Нагнись. Твоё лицо мне безразлично;
отвернись.
—Ты ебанулся, — хрипит Редфилд. —Вкрай, — стонет Редфилд. —Бесповоротно, блядь, Вескер! — в отчаянии шипит Редфилд. Его пассивно-агрессивные доводы остаются неуслышанными. Чужое тело всё так же теснит его к краю обрыва, а множество склизких усиков со скоплением прожилок тянутся к лицу. Обвивают туловище, лишая возможности двигаться. Парочка из них - те, которыми Вескер управлял напрямую, видимо - тугим кольцом вьются вокруг бёдер, раздвигают ноги, и Крис возобновляет попытки вырваться с удвоенной силой. Ему очень не нравилось, куда это все идёт. Учитывая явные психопатические наклонности ублюдка, опасения были как минимум небезосновательны. Его бывший капитан не отвечает. Кривит надменно губы, и с въедливым торжеством приближает лицо вплотную. А после - оплетает его тело в еще более тугое кольцо из пакости, выползающей сейчас из левой руки. Из того, что от этой руки осталось, во всяком случае. Это зрелище, мерзкое в своей неестественности, завораживало и бросало в дрожь одновременно. Альберт и раньше был маленько с придурью, этого не отнять, ошарашенно думает Крис. Но то, что с ним сотворил вирус, переходило все мыслимые границы. Он не думал, что до такого дойдет... И сильно сомневался, предвидел ли это сам Вескер. Тот хоть и был до одури умным сукиным сыном, но Редфилд просто не мог поверить, что кто-то может подписаться на такое по собственной воле. Игнорируя все возможные риски и осложнения. Особенно - в виде стремительно размножающихся щупалец. Особенно, Крис готов это подчеркнуть тысячу раз, пока с отвращением наблюдал за шевелящимися отростками в непосредственной близости от своего лица. Чтобы не видеть этой гадости, Редфилд поднимает глаза выше - о чем тут же жалеет. Потому что натыкается на самодовольную пару глаз с вертикальными зрачками. Если бы Крис смог абстрагироваться от абсурдности происходящего, то подумал бы, что эти оранжевые глаза напоминают его домашнего кота. Может быть, он мог бы даже представить ушастого зверя вместо мутанта... В отличие от Вескера, кота своего он хотя бы любил. У его кота хотя бы не было щупалец. Именно они были основной причиной того, что представить вместо Альберта кого-то другого не получалось чисто физически. Чувствуя, как упомянутые щупальца бесцеремонно пробираются под офицерскую рубашку BSAA, Редфилд вздрагивает. И с трудом подавляет от такой наглости скрежет зубов... Пятнадцать лет. Пятнадцать грёбаных лет потребовалось, чтобы надменный ублюдок наконец соизволил обратить на него внимание - и не сказать, чтобы Кристофер был этому очень сильно рад. По крайней мере, сейчас. Тот и раньше бросал на него плотоядные взгляды: на задании там, или на перерыве, ни капли не смущаясь окружения коллег из S.T.A.R.S. Альберта-мать-его-Вескера (Крис будет проклинать это имя до скончания веков) не смущало вообще ничего и никогда. Эта холодная, язвительная глыба с текущим вместо крови сарказмом была столь же нарциссичной, сколь и уверенной в чувстве собственного превосходства. И именно поэтому его на тот момент капитан считал себя полностью вправе насмешливо пялиться, пожирать его своим пристальным взглядом дюйм за дюймом - тогда еще голубых глаз, не красных. По правде говоря, он был не то чтобы против. Вескер был симпатичным (по меньшей мере красивым) и он бы безбожно солгал, если б сказал, что не разглядывал его украдкой в общем душе. Небесные глаза; потрясающе-рельефные мышцы; причёска, небрежно уложенная и такая идеальная, будто чёртов засранец сошёл с обложки Плэйбоя. Прямо порнозвезда, а не капитан подразделения по борьбе с терроризмом, с ухмылкой вспоминает Редфилд. От серьёзных действий Криса останавливала только маленькая, но вместе с тем существенная деталь. То, что Вескер, по сути своей, был мужиком. А ещё - то, что он был его непосредственным начальством. Эти два фактора как-то уравновешивали друг друга, поэтому акта нарушения субординации на рабочем месте так и не произошло. Но если он (чисто в теории) этого и хотел, то это было раньше. До предательства, настолько расчётливого, что было даже обидно. И до бредовых околоменгелевских идей о сверхчеловеке. Потому что тогда Вескер был не только с относительно здоровым рассудком, но и без модифицированного тела, способного переломить его хребет пополам во время одних только предварительных ласк. Кроме того... Редфилд кривится — раньше, по крайней мере, он не пихал ему в лицо свои тентакли. —Т-твою ж мать... Крис охает, когда