может ты еще и девственница?

дурацкая корея — думает соня, когда в очередной аптеке ей не продают подавители. течка должна была начаться только через неделю, и она даже ничего не взяла с собой — идиотское решение — но перелеты-нервы-стрессы делают свое дело, и цикл очевидно сбивается. это плохо, плохо, плохо — вечером концерт, и если она не ебнется от напряжения, увидев бан чана, то наверняка ебнется от течки. соня не сильно любит быть омегой — слишком много проблем и вообще. классной омежкой может быть только антон, и это явно какая-то супер-способность, потому что все остальные омеги кажутся ей слабыми и скучными. соня представляется альфой всем — друзьям, новым знакомым, подписчики тоже уверены, что она альфа; даже оксана и антон не знают. и это вторая проблема — они с оксаной живут в одной квартире, больше того — в этой квартире одна кровать, и это не было проблемой ровно до того момента, как внезапно началась ебаная течка. ладно — соня не сдается так просто, иначе где бы она была? — поэтому просто принимает душ, на время смывая все запахи, слишком агрессивно пшикается духами — базовая маскировка. также как подавители запах все равно не собьет, но это лучше, чем ничего. на концерте она забывает обо всем — там ведь бан чан, о чем еще тут думать? визжит, подпевает, толкается в толпе, и даже не умирает от стресса. поэтому после концерта они с оксаной набирают бутылок соджи и заваливаются в квартиру. чувства такие вау — нужно отметить! у сони слегка кружится голова, но в целом все в порядке — может, природа смилостивилась и течка начнется хотя бы завтра? в идеале — через пару дней, когда они уже будут дома, она напьется подавителей из родной аптеки и загнездится дома в одеялах… они с оксаной смеются, выкладывают кружочки, пишут антону. бутылки с соджей пустеют. местная в сто раз вкуснее, чем в москве — пьется легко, как яблочный сок, и пьянит гораздо быстрее и резче. кажется, что еще трезвая, но моргнешь — и всё, ты уже хенджин на версаче. когда она поднимается с дивана, чтобы налить еще один бокал — они неловко сталкиваются руками с оксаной и — целуются. это не так уж неожиданно — целуются на вечеринках всегда, и с ней и с антоном. это приятно, соня любит целоваться, особенно — с ними… она бы соврала, если бы сказала про какие-то чувства, но концепция друзей с привилегиями всегда казалась ей… интересной. целоваться было бы гораздо удобнее сидя на диване, но оксана ведет пальцами по голой коже между топом и юбкой — так горячо — держит за талию, не давая сдвинуться с места и целуя. в какой-то момент подхватывает соню под бедра и садит на стол, вставая между ее разведанных коленей. они раньше не делали так, но… ладно. жадно целуются, и соня послушно раскрывает губы, позволяя оксане вылизывать рот изнутри, и на время абсолютно теряется в этом. …пока влажные поцелуи не переходят на ее шею и ключицы. — стой, стой, подожди, — соня неловко отталкивает оксану, потому что — ну — это как-то слишком. дурацкая течка делает ее возбужденной, собирается напряжением внизу живота. — простиии, — скулит оксана, все еще вдыхая запах ее шеи. — просто так вкусно пахнешь сегодня почему-то… конечно — какая омежка не пахнет вкусно в течку. — может, спать? хватит на сегодня? — соня не хочет спать, но это все нужно заканчивать срочно, пока она не начала умолять оксану ее трахнуть. потому что она уже мокрая и — боже — вот поэтому соня не любит быть омегой. даже в преддверии течки думаешь не головой, а… не важно. — не хочу спать, — голос оксаны мурлычащий, и она как кошка трется носом о шею, оставляет короткие поцелуи на ключицах. сонин запах — малина, ваниль и что-то сладкое — она вся как конфетка. оксанин — воздух перед грозой, дождь и летний вечер. запах заполняет ее легкие, соня вдыхает жадно, и это так вкусно, и ей нужна альфа — прямо сейчас… возможно, она слишком сильно сжимает коленями бедра оксаны, потому что та слегка отстраняется и хмурится. — подожди, почему… — она не глупая, так что в глазах молнией мелькает понимание. — почему я чувствую твой запах, как будто ты… ты… соня закатывает глаза. — ну, умеешь думать — подумай, оксан… — да не может быть! серьезно? омега? и почему я узнаю об этом сейчас? антон убьет тебя, — оксана безапелляционно тыкает ее пальцем. — он скажет, что ты предательница, потому что вы могли бы проводить течки вместе, лежа под одеялом в гнезде и смотря сериальчики… соня не может не захихикать — антон правда будет очень недоволен, что она не сказала, и его недовольное лицо почти наяву перед ее глазами. она закрывает лицо руками, готовая умереть от кринжа. это правда неловко — потому что не планировалось, что раскроется всё так. и эта ситуация явно входит в топ худших способов рассказать лучшим друзьям, что ты омега. что за дешевые драмы! — ладно, ладно, хорошо, успокойся, — чужой голос смягчается. — я не буду ругаться, возможно, завтра.. соня отнимает ладони от лица, поднимая на нее взгляд, когда тихий шепот достигает ее ушей: — потому что сегодня мы займемся чем-то поинтереснее. ох. не то чтобы соня не думала об этом (думала с того момента, как ей не продали подавители в аптеке), но все же это… неожиданно. она наконец ловит взгляд оксаны — темный, жаждущий и такой… иногда она