно отлетел Рогову в подбородок и в зубы. Кровищи было море. От крика Рогова все мамаши района в обморок похлопались, наверное. Подбородок Рогову зашили. А вот от переднего верхнего зуба откололся кусок, и врачи маме Рогова сказали, что сразу наращивать нельзя, надо дождаться, почему-то, лет четырнадцати. Мои родители родителям Рогова выплатили компенсацию, меня лишили на две недели сладкого и мультиков. Справедливо? Безусловно. Нужно было еще больше, считаю — за дурость и ради раннего познания техники безопасности и физики и прироста мозгов. Да я сам себя ел поедом (выражение, которому меня Назар научил, когда дрочил толковые словари накануне какого-то из квизов с пометкой «хард») за тот случай. Извиняться к Рогову ходил. Даже за ним хвостом таскался, как верный паж, дарил игрушки и без очереди давал качаться на качелях. Рогов меня шпынял и прощать не собирался ни под каким предлогом, а я, успев осатанеть от его вечных тумаков и «бей человека с белым флагом» и посчитав, что достаточно за два года грехи отмолил, начал в ответ огрызаться и давать понюхать кулак. Стало полегче, когда мы потерялись среди дворов на какой-то период и почти не пересекались. А потом… Рогова перевели в мою школу в параллельный пятый класс. И мы как увидели друг друга в коридоре, так нас шарахнуло — и все по накатанной заново пошло. Опять драки, пока учителя не видят, опять грызня, купание рюкзаков в лужах, подножки, лютые взгляды на общей физре, пиздилки мячами, пока физрук обоих не заставит по десять раз отжаться и разойтись по разным углам думать над своим поведением. Вечные «Лох!» и «Ты кого лохом назвал, лох?!» Короче, подбородок и зуб Рогова там уже были ни при чем. Зуб ему, кстати, как и обещали, в четырнадцать нарастили, так что если не знаешь, то и не увидишь, что часть искусственная. А шрамом на подбородке Рогов вообще хвастался перед девчонками в седьмом классе. Этим же шрамом и какой-то выдуманной историей про драку с гопарями он отбил у меня Свету Новикову, которая, как я думал, мне очень нравилась. Света в конце концов устала от наших закидонов и споров посреди школьного буфета, посоветовала засосаться друг с другом и свалила к старшекласснику Гоше. Фьють! Ха! Просто мы всегда на дух друг друга с Роговым не переносили. И он, словно пытаясь меня мордой ткнуть в детский косяк без злого умысла, постоянно терся рядом со мной. Лез во все секции, куда я бросался, чтобы там меня донимать. Вписывался во все школьные мероприятия, чтобы там со мной на пару устраивать сцены. Житья мне буквально не давал своей персоной. То ему тхэквондо нравится, видите ли, то шашки вставляют, и все одновременно со мной — как будто я не понимал, что это у меня шиза с поиском увлечений, а у него тупо желание мне насолить. Ну типа угомонись, чел, нам уже не по пять-шесть лет. Еще и в компаниях дворовых мы оказались разных. И наша вражда как-то незаметно лесным пожаром перекинулась на наших корешей. Теперь уже двор на двор шли, чуть кто чужой в сторону своего косо глянет. В одной из таких драк Рогов мне и влепил по зубам до выбитой шестерки. И я уж очень надеюсь, что сраный ублюдок наконец почувствовал себя отомщенным. Потому что мне этот случай развязал руки и скинул с души тяжесть детской вины, которая нет-нет да подкидывала сомнений, имею ли я право против него выходить. Как же. Все это. Мать твою. Глупо. Сейчас вроде умом понимаю, что остановись мы в какой-то момент, ну классе в пятом примерно, начни друг друга тупо игнорировать, всего этого не было бы. Бессмысленной дебильной вражды, драк ни за что, моментально вспыхивающего при его приближении гнева. Но мы уже настолько привыкли с этим чувством и этими эмоциями жить, что позволили себе пропитаться ненавистью насквозь. А потом… Школа кончилась. Мы выдохнули, разошлись по разным универам. Я подозревал вообще, что Рогов в другом городе поступил, потому что я его за