your warm

Поздними дождливыми вечерами Шиён ну очень редко отказывает в исполнении обычных дел. Она шаблонно должна вернуться домой, проверить отнюдь не чуткий сон Хоуко — любимого шерстяного товарища по комнате; погладить офисные брюки, почистить до блеска обувь для завтрашнего дня, и, погрузившись в сумрак ночи и желтоватый свет от настольной лампы, дочитать то, что осталось от какого-то угловатого любовного романа. Шиён и в этот раз порывается примкнуть к традициям, не изменяя привычному.

-

Время — пятнадцать минут девятого. Она явно лишит себя исполнения всё тех же команд, только если не поторопится домой. Очень поторопится. Шиён подходит к дубовой двери и тянется к ручке, обжигаясь одновременно холодом металла и горячим взглядом в спину, что норовит отдать приказ оставить это дело и не порываться наружу. Оборачивается — не прогадала. Со сложенными руками на груди темноту коридора освещает фигура — то вздыхая, то постукивая ногтем по дереву. — Там ливень, если ты не заметила. Отпускать не хочет. Но так ли хочет уйти Шиён? Шиён отмахивается от мыслей. Ей нужно домой, к Хоуко, к заключённому в оковах пыльного корешка роману. Но уходить она вовсе не хочет. Конечно, драгоценно быть и находится в комфорте своего дома и небрежно проливать остывший кофе на пол, изредка ругаться и слёзно жаловаться коту на жизненное… Но. Это «но» значит слишком многое. Оно значит что такое быть рядом с Юбин. Юбин для Шиён ощущается как-то приближённо дому. Оно и ясно — всё в доме Юбин пахнет уютом; начиная от теплоты только что испечённого печенья на кухне, заканчивая объятьями под свитером и горячим какао, сидя на подоконнике. — Останься на ночь. Я уверена, Хоуко будет не против. — А может я против. М? — Шиён оборачивается и застаёт чистое, но едва различимое изумление на лице Юбин. Его почти полностью скрывают тени, но ясные и круглые глаза выдают краски эмоций. — Тогда можешь не приходить вовсе, если тебе тут не очень то и нравится. Шиён про себя хмыкает. Мало-мальски слышит нотки обиды в поражённом сонливостью голосе Юбин. Шиён в два шага сокращает дистанцию и наклоняется к лицу сонной, проводя ледяной ладонью по мягкой щеке, что покрывается мелкими мурашками от касания. Доводя ту до недовольного ворчания в грудь, Шиён рисует пальцами узоры на шее Юбин, раскрывая ту в тихом согласии. Секундой после — она мягко целует малиновые губы и опускает руку на талию, встречаясь с тканью пушистого свитера, что так полюбился вечнохолодным ладоням. — Я останусь. Мне сегодня холоднее обычного. Юбин одобрительно пускает свои искренне тёплые ладони, разжигая маленькое пламя на боках Шиён. Под музыку тикающих часов, Юбин проникает под худи пальцами, выводя тонкие линии на животе ногтем. Поцелуй следует за предыдущим, и под ногами образуется трещина. Шиён норовит двигаться в спальню, проваливаясь жаркими поцелуями под пол, но Юбин не поддаётся толчку в выученном направлении. Шиён понимает — Юбин тот ещё экспериментатор, которому в диковинку треск спальной кровати. Поэтому она наклоном заводит руки за спину Юбин, легко поднимая и утаскивая в не менее привычную собственной кровати спальню. Шиён внутри разгорается, раскладывая Юбин на кровать. Та оглашает одобрительное мычание и вновь топит в долгом поцелуе до фиолетовых ноликов в глазах. В комнате, на удивление, прохладно, но Шиён так даже лучше. Ей проще справляться со своим огнём внутри, что распространяют губы Юбин на своих. Шиён бережно касается запястий Юбин и неожиданно для себя в неудобстве откидывает их за голову. Она секундно отрывается от губ для вдоха и выдыхает страстью в шею. Её длинные пальцы давно блуждают по спине, выискивая застёжку лифа и умело справляясь с поставленной задачей. Юбин со вздохом расстаётся с верхом и проигрышно сдерживает сбитое дыхание от укусов на плечах и царапающих поясницу ногтях. Шиён поцелуями любит выражать то, что чувствует от тела Юбин, заполненного вечным топливом для согревания. Любит часто кусать шею до тихих стонов, заглушаемых тыльной стороной ладони, любит выражать любовь прохладными ладонями по всему телу, двигаясь в такт музыке из вдохов; любит в темноте находить алые губы и выносить на них любовные послания от покусываний до лёгкого опухания. Сейчас же Шиён отлипает от тела Юбин, разглядывая в сумраке дождливой ночи поблёскивающие глаза и на вкус ягодные губы. Она показывает несдерживаемую ухмылку, довольствуясь десятками покрасневших участков сладкой кожи в зоне шеи и груди. Юбин в ответ сахарно выдыхает, разбираясь на мелкие частицы от тёмной и едва различимой фигуры сверху, что нагнетает, сдавливая запястья, доводит до стонов нарушающим контроль