забывает, что ее подруга вообще-то альфа. оксана снова целует ее — спускается поцелуями от губ к шее, прикусывает мочку уха (соня всхлипывает), вылизывает шею. ладонь скользит по коленке, вверх, по бедру, под юбку, и это слишком… слишком… соня не собиралась этим заниматься, но ей так хочется, ей нужно… она собирает всю силу воли, чтобы сдвинуть коленки вместе. — оксана, стой. давай не будем, — самой кажется, что это не слишком похоже на сопротивление, но все же. — разве ты не хочешь? — шепчет оксана прямо ей на ухо, и ее голос — вся она — такие соблазнительные, что соня рушится, и абсолютно не может сопротивляться, и ей остается только жадно цепляться за чужие плечи. — не могу сдержаться, когда ты такая… так вкусно пахнешь, хочу вылизать тебя всю… румянец обжигает щеки. тело требует дать ему то, что принадлежит по праву. между ног уже так мокро, и нужно ли сопротивляться своей природе?.. соня скрещивает лодыжки за талией оксаны, прижимает ее ближе к себе, откидывает голову назад, позволяя целовать шею. пальцы оксаны скользят под юбку, пробираются между ног, проводят по самым чувствительным местам. соня может только всхлипывать и закусывать ладонь, сдерживая стоны. альфа шепчет ей на ухо, как змея-искусительница. — ну же, расслабься, сонь, я же вижу, какая ты отчаянная и нуждающаяся… хочешь, чтобы тебя трахнули, да? (соня скулит) — а может, — оксана слегка отстраняется и смотрит ей в глаза так хитро, — ты еще и девственница?.. на секунду повисает тишина. …пока они обе просто не взрываются от хохота. потому что, ну — какой кринж, боже, как же это смешно и тупо! соня смеется так, что болит бок, ее даже слегка отпускает возбуждение — одновременно быть хорни и смеяться как тварь просто невозможно! — ты серьезно выбрала этот момент для этой шутки? — блять, ну прости, — оксана вытирает слезы от смеха, — не удержалась… — ладно, давай уже. потому что они все еще близко друг к другу, соприкасаются голой кожей, и… соня откидывается назад, опускаясь на локти — дурацкая соджа и бокалы на столе мешаются — в ожидании, что альфа окажется сверху — но та опускается на колени, обеими руками разводя сонины ноги в стороны. соня подчиняется, нетерпеливо ерзая на месте. — хорошая девочка, — мурлычет оксана, ласкаясь лицом о бедро. ее волосы абсолютно растрепались, глаза горят возбуждением, длинные ресницы отбрасывают тени на щеки, и это выглядит так красиво— особенно когда оксана стаскивает с нее белье зубами. — оксан, пожалуйста, пожалуйста, давай, — соня хнычет, нетерпеливо двигая бедрами, потому что к ней все еще не прикоснулись. — что? скажи словами. — я не могу.. п-пожалуйста, мне нужно… потрогай меня… — я и так трогаю тебя, — оксана иронично поднимает бровь, проводя пальцами по бедрам. дразнится. — хочу тебя, твои пальцы… в-внутри… в уголках глаз от нетерпения скапливаются слезы, потому что, ну, соня так нуждается в этих прикосновениях… поэтому когда внутрь скользят сразу два пальца, она не может сдержать слишком громкого вздоха. отчаянно сжимается на них, скользит бедрами навстречу. беззвучно умоляет продолжать. — такая послушная омежка, такая хорошая, — шепчет оксана. она снова поднимается на ноги, нависает над абсолютно беспомощной соней. горячее дыхание обжигает кожу. — тебе нужна альфа, да? кого бы ты хотела? о ком ты фантазируешь, когда остаешься одна? про бан чана, может быть? — п-перестань, — это слишком, слишком неловко, соня не будет обсуждать это сейчас, но она очевидно слишком беспомощна, чтобы прекратить. — уверена, он бы трахнул тебя так хорошо. пальцами и членом, да, сонь? ты же хочешь его, правда? подумай о том, как ты бы стонала под ним, раздвигала ноги и просила еще, пока он берет тебя. соня жалко всхлипывает от движений пальцев внутри, но слова сводят ее с ума гораздо больше.. контраст горячих прикосновений альфы и мыслей о бан чане — смертельный коктейль для ее хорни-мозга. она чувствует абсолютный проигрыш. ебаные альфы, они сводят ее с ума— и на секунду она представляет его пальцы в себе, и это так.. так… сони надолго не хватит. ее и правда хватает только на то, чтобы отчаянно цепляться руками за оксану. они обе все еще в одежде, и это странным образом возбуждает, как будто происходит что-то запретное, тайное — украденное удовольствие, и их могут застукать в любой момент. стол под ней мокрый от смазки. — бляять, только не останавливайся, пожалуйста, я.. я сейчас… — шепот выходит абсолютно бессвязным, но оксана понимает ее и так. она скользит рукой внутри быстрее, ласкает клитор большим пальцем, и когда снова кусает соню за шею — соня кончает со сладким стоном. это так приятно, так хорошо, просто фантастически потрясающе. она так давно ни с одной альфой… дыхание сбивается. соня откидывается на спину, и волосы растекаются по столу, как чернила. комнату заливает мягкий свет настольной лампы. все кажется… умиротворенным, и в тишине между ними нет неловкости. — антон умрет, когда узнает, — задумчиво выдает оксана и тянется за телефоном, чтобы… — нет, нет, СТОЙ! ты собралась рассказывать ему? — конечно, — закатывает глаза оксана, — мы же old sweaters, ты думаешь, между айдолами могут быть такие тайны?! в конце концов, соня, разве доверительная дружба — не объект нашего сочетания?