год ни разу во дворе не встретил. И тут он. Сидит на моем квизе, в моей команде. Как все те разы, когда он припирался в мои кружки и секции. И по старым углям свежей жидкостью для розжига брызнуло под бодрый щелчок зажигалки — пуф! Ну не могу я не загореться. И не понять, что это слишком хитровыебано для банального совпадения. — Паш! — в туалет врывается Макс и быстро находит меня взглядом. — Начинаем уже, ты че завис? — Ага. Иду… — тяну кисло и отлипаю от стенки, чтобы выйти с Максом в зал и вернуться за наш столик. Рогов, судя по всему, от театрального выдавливания удивления по поводу моего присутствия устал, потому что делает вид, что меня не существует, и смеется с Тори, заговаривая ей зубы. «Очки зарабатываешь в глазах команды? Ну-ну. Посмотрим, насколько полезным ты себя покажешь». — Привет, ребята! — К нашему столику подбегает светящаяся, как лампочка, Татьяна, и мы все, даже Рогов, невольно лыбимся ей в ответ. Она никого равнодушным не оставляет. Такой вот рыжий человек-праздник, в обществе которого чувствуешь себя самым желанным гостем вечера. Несмотря на то, что Татьяна за год обзавелась целым штабом «лисичек»: квиз-гёрлс, которые собирают бланки с ответами и наблюдают, чтобы никто не жульничал с телефонами и конспектами, дизайнером, ведущим, авторами квизов и помощником-организатором, — она все равно продолжает лично курировать все процессы. Общается с командами, интересуется, что нам понравилось, а что нет, делает работу над ошибками. Один раз она мне тоже предложила написать собственный квиз. Тема была «Вокруг света», моя, географическая, так что я с энтузиазмом вписался в затею. Переживал страшно. А вдруг никому не зайдет? Вдруг будет море апелляций из-за неоднозначности вопросов? Вдруг я уйду в занудство и наворочу слишком сложных задачек, из-за которых пропадет весь кайф и останется горькое послевкусие, будто автор пришел тупо похвастать своими глубокими познаниями, а не дать командам и повеселиться, и голову поломать? На помощь подоспели мои верные «Бэ и Мэ». Чтобы было честно, даже несмотря на то, что я ни за что бы не слил им вопросы перед игрой, они отказались от участия в моем квизе и предложили помочь составить пул. Вместе дело пошло бодрее, и тревога пропала. Я накидывал вопросы, шарады, загадки, интересные аналогии с искусством и идеи анаграмм, Катерина сортировала их по турам и придумывала тематические блоки, Назар и Валя подбирали картинки, Макс и Тори были нашими тестировщиками, а Кисель помогал формулировать мои мысли. Дрим тим! Справились, считаю, на ура, учитывая подавляющее большинство положительных отзывов. А еще… Диляр меня захвалил после квиза и предложил купить у меня пакет с презенташкой и всеми материалами, чтобы провести игру на юбилее своего папы. Я ему просто так на флешке все принес. Вот дурак-то. Мог уже тогда его соцсети попросить, не подъезжал бы теперь через аптеку. Кстати о Диляре. Как Рогова увидел, в зобу дыханье сперло, и я чуть не забыл о том, что вечер не имеет права пойти хуево. — Как настрой? — спрашивает Татьяна жизнерадостно, выдавая нам бланки и комплект ручек. Это она тоже старается делать самостоятельно, чтобы парой слов с командами перекинуться перед игрой. — Боевой! — отвечает Назар предельно серьезным тоном. — Контролируйте его, чтобы с кофе не перебрал, — смеется Татьяна, заговорщически подмигивая Вале. Мы все гиенисто ржем, кроме Рогова, который еще не в курсе, какой Халк просыпается в Назаре, если мы оказываемся к первому перерыву ниже первой пятерки. А Назар краснеет аж до кончиков оттопыренных ушей. Пожалуй, все старички «Лисичек» в курсе, что Назар давно и беззаветно по Татьяне сохнет. Не знаю, в курсе ли сама Татьяна. Может, она специально прикидывается, будто не замечает, что Назар становится как солнце на флаге Японии в ее присутствии, потому что между ними лет десять разницы. Ну или она действительно и