шептанием, разбавляет красками касаний повсюду. Шиён продолжает рисовать искусство на груди и животе, а Юбин не находит кислорода у себя в лёгких и забытого голоса в горле, растапливая хрипами Шиён окончательно. Дождь за окном непрекращаемо бьёт мелкими каплями по крыше, расставляя паузы между стонами и их продолжением. Шиён непрекращаемо сдавливает запястья, отпуская их онемевшими до того как спускается. В таких случаях (и только таких) кровь по венам Шиён начинает бешено циркулировать, вскипая и разнашивая по телу тепло, которым так любезно делятся хрипы и шёпот Юбин. Она не успевает бережно восстановить дыхание, как что-то внутри начинает полыхать, раздавая жар больше снизу, чем в груди. В темноте Юбин не находит слов, но находит отчаянные хрипы на очертания Шиён и её рук где-то далеко. Дальше, чем Юбин может увидеть целиком. Поэтому Юбин распирает на стоны под влиянием вскипающей Шиён и её стягивающих внутренности поцелуях в районе рёбер и касаний повсеместно. Она пробует палец, довольствуясь реакцией, и входит следующим, забывая о шуме дождя снаружи, перекрываемом вдохами и выдохами. Её подводит собственное дыхание, а поцелуи ограничиваются теми, что расставляют в голосе Юбин приоритетное звучание. Она не растягивает момент и прижимается к телу в пик возможностей хрипотцы Юбин и покрывает ту поцелуями по распространяющимся мурашкам от тонкой и исписанной краснотой шеи до острых рёбер, от чего Юбин когда-то ранее теряла избытки кислорода. Шиён оставляет на рёбрах послания в виде мягких поцелуев, отличающихся от бурных одной лишь краткостью, на что Юбин тихо ворчит от щекотки и приподнимается, чтобы поймать лицо и со звуком коснуться губами лба. Одна отрывается и взбирается по кровати ближе к изголовью, выискивая чужую ладонь, что опускается на грудь вместе с тем же тёплым телом, вслушиваясь в звуки биения сердца на фоне шума дождевых капель. На отдых Юбин отводит меньше пяти минут в тихом шуме и громком молчании. Она прерывает атмосферу своим обычным: — Одолжи резинку для волос. На что Шиён распахивает ресницы и встречается с лицом резко нависшей Юбин. Она располагала во внимании отдых и уже почти подходящий сон, но никак не второй раунд. В котором проиграть предстоит ей. И её голосу. — В прошлый раз было неудобно. Так одолжишь? Севший голос Юбин подрывает сонливость Шиён, на что та, слабо улыбаясь, протягивает нужное. Она молча наблюдает за сотворённым на чужом теле искусством, пока Юбин тягуче, будто специально медленно, завязывает светлые пряди в высокий хвост и поправляет спадающие за ухо. Юбин любит тянуть. Но не любит, когда тянут. Шиён чересчур громко глотает, запечатлев изысканно потемневшие глаза Юбин и ненапрасно облизнувший нижнюю губу язык. Шиён начинает жалеть, что не ушла домой, когда стоило. Дождь за окном заметно усиливается, пока в Шиён разогревается знакомый огонь, а вены на руках яснее обрамляют тени. Внутренности паршиво сминает юбинов вид, отвлечённой от всего, что не касается глаз Шиён. Её руки медленно тянутся к топу, попутно цепляют всё, что остаётся на теле Шиён. Юбин отдаляет кульминацию поцелуем, отвлекая зачарованную Шиён медленным соприкосновением губ. Её паучьи пальцы ловко, но незаметно отодвигают ноги Шиён, пока та смиренно сминает простынь под собой. Юбин отрывается и ещё тише шепчет что-то на ухо, что шёпот отдаляется стремительно. Так, что Шиён не успевает открыть глаза. Юбин разрывает молчание Шиён одним движением языка, открывая для себя одну составляющую возможностей голоса старшей. Она со всхлипом выдыхает от неожиданности, роняя где-то в плечо чистый мат. Стоит ей даже закрыть глаза — она всё равно ощущает на себе улыбку Юбин. Шиён очень жалеет, что не ушла. Юбин размеренно сохраняет темп, не ускоряя и не замедляя. Это кажется разумным и правильным со стороны Шиён, но такой темп лишь убивает изнутри. Шиён сглатывает с каждым сжатием бёдер горячими ладонями, пока Юбин достаёт из её горла что-то среднее между хрипами и стонами. Это доводит до пика скорее, чем Юбин ожидает. Она ускоряет темп к концу, как только тяжёлая ладонь ложится на затылок. Шиён сдерживает вздохи, от чего Юбин только разгорается спичкой. Пламя внутри отпускает также медленно, как Юбин поглаживает запястье Шиён и разбавляет восстанавливаемое дыхание кратким поцелуем. Шиён расслабляется полностью в руках Юбин, что жмётся ближе к сердцу и накрывает их пледом с головой. От Шиён веет остуженной прохладой, но с Юбин всегда тепло и солнечно даже в дождливую погоду. Юбин делится своей любовью и теплом в объятии так же, как Шиён остужает поцелуем в висок. Шиён думается, что настоящий дом — это там, где тепло и любят. Её дом — здесь.