Крики из вне

      День не менялся. От чего бы, если он полностью подвластен ему, как и, в общем, весь этот мир, созданный его желанием. И солнце, и небо, и стены университета. Даже кошка, которая сейчас сидела у него на коленях и тихо мурлыкала, пока он перебирал ее мягкую шерстку. Настолько похожа на настоящую, но, все же, не стоит забывать, что ее настоящая версия где-то за гранью.       Оттуда же, откуда-то из вне и совершенно неожиданно будто что-то рухнуло. Слишком далеко, чтобы он понял, что именно это было. Дилан обратил внимание на звук с телефона Лололошки, возле которого что-то и происходило и прислушался. Уж с ним всегда что-то происходит, глаз спустить нельзя.       Через секунду его чуть не оглушило. Слишком громко и резко. Парень инстинктивно закрыл уши, опуская громкость, заставляя исчезнуть кошку с колен. И через пару секунд будто осознанием: выстрел. Лололошка же пошел по заданию Санчеза. Ох черт. Лишь бы этот идиот не был настолько самоуверенным и спрятался где-нибудь.       К еще одному выстрелу он был почти готов. Не готов он был к почти булькающему хрипу, приглушенным шуршанием одежды возле микрофона, бывшему ему ушами.       — Лололошка? — тихо спросил Дилан, включая динамики телефона. Только не говорите, что этот умный человек поймал шальную пулю. Он не поверит, так не может быть, только не с ним. Даже если он ему не ответил. Может, просто не услышал.       Парень подключился и к камере, надеясь, что телефон несносного недомафиозника может выпасть или тот его оставит на каком-то ящике, чтобы он мог видеть хоть что-то. Нет. Темнота.       Дилан содрогнулся от крика, который услышал. Болезненного, почти животного. Но голос был не Лололошки. Хотя ситуации это не слишком улучшало. По спине сползал липкий пот. Там есть смерть.       Он, даже если и не мог сделать это чисто физически, чувствовал этот запах крови и представлял, как люди лежат без движения. Как те перегоревшие автоматоны, только внутри них были не провода и железо, а кровь и органы. И это будет хуже, чем в хоррорах, которые пропускали в их сеть на острове. Местный интернет на эту тему он еще не рыл.       Еще один выстрел, от которого Дилан снова содрогнулся. Но шуршание одежды продолжалось, при чем ощущение, что прямо на микрофоне, так что, наверное, Лололошка еще цел… Так ведь? Его телефон не достали, чтобы, например, сбагрить после? Он все еще именно у него в кармане?       — Нет! Брайк, держись! — кто-то, видимо, прямо сейчас терял знакомого человека. Дилан громко выдохнув, поморщившись. Слышать это было отвратительно, но волнение заставляло продолжать, вылавливая звуки из шума, вздрагивая от очередного громкого и неожиданного хлопка.       — Черт, патроны, — это был Лололошка! Хорошо, он немного умнее и смог, наверное, где-то переждать. Стой! «Патроны», это он стрелял. Или, как минимум, один из. И он… Убивал? Потом, все потом. Он не хочет об этом думать сейчас. Он мог просто запугивать оружием. Ло же ведь никого не обидит. Он даже на Карла никогда не ругался, даже в самое раннее утро.       Но, видимо, конец патронов не остановил сражающегося мироходца. Шум даже не отдалялся. Наоборот. Дыхание, вскрики и… Снова хрипы. Кажется, тех, кто уже не проснется этим утром. Но Дилан их даже не знает, разве он должен волноваться об этих людях, которые, наверное, обозлены на автоматонов и так же убили бы их, если бы была возможность? Черт, как сложно.       Это продолжалось еще несколько минут точно. Он не слишком следил за временем. А после все довольно неожиданно затихло. Только тяжелое дыхание где-то не так отдаленно.       Дилан тоже затихает, только слушая, и не думая сейчас издавать звуки на устройстве, чтобы не обратить внимание на телефон, если что-то, все же, пошло не так. Готовится нужно к худшему.       — Блин, почему это было так сложно? — это, все же, голос его друга, который хоть и тяжело дышит, может даже и пострадал, готовимся к худшему, но жив.       — Лололошка? Что с тобой? — Дилан подал голос, снова включая динамики на чужом телефоне. И снова услышал шуршание одежды, когда устройство начали доставать из кармана.       — Я в порядке, — сказал Лололошка. И Дилан сразу, включил камеру, пытаясь рассмотреть, что там произошло. Только телефон держали вверх камерой, не давая увидеть округу.       — Что произошло? Покажи себя. Я не буду уверен, что ты не подыхаешь, пока не увижу, — сказал Дилан, вставая с кровати, на которой сидел. И продолжал смотреть на картинку, которую показывала ему камера телефона.       Небо перевернулось, картинка на секунду размазалась, прежде чем телефон поставили куда-то. Теперь, когда он смог увидеть, что произошло, хоть и совсем мельком, это действие выглядело еще страшнее, чем он предполагал. А еще сам Лололошка… Не то, чтобы он был весь в крови, но и на него попало. И в руках нож. Дилан только выдохнул, сжимая руки в кулаки.       — Кровь не моя. У меня только синяки, если вообще появятся, — сказал парень, видя, как на нее смотрит автоматон через экран телефона. И наклонился куда-то ниже, куда уже не доставала камера. А после нож стал уже почти чистым у него в руках и тот его спрятал куда-то за спину.       — Что там? — спросил Дилан чуть взволновано. А Лололошка чуть замер, прежде чем снова встать ровно.       — Не думаю, что ты хочешь на это смотреть, — ответил, он, прежде чем снова наклониться. Только теперь Дилан видел, что парень вытирал об какую-то ткань руки от кровавых следов.       — Сколько… Там было людей? — спросил автоматон, все еще смотря на своего друга, у которого, неожиданно, в руках появились деньги. Лололошка, видимо, и сам им удивился, но и их спрятал в карман, ведь тому, у кого они были, они уже не нужны.       — Штук… Семь? — задумался парень, поднявшись и оглядываясь по сторонам, будто пересчитывая. — Да, семь.       И не было и одного звука, кроме них двоих. И все семь, сейчас, верно, лежат где-то рядом с парнем. Нет, Дилан знал, что Лололошка не божий одуванчик, но не на столько же. Открывать замки это одно, но тут совсем другое. Да и разве, глядя вокруг, на то, что он сделал, у него хотя бы менялось что-то на лице?       — Теперь еще и в бар, задание сдать, ме-ех, — мироходец потянулся, будто минуту назад не бегал под пулями, совсем расслаблено. И отошел чуть в сторону, сразу же обо что-то запнувшись чертыхнувшись.       — Не убейся там, — сказал Дилан, прежде чем отключится от мира через телефон и снова осесть на кровать.       Можно ли сказать, что он стал бояться Лололошку? Если бы он видел его с этой стороны… А, в прочем, что бы поменялось? Он был не страшнее Джены, которая одним своим решением убила тысячи автоматонов. Да и смог бы плохой человек бегать по магазинам для лентяя-Ричарда за водичкой в ночи. А ведь еще все это парень делает для того, чтобы и самому Дилану помочь с телом. Он ведь мог сбежать, как та же Шерон.       Почему жизнь такая сложная? Его друг только что убил семь человек и как ему к этому относится? И стоит ли хоть как-то? Даже при совершенных вычислительных мозгах, он не знает.