Существование без определенного смысла

Кафка помнит то время, когда впервые увидела еë. Как сердце также впервые заколотилось, как предстоящее чувство предсмертной агонии. Ей было плевать, что будет с другими, но не с ней. Не с той, с кем девушка наконец нашла что-то более, чем общее, что-то интимнее. Сердце переодически останавливалось от той, что перевернула ее мир с ног на голову, верх тормашками. Она не хотела отпускать ту, что подарила ей интерес к жизни. Поила ее самым горьким вином, не давала сказать, что-то кроме слов «я люблю тебя». Не было разрешено. Она целовала каждый сантиметр ее тела своей дорогой вишнёвой помадой, оставляя грязные следы на девушке. Она и не заметила, как сама стала таковой, грязной, непослушной, истеричной. Ей не нравилось, что девушка не полностью принадлежала именно ей. Хотелось запечатать ту звезду, что метеоритом обрушилась на жизнь Кафки. Зачем ей кто-то если есть она? Каждая ею произношеная буква вонзалась иглой в тело, не давая той шелохнуться из-за давящей боли. И прямо сейчас Кафка, смотрит в чужие, уже давно остывшие и беследно потерявшие всякий смысл глаза, что скрыты за пеленой похоти и отчаяния. Если та была ей дорога, то почему она сразу не заметила? Или же не хотела? А может, она и была тем самым отчаянием и похотью, что окружали это бездыханное тело, некогда никому не принадлежавщее, кроме одной, та, что погубила её своей кровожадной, горькой, темной любовью. «Я не прошу извинений, клятв, обещаний с твоей стороны. Наша мерзкая любовь была тонущим айсбергом, что уходил на дно. Мы повязли в наших отвратительных отношениях. Я не буду тебе мстить и не буду тебя подталкивать на совершение нечто поистине ужасного. В скором времени ты сама ко мне придешь. И я снова буду молить тебя прекратить, пока ты снова будешь вонзать когти мне в душу, отравляя нашу обречённость ещё больше. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠСтелла» Совсем скоро мы погрязнем в наших холодных, как лед вначале января чувствах, позабудя о том, кем мы были, оставив все на самотек. Я не забуду твои тяжелые, как перо по бумаге, прикосновения. Твои сухие пьяные губы. И то, как я истерзала твое и до того раненное сердце. Но тебе не нужны мои извинения. И я не буду просить милости у бога. Я лишь принесу на твою могилу живые, как и ты когда-то, тобою ненавистные фиолетовые гвоздики, которые я тебе дарила, пока ты возмущалась и выхватывала их, чтобы выкинуть. Ах, Стелла. Погасшая звезда, что останется в разуме навсегда. Досвидания, мой дорогой бутон. Я знаю, ты ждешь моей смерти для нашего воссоединения. Ад – это прекрасное место для начала новой встречи таких, как мы.