мысли не допускает, что наш кэп к ней питает нежные чувства. Татьяна уходит, пожелав нам разбить всех в пух и прах, а Назар севшим голосом заказывает у официанта два шота эспрессо. — Кто бланки подпишет и будет ответы заносить? — спрашивает Кисель. Обычно дележка происходит между Назаром, Максом и Катериной и достигает галактических масштабов. Мы им не раз и не два предлагали жеребьевку или очередь, но это уже тоже стало частью игры — пять минут до начала наблюдать голодные игры за ручку и бланк. Но Назар еще пришиблен флером духов Татьяны, Катерины нет, а Макс почему-то булки мнет. И черт меня дергает внезапно для всех, учитывая, что почерк у меня как у курицы лапой, сказать, потянувшись к бланкам: — Давайте я. — Я могу. — Рука с татушкой-браслетом врезается в мою на стопке бланков. Мы делаем это одновременно и тут же с Роговым друг на друга пялимся, как на навозных мух на куске арбуза. Ты че, опух? А ну клешни убрал! Я тяну бланки к себе, а Рогов, упираясь, сильнее жмет мою ладонь к столу, не отдавая листы. — У тебя почерк медицинский! — шиплю раздраженно. Ну раз его Назар в универе подцепил, выходит, оба на ветеринаров учатся. Один хрен — врач. И слава богу, что не человеческий, иначе бы я ни ногой больше в больнички после такой информации. Лечился бы на дому горчичниками и бабкиным прополисом. — А у тебя как у курицы лапой, — с мерзкой ухмылочкой парирует Рогов, рывком подтягивая бланки. — Че ты там написал в плакате тогда? «Бодро пошаливать» вместо «Добро пожаловать»? — Вот, блин… — задыхаюсь от возмущения, — не смей! Да, над плакатом даже физик ржал до икоты. И еще жене своей, завучу, на плакат так многозначительно указал с: «Ирина Васильевна, изволите?» А я говорил руководству театрального кружка, что не надо на меня плакаты сваливать! Я бы лучше Митрофана в «Недоросле» сыграл, но как-то так вышло, что после нашей драки с Роговым в декорациях помещичьего дома и воняющих нафталином костюмах нас обоих отстранили от сцены и велели от греха подальше бегать в ассистентах. — Отдай, — предлагает Рогов вкрадчивым, обманчиво дружелюбным тоном. — Пошел нафиг, — огрызаюсь и сгребаю все ручки. Рогов хватает бланки. Сидим как два дебила, которым надо волка, козу и капусту переправить в одной лодке на тот берег. Ребята смотрят на нас во все глаза, не решаясь вмешаться. Ну теперь-то точно весь столик в курсе, что мы с Роговым познакомились еще до квиза. — Так! — наконец очухивается Назар, мотнув головой, когда ему приносят чашечку с кофе. Наконец-то! Капитан нас рассудит. Но мои великие надежды рушатся, когда Назар заявляет: — Пусть Сёма пишет. Он новичок, новичкам надо уступать. А ты, Паш, помогай ему. Что вы как в детском саду?.. Рогов кидает на меня полный злодейского торжества взгляд, который замечаю, походу, только я. Потому что остальные расслабленно выдыхают и уже на сцену оборачиваются, куда выходит сверкающий белоснежной улыбкой Кузя, наш ведущий. — «Бэ и Мэ» пиши, — говорю тихо, двигая свой стул ближе к его, чтобы следить, что там Рогов строчит. — На каждом бланке сразу. — Без тебя разберусь, — фыркает Рогов, быстро листая бланки и наверху каждого выводя название команды. Стоит признать, почерк у него разборчивый. И я бы признал уж из интересов команды, если бы Рогов голову не повернул и не прошептал мне в лицо, обдав густым запахом фруктовой жвачки: — Как всегда в каждой бочке затычка, Мечников? — Я?! — спрашиваю ошалело, глядя в его наглые темно-голубые глаза. Как-то это называется в психологии. Тори говорила, она у нас на психолога учится. Газлайтинг, во! Когда мудила вынуждает тебя сомневаться в своем восприятии реальности и вообще, что ты адекват. Рогов же не может мне на полном серьезе предъявлять, что это я за ним таскался всюду, а не наоборот? — Добро пожаловать на квиз «Все и обо всем»! — великолепно поставленным голосом объявляет Кузя со сцены. — И мы-ы-ы начинаем!