одно из щупалец обвивается вокруг паха. —Крис-с-с-с. Ты никогда ничему не учишься, — Вескер мурлычет ему на ухо. Кошачьи глаза с узкими зрачками нисколько не способствовали избавлению от звериных ассоциаций; напротив, Альберт будто специально вытравливал из себя всё человеческое. Развлекаясь и издеваясь. Намеренно приглушая голос, перекатывая на языке его имя подобно сладкой горошине. А отростки из левой руки в это время всё настойчивей заползали под униформу. Щекотали там мягкую кожу на животе, расстегивали изнутри пуговку за пуговкой, отчего Редфилд возмущенно забился и забарахтался - если бы не щупальца, то и вовсе упал бы в лаву. К счастью (или к сожалению), Вескер держал крепко. Обхватив нормальной - человеческой - рукой его горло, он вглядывается в побледневшее лицо. А после Крис слышит низкий голос: если прислушаться, в нем даже можно разглядеть нотки прежней бархатистости, слегка исковерканной гниением "Уробороса". Единственное, что может противостоять силе - еще бóльшая сила. Железная хватка на шее все крепче. Вескер почти шепчет, кроваво-затхлым дыханием обдает мочку уха. Было бы приятно, если бы инициатором не была эта паскуда, передёргивается Крис. Бывший капитан S.T.A.R.S наклоняется ближе. Сила, Кристофер... Я ведь уже говорил, ты что, не слушал? Редфилд практически фыркает от нелепой обиды, промелькнувшей (на мгновение, но всё же) в голосе. Впрочем, ему становится не до смеха, когда мочку прикусывают клыками до крови. Зрачки в страхе расширяются, едва агент BSAA понимает, что ему вот-вот оттяпают пол-уха; вот только такую вопиющую наглость он терпеть точно не намерен: —Ты не сраный кот, Вескер! Не смей распускать зубы! — с рычанием Крис отталкивает от себя самозваного бога (или кем там себя считал полоумный социопат). Альберт шипит. Поджимает в ярости губы, и ярко-оранжевые глаза вспыхивают опасным пламенем. У Криса присутствует стойкое подозрение, что он всеми силами вознамерился бороться за звание если не бога, то этого самого кота... И это нихуя не мило, с раздражением мелькает мысль. Это просто какой-то пиздец. Причем лютый. Если бы у Редфилда кто-то спросил, то именно так он и охарактеризовал бы нынешнюю ситуацию. Именно так и никак иначе. И то, что его с силой разворачивают спиной, только подтверждает указанную характеристику. Отметив краем сознания, что Вескер будто намеренно избегает его взгляда, он хмыкает: —Что, не хочешь смотреть мне в глаза? Большой страшный кот боится ничтожного таракана?.. Теперь очередь Криса насмехаться. За все годы, проведённые в кровавой бане, за потери друзей и близких, за утраченное доверие, в конце концов... Он решает, что это самое меньшее, чего только заслуживает засранец. И не только это, он бы показал, если бы его выпустили из облепивших тело щупалец - но пока ему приходится довольствоваться лишь глумливым ехидством, в надежде хоть немного попортить непомерное эго. Если издёвка и доходит до адресата, то вида тот не подаёт. Только бросает равнодушно: —Твоё лицо осточертело мне ещё в S.T.A.R.S. Оно меня не интересует. Слова звучат жёстко, как хлыстом по голой спине. Вескер выворачивает его шею лицом от себя, так, что Редфилд на мгновение уверен, что ее сломают. Пронесло: очевидно, Альберт всё же контролировал силу. Хотя бы частично. Крис на это очень надеется. А вообще, Крис все больше убеждается, что первоначальное сравнение с семейством кошачьх было излишним. С ними Вескера объединяла только беспредельная наглость - и ничего, кроме чёртовых хищных глаз. Коты, они же какие, меланхолично думает Редфилд, пока чужие руки разрывают к чертям его ремень на брюках. Коты, думает он, мнут лапами, ластятся под руку. Урчат, в конце концов. Этот вкрай двинутый урод ничего не мял и не ластился. Даже не урчал, вместо этого издавая какие-то совершенно жуткие, отвратительно-злобные звуки из глубин заражённого горла. Крис надеется, что он подавится этими звуками и облегчит ему тем самым жизнь - потому что четверть века взаимных догонялок утомят кого угодно. Правда. Он никому бы этого не пожелал. Многострадальное тело хрустит в чём-то, что в обычных условиях напоминало бы объятия. В случае, если бы всё происходило не посреди грёбаного вулкана, а вместо Вескера была... Был... Да кто угодно, кроме него, сука, — испепеляющий взгляд. —Слабые погибают. Сильные выживают, — осиплое рычание звучит совсем рядом с ухом, — Я помогу этой земле, Крис. Только сильные будут жить. Только достойные имеют право на будущее. —Ты сумасшедший, — выплёвывает Редфилд. Он не видит смысла втолковывать что-то об этике, общепризнанной науке и малой доказательной базе евгеники в принципе. Вряд ли извращенное сознание Вескера хоть сколько-нибудь воспримет его слова. Насквозь пропитанный вирусом и собственной гордыней, его мозг не в состоянии усвоить даже такую простейшую информацию из школьного курса биологии. Зато на то, чтобы отыметь его во все щели, его мозг был вполне способен. Отчасти, это была одна из причин, почему Крис решил воздержаться от лекций по генетике. С чужим (довольно липким, надо признать) щупальцем в заднице как-то не до этого. Редфилд изо всех сжимает зубы, чтобы не издать совершенно непристойный скулёж. Вескер, впрочем, довольно наблюдателен: а потому с ухмылкой аж до ушей толкается глубже, вынуждая схватиться за широкие плечи. Каких-то пятнадцать лет назад Кристофер был бы на седьмом небе от счастья, если б его, мокрого и вспотевшего до самого нижнего белья, прижимали к крепкому телу. Было бы, от чего: бесподобный капитан и его личный объект обожания удостоил рядового своим капитанским вниманием... Вспоминая же, как этот объект обожания хладнокровно заманил их в ловушку и наблюдал за страданиями своих людей, будто сквозь стекло террариума, Редфилд чувствует лишь отвращение. Хотя возможно, оно связано и с отростками, ледяными змейками заползающими туда, где ничего подобного не должно было быть в принципе. Сглотнув слюну, Редфилд с содроганием ощущает, как что-то тонкое и вязко-тягучее извивается внутри. Щекочет стенки отверстия, лаская чувствительную слизистую резкими, дразнящими движениями. "Господи-Боже-блядь-спаси-и-сохрани", — если бы Редфилд не был атеистом, то сейчас было бы самое подходящее время, чтобы молиться. Инородный предмет в теле то уплотняется, то приобретает консистенцию жидкой ртути. Разбухает и твердеет до состояния гранита (прямо как член Криса сейчас). Сворачивается в кольца и распрямляется во всю длину. Одновременно с этим Вескер упирается коленом ему в пах, явно получая от его нервных дёрганий какое-то своё, садистское удовольствие. Он трётся, рычит и покусывает, не встречая сопротивления, прежде чем выскользнуть щупальцем наконец из его тела. Почему-то, только одним. С насмешливой ухмылкой Альберт вытягивает руку и будто намеренно извивает этим своим щупом у него перед лицом, обвивая подбородок и заставляя смотреть на себя. Крис уже не противится. Крису похуй. Переведя помутневший взгляд на липкий от жидкости отросток, он с удивлением моргает: ему казалось, что дрянь, мутировавшая из тела Вескера, была куда толще. Видимо, тот специально каким-то образом уменьшил ее до оптимальных для простого смертного размеров... Какая забота. Еще пара таких актов нежности, думает мрачно Крис, и он разрыдается от счастья. Вескер тем временем внимательно, с любопытством даже рассматривает его лицо. —Такой же красивый, как и в S.T.A.R.S, — Редфилд не верит своим ушам, но задумчивое бормотание не перепутать ни с чем, — Жаль, что ты не умер в особняке, Крис... Смерть обезображивает даже такие симпатичные лица, как твоё. Крис с трудом поднимает голову. В голосе, несмотря на измученную хрипотцу, звучит вызов: —Налюбовался? Альберт непонимающе моргает кошачьими своими глазами. Приоткрывает рот, но его тут же нахально перебивают: —Погляди внимательней, Вескер. В последний раз. Потому что мне нисколько не жаль. Его последние слова заглушаются рёвом ракеты, выпущенной с вертолёта прямо на место их извращённого рандеву; Кристофер не удивляется, что его каким-то чудом не зацепило. Гораздо важнее, чтобы снаряд попал в сволочь. Желательно, так, чтобы эту сволочь раскидало ошмётками по всему вулкану - Крис был бы этому очень, очень рад. Как приятному бонусу, не более. В целом, примерно это и происходит. Запыхавшийся (отнюдь не от драки), он смотрит на исчезающее в лаве тело. "Слабые погибают, Вескер." На самом, деле, он солгал. Ему почти жаль. В конце концов, когда-то он его уважал. Уходя от агонизирующих криков прочь, Крис думает, что это было задолго до того, как его бывший капитан стал одержимым мировым господством монстром. Монстром в самом прямом смысле слова, с хрéновыми щупальцами и неведомой гадостью вместо половины тела. Монстром, по чьей вине погибли десятки тысяч, если не миллионы - и погибли бы еще больше, не положи Кристофер конец этой вакханалии. Но, тем не менее... Редфилд останавливается. Бросает через плечо странный, нечитаемый взгляд. Тем не менее, ему всё равно жаль.